– Где доктор Пул? – спросила Делия, скрестив руки на груди и сжимая пальцами рукава пиджака. – Или доктор Стивенс? Я сказала вам, я хочу встретиться с обоими в понедельник утром.

– Доктор Стивенс до завтра на конференции в Майами, – ответила Анна. – Доктор Пул недоступен. Но мы организуем…

– Прячется, вы хотите сказать, – уточнила Делия. – Какой позор.

– Рита, я хочу, чтобы медсестра не отходила от мисс Хьюз в течение следующих двадцати четырех часов, – велела Анна. – Алонзо, какова ситуация в комнате отдыха?

– Хоакин убирается. Все остальные резиденты в безопасности.

Дверь комнаты открылась, и вышел Хоакин с ведром и полиэтиленовым пакетом, наполненным кровавыми останками мертвой змеи. Я вызвался сделать уборку, но Делия не хотела терять меня из виду.

– Все хорошо, босс, – сказал он, с сочувствием посмотрел на меня и покатил ведро со шваброй по коридору.

– Как же змея попала в наши стены, мистер Уотерс? – спросила Анна.

– Через дыру в наружной стене, которую давным-давно следовало залатать, – ответил Алонзо. – Я беру на себя полную ответственность.

Я резко повернул к нему голову. Алонзо десять раз вызывал техобслуживание, чтобы починить дыру, но никто не появился. Я открыл рот, но он пристально посмотрел на меня и покачал головой.

– Понятно, – сказала Анна.

– Вам понятно? – огрызнулась Делия. – Смертоносная гремучая змея проникла в это учреждение, и моя сестра – под вашей опекой – пыталась покончить с собой.

Я вздрогнул от ее слов.

«Как Клеопатра. Она сунула руку в корзину со змеями, потому что была так чертовски одинока…»

– Учитывая свидетельства очевидцев, – медленно произнесла Анна, – я не уверена, что это точная оценка поведения мисс Хьюз.

– Нет, она просто обожает животных, – саркастично подхватила Делия. – Тея просто пыталась погладить смертоносную змею. И вы забыли – я тоже очевидец. Я видела, что она сделала.

– Мисс Хьюз…

– У Теи все было хорошо, пока не появился он. – Она дернула подбородком в мою сторону.

– Джим спас ей жизнь, – тихо сказала Рита.

– В первую очередь Джим поставил под угрозу ее жизнь, – огрызнулась Делия. – Тея была совершенно счастлива. Но он решил изменить план лечения без согласия ее врача или консультации, и вот результат.

Она была права, но что-то по-прежнему не давало мне покоя. Несколько дней назад Тея была счастлива, рисовала свой шедевр. И лишь недавно началось ухудшение.

«Все еще пытаешься играть в доктора? – усмехнулась Дорис. – Вот ты дубина».

Анна сложила руки перед собой.

– Мисс Хьюз, могу вас заверить…

– Вы ни в чем не можете меня заверить, – перебила Делия. – Доктор Стивенс исчез. Неквалифицированные сотрудники решают, что лучше для Теи. И внутри комнаты отдыха была ядовитая змея.

Она смерила нас холодным взглядом, затем раздраженно вздохнула и снова посмотрела на часы.

– Мне пора идти. У меня есть собственная жизнь, которая требует внимания. Я вернусь в понедельник на встречу с доктором Пулом и доктором Стивенсом. – Она пристально посмотрела на Анну. – Найдите их. А пока я не желаю, чтобы этот мужчина, – она ткнула в меня пальцем, – ошивался рядом с моей сестрой. Я хочу, чтобы он ушел. Сейчас же.

– Мисс Хьюз, – сказала Анна. – У нас нет полной картины происходящего. Доктору Стивенсу нужно выслушать всю историю и самому осмотреть Тею, прежде чем мы начнем произвольно увольнять сотрудников.

Делия широко раскрыла глаза.

– Произвольно?

– Однако, учитывая серьезность ситуации и тот факт, что мистер Уилан и медсестра Сото действовали без разрешения… – Она бросила суровый взгляд сначала на меня, затем на Риту. – Я считаю, что уместно отстранить мистера Уилана от обязанностей на три дня. К сожалению, я просто не могу позволить себе те же меры в отношении медсестры Сото.

– Конечно, нет, – фыркнула Делия. – Это место и так едва функционирует. – Она повесила сумочку на плечо. – Я вернусь в понедельник, на встречу. Если кто-либо из докторов не явится, я заберу свою сестру – и ее деньги – и найду другое учреждение, где заботятся о своих пациентах.

Когда она ушла, Анна бросила пристальный взгляд на всех нас троих.

– Стена заделана, мистер Уотерс?

– Да, мэм, – кивнул Алонзо.

– А мисс Хьюз стабильна?

– Да, – сказала Рита.

– Мы будем держать ее под круглосуточным наблюдением, – постановила Анна. – Если завтра утром ее состояние не улучшится, то увеличим срок до сорока восьми часов. Надеюсь, никаких дальнейших мер принимать не придется. – Она повернулась ко мне. – Ваше трехдневное наказание начинается сейчас, мистер Уилан. Будьте готовы явиться на встречу с директором и доктором Стивенсом в понедельник. Я подозреваю, что они захотят вас увидеть.

Я кивнул. В прошлом угроза выступать перед людьми заставила бы меня похолодеть. Теперь же все мои мысли занимала Тея. Она была так счастлива рисовать, а потом все пошло к черту.

– Джим? – окликнул Алонзо, вложив в мое имя груз разочарования.

– Иду.

Когда я шел в комнату отдыха сотрудников, чтобы переодеться, меня догнала Рита.

– Прости, Джим, – сказала она. – Это все неправильно.

– Ты завтра работаешь?

– Да. Они не могут лишиться ни одной медсестры, иначе меня тоже отправили бы домой.

– Ты напишешь мне, как она? Пожалуйста?

– Конечно.

Я вышел из «Голубого хребта», чувствуя, что предаю Тею. Нарушаю обещание. Я должен был бороться за нее, но что я мог сделать? Если бы я отказался уйти, они бы подумали, что я псих, и вызвали полицию.

«Ты не защищал ее, – усмехнулась Дорис. – Ты с ней облажался. Иди домой, большой придурок, и оставь свою сломанную девушку профессионалам».

Вероятно, это было правдой – я причинил ей боль, когда пытался помочь, но чувство неправильности происходящего становилось все сильнее и сильнее по мере того, как мотоцикл увозил меня прочь от санатория.

Дома я сидел на диване в темноте и ломал голову над тем, что же пошло не так. Тея казалась такой счастливой, танцевала под музыку, и ее картина была идеальной, пока…

Черные полосы по синему небу. Черные пятна против совершенства Эмпайр-стейт-билдинг. Черные траурные полосы. Что-то потеряно. Что-то разрушено.

Я положил гитару на колени и запел «Black» за авторством «Pearl Jam’s».

Все картины омыты черным…

Я пел и играл, не заботясь о том, слышат ли соседи. Я скорее бил по струнам, чем их перебирал. Мой голос становился все громче, пока слова не завибрировали в костях.