Изображение Белого Рейдера на экранах вдруг началовращаться. Я услышал возглас Эрнадо, сдавленный, даже удивленный:

— У него перегрелась броня!

Даже совершеннейшая обшивка Рейдера не могла противостоятьлазерному огню бесконечно. Теперь у сектантов возникла необходимость вманеврировании. А это неизбежно снизит точность их попаданий.

— Надежность противоракетной системы падает, — сообщил Ланс.— У нас вышло из строя шестьдесят процентов детекторов и около половиныизлучателей ближнего боя.

— Много. — На долю секунды Клэн включился в общую связь. — Яманеврировал.

— Их деструкторы настроены на электронику. Старый прием.

Надежный прием, с тревогой подумал я, глядя на нервноперемигивающиеся экраны. То и дело выходящие из строя схемы отключались, вместоних начинали работать резервные. Но даже самая важная система корабля можетбыть продублирована лишь конечное число раз. Еще несколько минут — и приборыначнут выходить из строя окончательно.

— Попал! — закричал вдруг Данька. — Попал!

На экранах бушевало прозрачное голубое пламя. ПопаданиемДанька назвал взрыв мезонной ракеты в километре от Белого Рейдера. Одна изсотни, прорвавшаяся сквозь лазерную сеть врага и взорвавшаяся достаточноблизко, чтобы повредить корабль.

— Я заметил, на какой дистанции они жгли ракеты, и далкоманду на подрыв чуть раньше, — возбужденно произнес Данька. — Они не ожидали!

— Молодец, — коротко похвалил Редрак. — Сейчас дождемсярезультатов.

Пламя медленно исчезало. Клэн пробежал пальцами поклавиатуре, и в сторону Рейдера стартовали наши последние ракеты. Те, что былив пространстве в момент взрыва мезонной боеголовки, превратились в атомарную пыльили неслись теперь вслепую с перегоревшими блоками управления.

— Жив, сволочь, — прошептал Ланс. — Жив…

Обшивка Рейдера частично потемнела, огонь по нампрекратился, но никаких серьезных повреждений не было. Ему потребуетсянесколько минут, чтобы сменить выведенные из строя внешние детекторы, ещенемного на исправление излучателей… Но самое главное в том, что его орбита ужеобрела стабильность.

— Три секунды до взрыва ракет, — тихо сказал Эрнадо. — Две.Одна. Ноль.

Ничего не произошло. На экране с максимальным оптическимувеличением я увидел, как потерявшие ориентацию, с отключившимися двигателямиракеты несутся к неподвижному конусу Белого Рейдера. Потом одна из нихврезалась в ставшую серовато-сизой броню и медленно, словно под водой,развалилась на части.

Поблескивающий электронный хлам, туманное облачко замерзшейжидкости из гидроусилителей, куски темно-серого металла — все это брызгамиотлетело от брони Рейдера.

— Они включили нейтрализующее поле, — ровным голосомобъяснил Клэн и без того понятную истину.

— Ты сталкивался с ним раньше, Клэн, — быстро сказал я. —Какую тактику он применит?

— Добьет нас.

Громада Рейдера медленно приближалась. Ни единого выстрела,ни малейшего признака активности… Только включенное нейтрализующее полевыдавало, что корабль функционирует.

— Пятьдесят процентов лазерных и деструкторных излучателейразрушено, повреждено четыре из шести слоев брони, ракеты израсходованыполностью. — Эрнадо старался говорить спокойно, но голос его дрогнул. — Серж, яготов драться за тебя, но предпочел бы делать это на планете. Я солдат.

Я нажал несколько клавиш на пульте. На белой туше Рейдера возниклиприцельные кружки. Еще одно касание управляющих сенсоров — и в носовой частикорабля раскрылись магнитные ловушки, выкидывая навстречу Рейдеру крошечныедробинки из металла, всеми своими свойствами напоминающего натрий.

Вот только это был антинатрий. Десять граммов антивеществамогли превратить Рейдер в облако пыли не менее надежно, чем все невзорвавшиесяракеты.

— В нейтрализующем поле не возникнет аннигиляции, — с легкойиронией сказал Клэн.

— Конечно. Значит, им придется не снимать поле, — сказал я,разглядывая приближающийся корабль. — Если бы только наши деструкторыподействовали…

Клэн коротко кивнул. И добавил извиняющимся, такимнеожиданным для него тоном:

— Да, капитан. Это был неплохой план — атака на взлете, сдеструкторным ударом по генераторам поля… К сожалению, Рейдер выдержал.

Редрак повернулся к нему — зеркально-черный шар шлема делалего какой-то карикатурой на человека. Раздраженно спросил:

— Тактик, мы в бою или на курорте?

Кожа Клэна слегка потемнела. Я ответил вместо него:

— Редрак, мы в бою. Как поступил бы твой капитан… прежний?

— Ушел бы в гиперпрыжок. Я держу три опорных маяка с началабоя. У нас нет шансов победить его… теперь. Начинать ориентацию, капитан?

— У нас нет шансов скрыться! — Клэн энергично помотал головой,словно Редрак мог его увидеть. — На таком расстоянии взять наш след не составиттруда.

Дробинки антинатрия хлестнули по броне Рейдера. Мгновение —и компьютер выстроил на экранах тонкие линии рикошета. Еще мгновение — и наизображении Белого Рейдера появилась пульсирующая красная точка.

— Одна дробинка вошла в броню. — Клэн задышал чаще, кожа егостала почти черной. — Или попадание под прямым углом, или здесь уже былоповреждение. Теперь он не может выключить поле.

Крошечный кусочек антивещества, прилипший к обшивке, делалРейдер абсолютно беспомощным. Он не мог снять нейтрализующее поле и открыть понам огонь или включить двигатели. Неизбежный взрыв разрушил бы его наполовину.Когда масса напрямую превращается в энергию, даже пылинка становится опасной.

— Маневр максимального сближения, шестая и восьмая группадвигателей, В-5, А-7, — торопливо диктовал Клэн. — А-3, 7, 9.

Наш корабль вздрогнул, набирая скорость. Клэн быстропояснил:

— Подойдем на максимальное расстояние и продолжим обстрел.Мы полностью парализуем его…

Я поискал взглядом Даньку. Что-то он притих…

Мальчишка сидел в кресле, отстранившись от пульта и прижимаяк себе Трофея. Зверек с любопытством смотрел на разноцветные огоньки напанелях. Поднял голову, внимательным, почти человеческим взглядом уставился наменя.

— Данька, — прошептал я по двухсторонней связи.

Быстрый, виноватый взгляд. И смущенная улыбка.

Самый сильный страх — тот, который приходит после беспечнойуверенности в себе. Страшнее всего осознать возможность смерти в детстве. Ипорой в этом возрасте восторг от увлекательной игры отделяют от ужаса лишьдве-три секунды, два-три неосторожных слова.