* * *

Неспроста болота на Руси именуются Адово, Ведьмино, Сукино, Чертово… В этих названиях маскируется страх соседствующего с ними народа перед загадочностью таких мест. У нас даже маленький человечек, можно сказать, с пеленок знает, не стоит связываться с болотной нежитью – обманет, заманит, изведет себе на потребу. Слава у любого болота недобрая, вот и обходят люди десятой дорогой царство кикиморы. А она незваных гостей любит. Затаскивает зазевавшихся путников в трясину. Правда, людям она показывается редко – предпочитает быть невидимой и только кричит из болота громким голосом. Да если б она одна, негодница. Болотняник – хозяин болота, он покруче будет, а свита его – все как один под стать «папе»!

Слава тебе, Господи, прошли трясину, а ведь могли бултыхнуться и не мявкнуть. Спасибо Чернояру, повезло, встретили человека, ему тоже на другую сторону болот нужно было пройти. Он местный, гать знает, по ней и провел.

– Не бойся, витязь! Я эти места как свой дом знаю. Не утонем!

– Надеюсь.

Несмотря на протесты Веретеня, Ищенко доверился первому встречному и не прогадал. Провел-таки Чернояр их маленький отряд по гиблым местам.

Раньше Андрей не раз слышал рассказы бывалых людей о белорусских болотах, что стоит оказаться человеку посреди топи, как вдруг появляется странный звон в ушах, кружится голова, иногда слышится зов, и голос знакомый до боли родной, ноги становятся ватными, в некоторых случаях появляется желание, вытаращив глаза, бежать не разбирая дороги на авось, вдруг кривая выведет. А, попав в болотный капкан, необъяснимый страх сковывает с головы до пят, хочется забыть это место навсегда. Предчувствие гибели вводит в ступор, доходящий до безразличия ко всему. Это может продолжаться от нескольких минут до нескольких суток. Лишь когда болотная вода начнет заполнять легкие, человек оклемается, но поздно пить боржоми, почки-то глубоко в трясине.

Из уст непроизвольно вырвались слова, а из груди мотив:

Заткнулся только тогда, когда понял, что народ встал на гати и прислушивается к его вокальным потугам.

– Хорошая песня, – оглянувшись на кривича, сверкнул зелеными колдовскими очами Чернояр. – Ты мне, боярин, когда выйдем, слова напомни.

– Всенепременно.

Вот он муда-ак! Ну, муда-ак! Здесь, понимаешь ли, трясина, народ не знает, дойдет ли до противоположной стороны, а он песенки поет, определенной направленности. Скотина! А Чернояр ничего себе мужик, чувство юмора не теряет.

Чоп-чоп, буль-буль! Чоп-чоп, буль-буль! – вышагивает общество, растянувшись друг за другом по гати, торя зеленую пленку на поверхности болота своими конечностями. Глубина настила по самое не балуй, в общем, женщинам по пояс будет. Один Ищенко вымахал, дубина стоеросовая, мотню не замочил.

Так помаленьку, без приключений и выбрались на противоположный берег. На проход затратили часа три, не меньше. Вымотались и при этом жрать хотелось. Андрюха «прошел» по людям, определяя их морально-боевой настрой после преодоления препятствия.

– Вот и перешли, – оповестил проводник, скосил глаз на Веретеня, добавил: – А ты, отрок, боялся.

– Так ведь было чего.

– И то верно, – охотно согласился Чернояр. – Без меня, даже если б вас и не трогал никто, вы бы сё болото дни два торили. Везде полыньи бездонные раскиданы, омута. А последний участок прошли, так здесь и вовсе я не хозяин. Отвоевали у меня его византийские насельники. Целым кланом приперлись с полудня и отвоевали.

– Это ж кто посмел?

Багник невесело улыбнулся, с неохотой пояснил:

– Анцыбал. черт византийский, весь клан свой привел. Их сейчас голов под четыре сотни расплодилось. Ладно! Боярина благодари, иначе бы все потопли.

– Что так?

– Велено было препятствий не чинить.

– Кем?

– Тот, кто велел, имеет привычку на такие вопросы отвечать: «Меньше знаешь, крепче спишь!» За вами три дни уж как погоня спешит. Нурманы. Сейчас передохнете, и скатертью дорога. В восьми верстах отсель деревенька есть, спокойно отоспитесь, а поутру в дорогу, путь вам не близкий.

– Благодарствую, хозяин болота. Коли смогу помочь чем, помогу, не забуду.

– Чем? – скривил в ухмылке рот собеседник. – Прощай. В другой раз через топь так просто пройти не дам.

Женская половина общества приходила в себя с трудом. Во взглядах, бросаемых в сторону бескрайнего болота, присутствовал страх. Болото манит к себе. Болото несет в себе тайну.

– А где Чернояр? Что-то я не заметил, как он уходил, – спросил Веретеня подошедший Андрей.

– Велел тебе кланяться, предупредил, что по нашему следу нурманы идут. Ты что, так и не понял, что через трясину нас сам Болотняник вел. Оттого все и живы.

– Вот так компот! Раньше предупредить не мог?

– Чего уж теперь! Поднимай девок, в восьми верстах деревня. Хозяин сказал, что ночевать там будет лепо.

– Добро!

Присел у ног Яромилы, взял руку усталой, почерневшей от горя и переживаний женщины, заглянул в потухшие глаза.

– Как ты, боярыня? Идти сможешь?

До сего времени ему некогда было перемолвиться с молодой хозяйкой Луканино. Женская половина боярской челяди, вышедшая из передряги почти вся в целости, на привалах и ночевках выступала над ней как квочка над цыпленком. Только там, неподалеку от Луканино, в первый же день, когда он их разыскал в лесу, стало ясно, что Военег, как и Снежана, погибли. Вот тогда и встал вопрос, куда направить свои стопы. Ростов отпал сразу. С его непонятной дележкой на две «партии», когда не знаешь, кто и как тебя может разменять в свою пользу? А еще шайка скандинавов могла потянуться по следу в такой близкий Ростов. Кстати, родня в стольном городе Военегова, Яромиловой кровной родни там нет. Вопрос «что делать?» встал перед Ищенко, как говорится, раком! Веретень в таком вопросе ему не помощник. Молод! Решение принимать ему самому.

Тем утром кривич цыкнул на женщин, заставил их притихнуть, отойти на дистанцию от лиц начальствующих. Встряхнул аморфную, потемневшую ликом после свалившихся на голову бед, Яромилу.

– Встрепенись! Погибнуть я тебе не дам! Но помочь всем нам можешь только ты.

– Что нужно делать?

– Решить, куда идти. Твой батюшка жив?

– Да.

– А примет он тебя? Возьмет ли обратно в свой дом?