жене министра для последующей перепродажи в Москве по основательно завышенным ценам». Вполне возможно предположить, что это были деньги ЦРУ! Хотя в период своего сотрудничества отец и не получал таких огромных денежных сумм, какие выплачивались супершпиону КГБ О. Эймсу, но несомненно, что американские спецслужбы оплачивали отцу его «карманные расходы».

Итак, я собрал чемодан, потянувший 50 килограммов, в котором в основном были дефицитные консервы, копченая колбаса, две головки сыра, сгущенка, двухкилограммовая банка черной икры (ее дала мне теща, рассчитывавшая на подарки), макароны, крупы и даже сахар. Я ехал второй и последний раз в Женеву в составе делегации СССР в Комитете по разоружению.

Отец вспоминает в своей книге, что в начале 60-х годов в Женеве даже глава советской делегации посол СССР С.К Царапкин, как и все советские дипломаты, получал очень скромные суточные и старался экономить абсолютно на всем. Он, в частности, отказался от нормального питания. Из Москвы ему присылали гигантские глыбы сала, а в Женеве он покупал только яйца, как самый дешевый продукт. Однажды такая диета чуть не отправила его на тот свет: он съел большой кусок сала, проглотил несколько яиц, сваренных вкрутую, и у него возникла непроходимость кишечника. Царапкина увезли в больницу. Врачи еле-еле откачали больного. На следующий день мой отец пришел его навестить, но, к удивлению отца, больничный персонал объявил, что посол исчез. Сразу же было поднято на ноги все советское представительство. Но Царапкин скоро объявился. Оказалось, что сразу после промывания кишечника ему полегчало, он выбрался из палаты через окно и пешком добрался до представительства СССР. Мой отец часто играл в шахматы с Царапкиным, специально проигрывая ему, так как посол очень расстраивался, когда оказывался побежденным.

Кстати, следует отметить, что не только рядовые дипломаты экономили суточные, получаемые за границей, но и высшее руководство СССР. В частности, кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС А. Бирюкова вспоминает в газете «Московский комсомолец» от 12 марта 2004 года: «Например, когда ездила в ООН, мне платили суточные — 25 долларов. Я экономила. Везла из дома сухую колбасу, икорку. Обедали в местных столовых, а ужинали фруктами. Так что в день мне хватало 10 долларов. На оставшиеся деньги покупала вещи». Однако, насколько мне известно, члены Политбюро получали 200-процентную надбавку к суточным, в частности, это касалось А.А. Громыко, который был тем не менее весьма экономен при покупках за границей, когда тратил свои собственные деньги. Может быть, во время поездки в Нью-Йорк Бирюкова была только членом ЦК КПСС. Тогда это соответствует действительности.

Незадолго до временной командировки в Женеву мне предлагали постоянную командировку (так называли поездки на несколько лет) во Францию в качестве переводчика и на Кипр на должность атташе. Были вакансии в Постоянном представительстве СССР при ООН. Однако в отделе кадров мне сказали, что я не могу работать в Нью-Йорке, так как мой отец там занимает высокую должность. Следовательно, даже в брежневские времена была видимость борьбы с семейственностью. Исключения делали лишь для мужа и жены. Был принят соответствующий закон. Об этом позаботился еще в 1922 году В.И. Ленин, жена которого, Н.К. Крупская, была также политическим деятелем. При Л.И. Брежневе данное исключение было отменено. Даже сын Громыко Анатолий непродолжительное время проработал на дипломатическом поприще. Министр считал это неприличным. Однако первый президент России Б.Н. Ельцин не постеснялся назначить на государственную должность в качестве личного советника свою дочь Татьяну. Действовавший во время его президентства Трудовой кодекс (ст. 20) гласил: «Запрещается совместная служба на одном и том же государственном или муниципальном предприятии, в учреждении, организации лиц, состоящих между собой в близком родстве, если их служба связана с непосредственной подчиненностью…» В специальных постановлениях правительства делались исключения из указанного правила. Но они никоим образом не касались случая с Ельциным. Ему было наплевать на законы. Поэтому многие подчиненные президента России также их нарушали.

От поездки во Францию я отказался — очень уж незавидная должность. Кадровик с «благозвучной» фамилией Моздухов почти уговорил меня поехать в длительную командировку на Кипр. Однако я все же предпочел Женеву.

Глава 6

СРОЧНЫЙ ВЫЗОВ ИЗ ЖЕНЕВЫ

МЕНЯ СОПРОВОЖДАЕТ АНГЛИЙСКИЙ ШПИОН

Теперь я ехал в одном купе с заместителем представителя СССР в Комитете по разоружению Ю.К. Назаркиным, который стал затем послом и главой делегации СССР в Комитете по разоружению, а в дальнейшем и на переговорах по ограничению стратегических вооружений. Он был очень интересным собеседником, способным дипломатом, хотя отец почему-то звал его «тугодумом». Мы неплохо провели время в поезде, раздавив бутылку водки. Я, правда, выпил очень мало, так как был практически абсолютным трезвенником и занимался йогой.

Следует отметить, что членами нашей делегации были представители Министерства обороны (генерал Н.В. Пестерев) и Главного разведовательного управления (ГРУ) Генштаба министерства (генерал И.П. Глазков). Звание последнего мне сообщил отец, который знал его с 60-х годов. Во время моей командировки он был советником Постоянного представительства СССР в Женеве при международных организациях и входил в нашу делегацию. Однако представители КГБ, по крайней мере при мне, в нашу делегацию не входили, видимо, КГБ не считал данный форум серьезной организацией и своих сотрудников в нее не внедрял. Но еще в 1962 году заместитель начальника 7-го отдела Второго главного управления КГБ СССР (внутренняя контрразведка) Ю.И. Носенко являлся экспертом советской делегации на совещании Комитета 18 государств по разоружению. Тогда он вышел на американскую резидентуру с предложением своих услуг. Он передал ряд совершенно секретных сведений американцам. В 1964 году, во время очередного приезда в Женеву, шпион решил, что пора перебираться на Запад, и сообщил американцам, что его якобы вызывают досрочно в Москву. ЦРУ сразу же переправило его сначала в ФРГ, а затем на самолете на базу ВВС близ Вашингтона. Однако ЦРУ много лет не доверяло Носенко, думало, что он являлся подставой КГБ, и американский шпион прошел муки ада, пока ему в конце концов не поверили и не выплатили денежную компенсацию за его страдания. Д.Д. Энглтон — шеф всемогущей контрразведки ЦРУ, вхожий в кабинет самого А. Даллеса, вообще никогда не доверял перебежчику из СССР. Интересно, что этот американский контрразведчик несколько лет проработал с легендарным шпионом КГБ К. Филби, однако его Энглтон ни в чем не подозревал. Случай с Носенко является хрестоматийным примером недоверия ЦРУ к сотрудникам КГБ, которые добровольно предлагают свои услуги. Соглашаясь на сотрудничество с ЦРУ, мой отец также помнил о трагедии Носенко.

Полковник внешней разведки в отставке М.П. Любимов