проснулся в нефе разрушенной церкви и, моргая, уставился на сводчатый потолок и высокие стены с фестонами и стёршимися фресками. Пол был покрыт толстым слоем высохшего гуано, коровьего и овечьего навоза. В пыльных потоках солнечного света порхали голуби, а в алтаре три грифа вразвалочку топтались по обглоданному скелету какого-то животного.

Голова раскалывалась, а язык вспух от жажды. Малец сел и огляделся. Нашёл спрятанную под седлом бутылку, поболтал, вытащил пробку и приложился к горлышку. Посидел с закрытыми глазами, на лбу выступили крупные капли пота. Потом открыл глаза и выпил ещё. Грифы один за другим спустились со скелета и торопливо проследовали в ризницу. Через некоторое время малец встал и пошёл искать мула.

Мула нигде не было. Огороженная миссия занимала восемь-десять акров — бесплодный участок, на котором паслись несколько ослов и коз. В руинах глинобитной стены вокруг миссии устроили жилища семьи поселенцев, и вились дымки очагов, еле видные в солнечном свете. Малец обошёл церковь и вошёл в ризницу. Грифы отбежали прочь, словно огромные куры, шаркая лапами по соломе и штукатурке. Купольные своды над головой облепила тёмная шерстяная масса — она двигалась, дышала и вскрикивала. В ризнице стоял деревянный стол с глиняными горшками, а у дальней стены лежали останки нескольких трупов, в том числе ребёнка. Малец вернулся в церковь и взял седло. Допил бутылку, закинул седло на плечо и вышел наружу.

В нишах на фасаде выстроился целый отряд святых, по которым американские солдаты пристреливали винтовки, и фигуры с отбитыми ушами и носами были усеяны тёмными пятнами окислившегося свинца. Огромные резные филёнчатые двери повисли на петлях, а высеченная из камня Богоматерь держала на руках безголового младенца. Малец стоял, щурясь на полуденной жаре. Потом заметил следы мула. Не следы, а еле взбитая пыль, и вели они через весь участок от двери церкви к воротам в восточной стене. Он забросил седло повыше на плечо и зашагал по этим следам.

Когда он проходил мимо, собака, лежавшая в тени ворот, с угрюмым видом вылезла на солнце, а потом забилась обратно в тень. Он зашагал по дороге, что вела с холма к реке, оборванец оборванцем. В густом лесу пеканов и дубов дорога пошла вверх, и внизу показалась речка. На переправе трое негров мыли экипаж, и малец спустился с холма, постоял у воды и через некоторое время их окликнул.

Негры окатывали водой чёрный лакированный корпус; один выпрямился и повернулся к мальцу. Лошади стояли по колено в воде.

Чего говоришь? крикнул негр.

Мула не видели?

Мула?

Мул у меня потерялся. Вроде в эту сторону пошёл.

Негр утёрся тыльной стороной руки.

С час назад по дороге прошёл кто-то. По-моему, вон туда, вдоль реки. Может, и мул. Про хвост и гриву не скажу, а уши были длинные.

Два других негра ухмыльнулись. Малец поглядел вдоль реки, сплюнул и двинулся по тропе, через ивняк и хлюпающую траву.

В сотне ярдов он нашёл у реки мула. Мокрый по брюхо, тот поднял голову, а затем снова потянулся к сочной прибрежной траве. Малец сбросил седло, поднял волочившиеся поводья, привязал мула к какому-то суку и неохотно пнул. Мул подался чуть в сторону и продолжал щипать траву. Малец ощупал голову, но свою умопомрачительную шляпу он уже где-то потерял. Пробравшись сквозь деревья, он остановился и посмотрел на холодные речные водовороты. И стал заходить в реку, как никуда не годный крещающийся.

III

Предложение стать солдатом — Беседа с капитаном Уайтом — Его взгляды — Лагерь — Продажа мула — Бар в Ларедито — Меннонит — Приятеля убивают

Он лежал голый под деревьями, растянув одежду сушиться на ветках, когда неподалёку остановился, натянув уздцы, ехавший вдоль реки всадник.

Малец повернул голову. Сквозь ивняк виднелись лошадиные ноги. Малец перевернулся на живот.

Верховой спешился и встал рядом с лошадью.

Малец потянулся за своим ножом с обвитой ручкой.

Эй ты, привет, окликнул верховой.

Он не ответил. И подвинулся, чтобы лучше видеть сквозь ветки.

Эй, там, привет. Ты где?

Чего надо?

Поговорить.

О чём?

Чтоб мне в аду гореть, выходи давай. Я белый и христианской веры.

Малец потянулся сквозь ивовые ветки за штанами. Дёрнул свисавший ремень, но штаны зацепились за сук.

На дерево, что ли, тебя занесла нелёгкая?

Слушай, ехал бы ты дальше и оставил бы меня в покое.

Да я только поговорить. Злить тебя у меня и в мыслях не было.

Уже разозлил.

Не ты тот парень, что разнёс башку «мексу» вчера вечером? Я не служитель закона, не дрейфь.

А кому это так интересно?

Капитану Уайту. Хочет уговорить того парня вступить в армию.

В армию?

Да, сэр.

В какую такую армию?

В отряд капитана Уайта. Мы собираемся задать этим мексиканцам.

Война закончилась.[20]

А он так не считает. Да где ты там?

Малец встал, стащил штаны с ветки и надел. Натянул сапоги, вложил в правое голенище нож и вышел из ивняка, на ходу надевая рубаху.

Вербовщик сидел на траве, скрестив ноги. На нём были штаны из оленьей кожи и запылённый цилиндр из чёрного шёлка. В углу рта торчала маленькая мексиканская сигара. Увидев, что за чудо вылезло из ивняка, он покачал головой.

Видать, не лучшие времена, сынок?

У меня хороших и не было никогда.

В Мексику поехать готов?

Чего я там потерял?

Для тебя это шанс выбиться в люди. Надо решаться на что-то, пока ноги не протянул.

А дают чего?

Каждый получает коня и патроны. Ну, а тебе, пожалуй, какую-никакую одёжу справим.

У меня и винтовки нет.

Найдём.

А платить будут?

Да чтоб мне гореть в аду, сынок, на кой тебе плата. Всё, что добудешь, — твоё. Как-никак в Мексику собираемся. Военные трофеи. Все в отряде станут крупными землевладельцами. Сколько у тебя сейчас земли?

Я в солдатской службе ни бельмеса не смыслю.

Вербовщик пристально его разглядывал. Вытащил изо рта незажженную сигару, отвернулся, сплюнул и вставил обратно. Сам-то откуда?

Из Теннесси.

Теннесси. Ну, тогда уж стрелять ты умеешь как пить дать.

Малец присел на корточки в траву. Взглянул на лошадь незнакомца. Сбруя из тиснёной кожи с серебряной оторочкой. На лбу звёздочка, белые чулки на ногах, а сочную траву ухватывает целыми охапками. А ты откуда? спросил малец.

Я в Техасе с тридцать восьмого.[21] Не встреть я капитана Уайта, не знаю, что бы со мной сталось. Видок у меня был похлеще, чем у тебя, но капитан