Одного офицера бригады представили к званию Героя Советского Союза. Шло время. Пока представление рассматривалось в Москве, лейтенант, что называется, дал маху.

Вечером с полной сеткой водки, пьяненький, он возвращался в часть. И встретился на его пути один из заместителей командира бригады, который стал совестить того лейтенанта. Лейтенант, выслушав подполковника, возмутился:

— Товарищ подполковник, вы как себя ведете с будущим Героем Советского Союза? Вы что себе позволяете? Я отдыхаю в нерабочее время. Какое ваше дело, как я выгляжу и что делаю?!

Разговор стал затягиваться.

— Да пошел ты! — не выдержал лейтенант и, послав старшего офицера подальше, отправился в свой батальон.

Этот случай взял на контроль лично начальник политотдела.

В итоге лейтенант вместо Золотой Звезды Героя получил орден Боевого Красного Знамени. А это очень большая разница.

Много бед принесла водка в Афганистане.

Кто раньше не пил, тот научился это делать там, кто пил немного, стал пить еще больше. Кто-то и после войны не смог отвыкнуть от потребности, которая выработалась в течение долгих месяцев. После Афганистана я какое-то время был в таком же, непростом, состоянии. Радовался долгожданному возвращению домой, продолжению жизни.

Ежедневные встречи с друзьями, воспоминания, разговоры, выпивка. Так продолжалось неделю, другую, месяц. Но однажды я пришел домой поздно вечером и увидел плачущие глаза жены и дочери.

— Папа, мы тебя так долго ждали, мы тебя так любим, а ты…

С тех пор началось постепенное отрезвление.

«Это уже не война, и я дома, нужно остановиться, пока не поздно. Ведь никто не поймет, что у меня на душе, да и понимать не пожелает. Если я оступлюсь, кто-то даже и обрадуется этому. Завистников всегда хватает. Желающих на мое место тоже достаточно. Если запью, оступлюсь, упаду, никто не протянет руку помощи ни мне, ни моей семье. И это обернется для всех нас страшной трагедией. Нет, надо жить, и жить по-человечески — достойно! Или что, войну пережил, а на мир и счастье уже и сил нет? — корил я сам себя, настраивая на решительные действия. — Рановато расписываться в собственном бессилии, мы еще повоюем!»

И эта борьба временами оказывалась труднее, чем та, с афганскими душманами.

27 декабря 1979 года считается началом самой длительной за время существования СССР войны — «необъявленной», как окрестили ее политики. После окончания почти десятилетней кровавой бойни в прессе появились официальные данные о наших потерях. Приходилось слышать, что эти потери за все годы войны меньше количества погибших на дорогах страны за один год. Это кощунство над памятью убитых, над теми, кто честно выполнял воинский долг, кто свято верил и сейчас верит в необходимость нашей военной помощи Афганистану, в то, что мы защищали южные рубежи нашей Родины…

И тем не менее эта война — героическая страница в истории Вооруженных Сил СССР. Позором покрыли себя политики, а мы, Солдаты своей Родины, воевали и погибали, веря в мудрость, непогрешимость и абсолютную правоту Политбюро ЦК КПСС, ее Генерального секретаря, Председателя Президиума Верховного Совета СССР.

Я был знаком с офицером, который занимал высокую должность и при выводе советских войск из Афганистана принимал личное участие в подготовке справки-доклада о людских и материальных потерях наших Вооруженных Сил в той стране. Старший в группе — генерал, первоначально ознакомившись с предоставленным ему материалом, указал, что цифры явно завышены, и он им не верит. Потери стали искусственно занижать. Наконец документ был принят. Это и легло в основу данных, которые были обнародованы в качестве официальных. Так это или нет, но лично я, да и все афганцы, с кем приходилось общаться за все эти годы, не верят в то, что обнародовано, и для этого у каждого есть свои причины.

Очень многие военные сомневаются в достоверности официальной информации о потерях. В те времена стремились показать мировой общественности, своему народу более благополучную картину, чем было на самом деле. Лично я уверен, что пройдут десятилетия, и мы узнаем все-таки реальные данные. Но спросить будет уже не с кого.

Трудно говорить о войне в Афганистане однозначно. Кто был на ней и видел все собственными глазами, имеет свою оценку происходившего там. У каждого был свой Афганистан. Как-то быстрее и отчетливее проявляется на войне и лучшее в человеке, и самое низменное. Восторженно, и больше о героическом, писали наши газеты, пока афганская тема считалась модной. Но помимо этого были еще не только романтика боя, звон орденов и медалей, были загубленные жизни, разрушенные семьи, предательство и подлость, унижение человеческого достоинства. Было и черное, и белое. Чего больше? Не знаю, но почему же так сильно болит сердце все эти годы? Почему не забываются грязные кровавые постели в госпиталях, дикие от ужаса и боли глаза солдат, истошные крики молодых ребят, потерявших руки, ноги, зрение?

Когда Президентом СССР М. Горбачевым началось шельмование идеи и самого факта интернационального долга в Афганистане, все, кто был там, назвали его Иудой и предателем. Помню тяжелый случай в подземном переходе московского метро: пьяный парень без рук и ног в истерике обращался к окружающим:

— Какой же я оккупант, люди? Я же приказ Родины выполнял! Из-за нее я стал таким уродом и побирушкой! Скажите, в чем моя вина и кому теперь я нужен такой?

Сколько их таких? Как-то быстро забыли люди ту войну…

Я благодарен судьбе за то, что остался жив. Но война изменила меня, и стать прежним я уже не смогу — никогда! А как бы хотелось вернуться в то, довоенное, время и оставаться таким, каким ты был.

Руководство Советского государства физически загубило и нравственно искалечило целое поколение крепких и здоровых парней и девушек, воевавших в той стране. А потом легко и просто признало бессмысленность наших жертв. И никто не понес никакой ответственности. У нас виноваты всегда мертвые. А живые? Михаил Горбачев уже не был комбайнером в Ставропольском крае, когда принималось решение о вводе войск в Афганистан. Но он трусливо и подло помалкивал долгие годы той войны. Молчал, пока гибли сотни и тысячи его сограждан, потому что находился у сытой государственной кормушки и боялся ее потерять. Некоторые ставят ему в заслугу вывод войск из Афганистана, но лично я считаю его одним из главных виновников той трагедии. Он был не просто свидетелем, он был членом Политбюро, Генеральным секретарем ЦК КПСС, Верховным Главнокомандующим. И все мы, в соответствии с проводимой государственной политикой и требованием военной присяги, беспрекословно выполняли именно его приказы.

Афганистан для тысяч военнослужащих стал проверкой на физическую и человеческую прочность. Большинство выдержало этот экзамен. Тысячи военнослужащих Ограниченного контингента были награждены боевыми орденами и медалями, десятки получили высокое звание Героя Советского Союза. Солдаты восьмидесятых повторяли подвиги героев сороковых годов.

Как можно измерить мужество и храбрость человека в бою, чем оценить его готовность к самопожертвованию? И не кощунство ли то, что награждение военнослужащих, воевавших в Афганистане, орденами и медалями проходило в соответствии со строго установленным цензом. В Москве в тиши кабинетов планировалось, сколько вырастить Героев, каких должностей, воинских званий, национальностей, к каким юбилеям, сколько и каких наград и кому можно выдать. Солдат за героический поступок получал, как правило, медаль. Офицер, совершив то же самое, мог рассчитывать на медаль или даже орден. В бригаде существовала негласная установка, а она, конечно же, исходила из уст более высокого начальства: второй раз к награде представлять только в исключительных случаях. Очень многие военнослужащие так и не получили своих заслуженных наград.