Для начала немного политического юмора времен Потсдамской конференции. Посол США в СССР Аверелл Гарриман во время конференции рискнул подначить Сталина и не без лукавства задал ему вопрос: «А ведь вам, должно быть, очень приятно, что вы, после всего того, что пришлось пережить вашей стране, находитесь сейчас здесь, в Берлине?!» Сталин ответствовал, как и всегда, многозначительно, но остроумно: «Царь Александр до Парижа дошел…» А. Гарриман стушевался и ляпнул сущую глупость: «Извините, я в туалет хочу». Уж лучше сначала сходил бы в туалет, обдумал бы там, что к чему, а уж потом рот открывал!.. Нашел, кого подначивать!..

Ну а теперь о серьезном. В день завершения Потсдамской конференции именно с таким идиотским, ни в малейшей степени не соответствовавшим реальности комментарием (он вынесен в название мифа) выступила пресловутая газета «НьюИорк таймс». Впрочем, на то это и янки-манки, чтобы прилюдно демонстрировать свою подлую тупость. Ну а что было в реальности? А в реальности было следующее.

Никакого грандиозного грабежа и насилия ни в Восточной Европе, ни на Балканах не было и в помине. Было совсем иное. Англосаксы были буквально в бешенстве от того, что спровоцировав Вторую мировую войну, они тем не менее не достигли главной ее цели — контроля над Восточной Европой. Ведь еще со времен попыток построения «всемирной империи англосаксонской расы», центром которой должна была стать Англия, и ради чего была спровоцирована еще Первая мировая война, сие подразумевало жесткую необходимость установления именно британского (англосаксонского) контроля над Евразией, что в свою очередь подразумевало не менее жесткую необходимость сначала раздробления Восточной Европы, поделенной между тремя империями. Потому как по непреклонным убеждениям верхушки британской правящей элиты, выразителем взглядов был выдающийся британский геополитик Дж. Х. Маккиндер, «кто правит Восточной Европой, господствует над Хартлэндом; кто правит Хартлэндом, господствует над Мировым островом; кто правит Мировым островом, господствует над миром»[122].

Впоследствии такой подход переняли и США. Еще 22 августа 1941 года в секретном меморандуме «Вопросы американской политики, касающиеся нацистско-большевистской войны»[123] заокеанские дурни написали следующее: «Военный результат этой войны решит судьбу не только большевистского режима; он сможет обусловить огромный процесс перегруппировки сил от Богемии до Гималаев и Персидского залива… Ключ к этому лежит в реорганизации Восточной Европы, в создании буферной зоны между тевтонами и славянами. В интересах Америки направить свои усилия на конструктивное решение этой проблемы»[124].

Они и направляли свои усилия «на конструктивное решение этой проблемы». О том, что это были за усилия, автор уже рассказывал в предыдущем томе «На пути к победе». Однако об одном из этих усилий позволю себе напомнить еще раз. Читатели, естественно, не забыли, что наряду с операцией «Оверлорд» англосаксы разработали и малоизвестную поныне операцию «Рэнкин». Благодаря титаническим усилиям советской разведки Сталину было известно не только о том, что подлые «союзнички» разработали «технологию» вступления англичан и американцев в сепаратный союз с немецкими генералами, но и суть операции «Рэнкин», заключавшаяся в следующем. Немецкие военные открывают все дороги на Берлин с Запада, а заодно и все остальные города Германии для высадки англо-американских морского десанта и парашютно-десантных войск, а также создадут условия для того, чтобы «союзники» взяли под контроль Варшаву, Прагу, Будапешт, Бухарест, Белград, Софию, Вену. В том и состояла суть и главная цель плана «Рэнкин». То есть речь шла о захвате не только собственно Германии, но практически всей Восточной Европы, ради установления контроля над ней в качестве пролога к грезившемуся англосаксам их мировому господству.

Однако Вторая мировая война привела к тому, что Восточная Европа объективно оказалась под контролем СССР. Естественно, что западные страны буквально заходились в бешенстве от осознания этого факта. Вплоть до того, что наотрез отказывались устанавливать дипломатические отношения с новыми союзниками СССР в Европе — Болгарией, Венгрией, Румынией, Чехословакией. Более того. Отказывались подписывать с ними даже мирные договоры.

Лишь только жестко принципиальная настойчивость Сталина привела к тому, что англосаксы вынуждены были признать правительства этих стран и вообще согласиться с тем, что Восточная Европа — не их вотчина, а союзники СССР. Причем припер Сталин западных демагогов очень оригинально. Дело в том, что болванистый и ничего не соображавший в дипломатии президент США Г. Трумэн 20 июля 1945 года внезапно предложил облегчить положение Италии и резко сократить контроль над ней. Сталин тут же воспользовался глупостью янки и заявил следующее: «У нас нет оснований выделять вопрос об Италии из вопросов, касающихся других стран. Италия, конечно, первая капитулировала и в дальнейшем помогала в войне против Германии… Она думает включиться в войну с Японией. Это тоже является плюсом. Но такие же плюсы имеются и у таких стран, как Румыния, Болгария, Венгрия. Они, эти страны, на другой день после капитуляции двинули свои войска против Германии… Следовало бы и этим странам дать облегчение. Что касается Финляндии, то она серьезной помощи в войне не оказывала, но она ведет себя хорошо, добросовестно выполняет принятые на себя обязательства. Поэтому хорошо было бы, давая облегчение Италии, дать вместе с тем облегчение и этим странам и все эти вопросы рассмотреть совместно…» Уж на что Г. Трумэн был дурак и злобный антисоветчик, но даже он согласился с предложением Сталина, а вот Черчилль повел себя как обиженный ребенок и с возмущением стал ныть о том, что-де Англия потерпела большой ущерб от Италии и даже от Болгарии. От Италии — может быть, но от Болгарии… тут Черчилль, конечно, капитально загнул. И соответственно нарвался на вразумляющее назидание со стороны Сталина: «Задача Большой тройки состоит в том, чтобы оторвать от Германии, как основной силы агрессии, ее сателлитов. Для этого существует два метода. Во-первых, метод силы. Этот метод с успехом применен нами… Но одного этого метода недостаточно для того, чтобы оторвать от Германии сообщников. Если мы будем и впредь ограничиваться применением метода силы в отношении к ним, есть опасность, что мы создадим среду для будущей агрессии Германии. Поэтому целесообразно метод силы дополнить методом облегчения положения этих стран. Это, по-моему, единственное средство, если брать вопрос в перспективе, собрать вокруг себя эти страны и окончательно оторвать их от Германии. Вот соображения большой политики. Все остальные соображения — насчет мести, насчет обид — отпадут… Теперь другая сторона вопроса. Я имею в виду речь г-на Черчилля. Конечно, у Италии большие грехи и в отношении России. Однако я считаю, что руководствоваться воспоминаниями об обидах или чувствами возмездия и строить на этом политику было бы неправильно. Чувства мести или ненависти или чувство полученного возмездия за обиду — это очень плохие советники в политике. В политике, по-моему, надо руководствоваться расчетом сил… много трудностей, много лишений причинено нам такими странами, как Румыния, как Венгрия. Очень большой ущерб причинила нам Финляндия. Конечно, без помощи Финляндии Германия не могла бы осуществить блокаду Ленинграда. Таковы грехи сателлитов против союзников, и против Советского Союза в особенности. Если мы начнем им мстить на основе того, что они причинили нам большой ущерб, то это будет одна политика. Я не сторонник такой политики». И далее Сталин предложил начать новую политику «с восстановления дипломатических отношений» с указанными странами. Причем и это предложение было оригинальным, поскольку Сталин сказал следующее: «Могут возразить, что там нет свободно избранных правительств. Но нет такого правительства и в Италии. Однако дипломатические отношения с Италией восстановлены. Нет такого правительства во Франции и Бельгии. Однако никто не сомневается в вопросе о дипломатических отношениях с этими странами». В результате принципиальной позиции Сталина в итоговом коммюнике конференции было указано: «Три правительства, каждое в отдельности, согласны изучить в ближайшее время в свете условий, которые будут существовать, вопрос об установлении… дипломатических отношений с Финляндией, Румынией, Болгарией и Венгрией до заключения мирных договоров с этими странами». Вот так Сталин, которого западные мерзавцы за глаза называли диктатором, а нередко и жестоким диктатором, учил этих же западных мерзавцев правилам подлинно гуманной, истинно демократической внешней политики и дипломатии.