Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я не знал… – голос сел напрочь. Ведь я хотел как лучше, чтобы у нее жизнь была, а она…
– Я тебе не верю! Не верю, слышишь! – с криком малышка разворачивается, сдергивает со стола скатерть и все, что она так старательно для меня готовила, улетает к осколкам и уже валяющимся на полу овощам.
– Настя, – ловлю ее в кольцо рук.
Девушка сопротивляется, брыкается, пытается ударить меня коленом, бьет руками везде, где попадает.
– Я. Не. Знал! – говорю громко и четко. – В какой-то момент самоустранился окончательно, давая тебе возможность жить без моего участия, даже удаленного. Тише, девочка моя, – глажу ее по спине.
– Придурок! – дрожащим голосом говорит моя девочка. – Исчез! Ты просто бросил меня! Отказался! Зачем мне нужна была твоя помощь? Зачем мне нужен этот чертов институт? Чужое место? Для чего? Ведь тебя не было рядом… – у нее подогнулись колени.
Поднял на руки, усадил на диван, прижал голову к себе.
– Чтобы быть счастливой, – глажу ее по волосам и пытаюсь объяснить. – Чтобы быть в безопасности. Настя, я жил в аду все эти годы. В агонии, сжирающей меня изнутри. Я не мог втянуть тебя в это. Я должен был дать тебе шанс встать на ноги и забыть меня.
– Ты меня бросил, – повторяет она, больше не сопротивляясь.
– Нет, – грустно улыбаюсь. – Я всегда был рядом. В каждом твоем глупом, необдуманном поступке, в каждой твоей ошибке был я. Ты должна была научиться жить в этом мире. Я считал, что так правильно.
– Ты все решил сам. Даже не спросил, а хочу ли я? А нужен ли мне этот мир без тебя? Да я лучше буду просыпаться от выстрелов по ночам, но с тобой, чем ходить по торговым центрам и смотреть тупые сериалы в одиночестве. Ты так и не понял, Сергей? – Настя смотрит на меня совсем взрослым взглядом. – Без тебя нет меня. Это же так просто.
Я крепко прижал ее к себе и стал мерно раскачиваться на диване. В голове проносится вся наша с ней жизнь за эти восемь лет. Все слова, сказанные сейчас. Я пытался исчезнуть из ее жизни. Настя права. В итоге просто бросил и чуть не потерял.
Какими люди иногда бывают дураками. Мы сами лишаем себя счастья, а оно вот. Руку протяни и можно коснуться. Мы загоняем себя в рамки, нагружаем работой, чтобы перестать замечать мир вокруг, потому что он просто не вписывается в наше сознание, в том, что кто-то когда-то нам говорил. А иногда все так просто: надо разрешить себе быть счастливым.
– Поедешь завтра со мной в город? Я решу вопрос с твоим несостоявшимся женихом, а ты повидаешь отца. Как тебе идея?
– Если только ты не оставишь меня там снова, исходя из лучших побуждений.
Наши глаза сейчас так близко. Ее карие омуты блестят от слез.
– Ты такая красивая, – шепчу ей.
Не удержавшись, нежно целую. Как несмелый подросток касаюсь ее губ своими, задерживаюсь на щеке, утыкаюсь носом в шею, осторожно сжимая кожу зубами. Малышка тихо смеется.
– Щекотно. Ты колючий, – а сама жмется плотнее, неосознанно подается вперед бедрами, натыкаясь горячей женственностью на мое возбуждение. – Тебя нужно покормить, – вдруг вспоминает. – Иди в душ, – улыбается моя девочка. – Я уберу здесь и накрою на стол.
Я послушно выполняю команду. Снимаю Настю с себя, бреду наверх за полотенцем и чистым бельем. В трусах привычная болезненная пульсация, в голове полнейший раздрай. Толком не вытеревшись, выхожу в спальню и зависаю. Я после бессонных суток вообще жестко торможу, а тут такое. Малышка решила сегодня меня добить!
– Сереж, – смеется красивая девушка в вязаных гольфах. – Ну иди сюда, – игриво
манит пальчиком.
Усмехнувшись, медленным шагом направляюсь к ней, не отводя взгляда от алых губ. Мне вообще-то нельзя, не для меня она. Юная, энергичная, чистая. Но в ней столько жизни, что ее точно хватит на двоих. Сердце вновь бьется чаще, когда в ее глазах загораются счастливые искорки.
– Иди ко мне, – ловлю ее в свои объятия.
Приподнимаю за талию, чтобы наши взгляды встретились на одном уровне.
– Ну чего ты дразнишься снова? – не удержавшись все же быстро целую свою крошку.
Становится так тепло. Кажется, я целую вечность не чувствовал ничего подобного.
– Ты так и будешь только смотреть на меня? – Настя шепчет, и наши губы вновь
соприкасаются.
– Я не готов, понимаешь? Да и разница в возрасте, – улыбаюсь от легкой щекотки.
Малышка поглаживает напряженную шею, хулиганисто царапая кожу ноготками.
– Ой, – забавно закатывает глаза. – Вот опять ты про это! Возраст – всего лишь цифра! Подумаешь, двадцать лет разницы! – хихикает Настя. – Я ведь люблю тебя, ты знаешь, – становится вдруг серьезной моя девочка.
– Знаю, – ставлю ее на пол.
– А ты меня? – она задает вопрос, от которого сжимается сердце.
Тяжелый вдох. Я резко разворачиваюсь, хватаю ее под колени, перекидываю через плечо и под довольный пронзительный визг несу в просторную гостиную. Бережно укладываю на мягкий ковер, больше напоминающий шкуру дикого животного. Рядом уютно потрескивают дрова в камине. В комнате стоит полумрак. Огонь отражается в ее
красивых глазах. Это зрелище завораживает, затрагивает нечто давно омертвевшее.
Сердце в нереальном ритме скачет где-то в груди. Или уже нет? Оно ускакало куда-то ввысь, вспоминая, что может чувствовать, еще способно любить.
– Насть, – даю шанс на отступление нам обоим. – Ты уверена, что хочешь этого? Быть со мной? Я ведь если возьму сейчас, больше не смогу отпустить.
– Да, – ее ответ растворяется в выдохе, который я ловлю, даря ей наш первый серьезный поцелуй.
Глава 33. Настя
Обняла Сергея руками за крепкую шею, раскрыла губы, впуская влажный язык в рот. Он с жадностью ласкает меня, болезненно прикусывает губы, снова врывается в рот. Мне хочется кричать и плакать от каждого его прикосновения. Они вызывают дрожь в теле, не дают дышать, слышать, только видеть.
Видеть его глаза, наполненные настоящим голодом. В них еще есть сомнение, страх, но я хочу развеять их, показать, что я рядом, что на все для него готова. Забросила ноги ему на поясницу, скрестила их на спине, приподняла бедра, упираясь в твёрдый пах.
– Настя, – он стонет мое имя. – Что же ты делаешь…
– Люблю… – шепчу ему в ухо, ведя по нему языком.
Мужчина с рыком вжался в меня, трется своим желанием, целует глаза, щеки, губы, шею. Быстро, жадно, оставляя следы от зубов на коже, но мне
