Луиса сорвалось с ее губ, глаза Хироси остекленели. По мере того как Син тянула уже проигранный бой, речь ее становилась все более красноречивой и настойчивой, к концу она уже откровенно умоляла. Она ждала, но ответа не было. Аргументы и настояния истаивали на иссохшей равнине бесчувствия.

– Ты, может, и сумеешь, – проговорила она наконец сухо и ровно. – Но я не могу больше лгать друзьям и товарищам. Я не выдам тебя, но и участвовать в твоем заговоре дальше отказываюсь. Я буду хранить молчание.

– Не самый практичный план, – проговорил он, глядя на нее с застывшей улыбкой. – Потерпи, Син. Это все, о чем я прошу.

Она встала:

– Горе в том, что мы не верим друг другу.

– Я тебе доверяю.

– Нет. Ни мне, ни моему молчанию, ни моим друзьям. Ложь высасывает доверие. В пустоту.

Снова он промолчал. Потом Син повернулась и вышла из рубки. Пройдя немного, она осознала, что забрела во вторую четь, на поворот 2–3, двигаясь по прежнему своему жилпространству, где теперь в одиночестве остался ее отец. Она хотела повидаться с Яо, но ей казалось, будто это каким-то образом станет изменой Хироси. Она развернулась и двинулась прочь, к жилпространству Канаваль-Лю в четвертой чети. Коридоры казались ей узкими, давящими, слишком людными. Она заговаривала с кем-то, кто болтал с ней. И вспомнилось то в давнем кошмаре, о чем даже Хироси она не осмелилась поведать. Дыру в стене мира пробило не что-то снаружи, не пылинка и не камушек; увидев ее, девочка поняла вдруг, как это бывает во сне, что дырочка зияла в этом месте от сотворения корабля.

Объявление чрезвычайной важности, 202 день 161 года

Председатель пленарного совета поместила во внутсети сообщение: в двадцать часов будет сделано «объявление чрезвычайной важности». Последнее такое объявление делалось пятнадцать лет назад, когда пришлось объяснять причину изменения профессиональных квот.

Люди собирались – в жилпространствах, или в блоках, или в залах, или на работе, – чтобы послушать, что будет сказано. Пленарный совет заседал.

В двадцать ноль-ноль на экранах появилась Чаттерджи Ума.

– Друзья мои, пассажиры корабля «Открытие», – проговорила она, – мы должны подготовиться к великим переменам. С этого вечера судьбы наши переменятся – преобразятся. – Она улыбнулась, как всегда, чарующе. – Не тревожьтесь. Скорей, это повод для радости. Великая цель нашего пути, цель, к которой этот корабль и его экипаж стремились от начала великого перелета, ближе, чем мы думали. Не наши дети, но мы сами ступим ногою на землю нового мира. Сейчас Канаваль Хироси, наш старший навигатор, расскажет вам о сделанном им и командой в рубке великом открытии, о том, что оно значит и чего мы можем ожидать.

Уму на экранах сменил Хироси. Необыкновенно густые и черные брови придавали ему вид порой угрожающий, а порой недоуменный, но голос был спокоен, уверен, убедителен и несколько педантичен. Начал он с того, что рассказал о случившемся пять лет назад, когда корабль проходил мимо гравитационного колодца вокруг огромного облака космической пыли.

Син, глядевшая на него из пустого жилпространства, легко определила, когда он начал врать, – не только потому, что знала настоящие числа и даты, но и потому, что ложь Хироси звучала внушительнее и убедительнее правды. Он скрыл настоящие темпы ускорения и торможения, скрыл момент, когда на самом деле была обнаружена ошибка компьютеров, и скрыл реакцию навигаторов.

Не называя дат, Хироси сумел создать у слушателей впечатление, что аномалии в записях ускорения корабля вызвали первые подозрения менее года назад. Масштабы компьютерной ошибки и ее следствия открылись лишь постепенно. Он набросал картину недоумевающих, но изобретательных навигаторов, пытающихся вырвать верные данные из чрева компьютеров, чьи программы заставляли их сопротивляться любым попыткам исправить первоначальную ошибку машин, вынужденных обманывать собственные инструменты, чтобы хитростью компенсировать внесенные теми чудовищные поправки, сбросить набранную кораблем чудовищную скорость.

До сего момента, утверждал Хироси, эта борьба шла с переменным успехом, и, неуверенные в том, что случилось и случилось ли вовсе, навигаторы полагали неразумным делать какие-либо сообщения.

– Более всего мы опасались вызвать панику, открыв обществу ложные или недостаточно достоверные сведения. Теперь мы знаем, что причин для тревоги нет. Никаких. Наши действия увенчались полным успехом. Так же как приданное нам ускорение превышало все мыслимые пределы, так и сбросить скорость нам удалось куда быстрее, чем полагалось возможным. Мы движемся по курсу и полностью владеем ситуацией. Единственное, что изменилось, – мы намного обогнали график.

Он поднял непроницаемые черные глаза, словно глядя куда-то за камеру. Говорил он медленно, размеренно, почти монотонно, роняя фразу за фразой.

– Торможение продолжается и будет продолжаться еще три целых две десятых года… Во второй половине года сто шестьдесят четыре мы выйдем на орбиту вокруг планеты назначения – Шиньдицю, Новой Земли… Как всем нам известно, это событие должно было случиться в году двести один. Наше путешествие сократилось почти на сорок лет… Нашему поколению выдалась небывалая удача. Мы увидим конец долгого пути. Мы достигнем цели… В ближайшие два года у нас будет много работы. Мы должны подготовить свои тела и умы к тому, чтобы покинуть наш крохотный мирок и вступить на поверхность огромной новой земли. Мы должны подготовить наши глаза и души к свету нового солнца.

Истинный путь

– Это бессмыслица, Луис, – говорила Роза. – Это ничего не означает. Нулевики просто не понимали – откуда им? Они думали, будто мы слишком грешны, чтобы вечно обитать на небесах. Они были землянами, не ведали иного и потому думали, что и нам придется быть землянами. Но мы иные – как могло быть иначе, если мы родились здесь, на пути? Зачем нам жить иной жизнью? Они сотворили наше бытие совершенным. Нас отправили в рай. Для нас был сотворен этот мир, чтобы мы нашли путь к жизни вечной во благодати через жизнь смертную во благодати. Как мы можем научиться ей на черном, земном мире? Вовне, без защиты и путевождения? Как мы можем идти по Истинному пути, покинув Истинный путь? Как мы можем достигнуть небес, спустившись на землю?

– Если и не сможем, – ответил Луис, – у нас есть работа. Нас послали, чтобы мы разузнали все об этой «земле». А то, что узнаем, послали назад. Знания очень важны для тех, кто остался. Открытия. Наш корабль называли «Открытием».

– Именно! Открытие благодати! Знание Истинного пути! Знаешь, Луис, архангелы все время отсылают назад то, чему мы научились. Мы учим оставшихся пути – как они и надеялись. Наша цель – духовная. Как ты не видишь – мы достигли Цели! Зачем нам останавливать наш прекрасный полет в