Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ой, да какой, в пекло, романтизм?! – воскликнул вертлявый старичок, неосознанно мазнув плечом под ухом.
– А такой, что своим отказом вы ставите мою дочь Флорестеллу в сложную ситуацию, – озабоченная положением дел, вздохнула графиня и, вооружившись самой благодушной улыбкой из своего арсенала, облокотилась на подлокотники. – Милый граф, вы же понимаете, что я не могу вот так всё оставить? Моя дочь замужем за вашим старшим сыном, и если вы не присягнёте новому королю, то вы тем самым поставите под удар и её. Вы и без меня знаете одного южного графа, который недооценил всю силу Ложного, как вы говорите, короля, – и что с ним сейчас? Что с Эрнаном Монтонари? Он разбит, повержен, ранен, от его армии остались крохи.
– Дудки, его армия все ещё насчитывает около трёх тысяч человек, – возразил граф, откашлявшись из-за внезапно пересохшего горла.
Хранитель казны молча придвинул графу кубок с соком.
– Пусть три тысячи, – заметила графиня Аларкон, – но они подчиняются Монтонари, у вас же армии нет вовсе, а армия Теабрана по-прежнему бесчисленна. Что будет, если он, науськанный своей матерью, решит пойти на вас с мечом? Что, если он применит к Серому Камню свой Огонь? Что, если Ночная Гарпия перебьёт всё живое вокруг Серого Камня, осадив ваш замок? Вы слышали, что случилось в Приграничье? Я ни на секунду не поверила, что Негерд выжгли люди Осе. Осе слаб как король, но он не тиран, чтобы таким способом мстить графу Корбелу за то, что тот примкнул к самозванцу. А Гирифор? Теабран уничтожил целую долину, которая в два раза больше вашей Лагримоны. Что же ему помешает убедить вас преклонить перед ним колено уже знакомым ему способом?
Граф улыбнулся сквозь серебряную бородку.
– Ми сенья, вот только не надо меня пугать возможными последствиями моего неповиновения. Я пережил уже трёх королей. Если Теабран сунется в Лагримону, ему ещё придётся пройти через перевал между Караульными башнями, а он настолько узкий, что бесполезно любое численное превосходство его армии, и солдаты на башнях вооружены отнюдь не рогатками. Так что, дорогая графинюшка, вы переживаете за меня совершенно зря и напрасно применяете ко мне эти ваши штучки. Я стар, но не глуп, и понимаю, что к чему.
Чиро и Виттория переглянулись.
– Мой отказ давать присягу связан с совсем другой проблемой, – поспешил объяснить своё поведение Урбино.
– Какой же? – спросил казначей.
Граф подался вперёд и навалился на стол.
– Король – бастард, что есть бесспорный факт, пока не предоставлены опровергающие это бумаги, независимо от того, что говорит сейчас его жадная до власти мамаша.
– Как и половина шенойских детей, как и половина детей в мире, – не понял хранитель казны. – Сейчас куда ни плюнь – попадёшь в чьего-то незаконнорожденного отпрыска. Теабран завоевал трон, свергнув короля, так делали и раньше, действующие постулы, например. В чём вопрос?
– А в том, Чиро, что Лагримона, в отличие от всего Шеноя, Кантамбрии или Ангенора, в этом вопросе достаточно консервативна. Вы думаете, я просто так заставил своего писаря раздобыть бумажку, которая подтверждает, что мой Керро был рождён не от сиюминутной связи с его матерью, а в браке, который продлился, прости господи, неделю, был скреплён архонтом, но был расторгнут по причине того, что к моменту его заключения я был ещё официально женат на своей покойной жене, потому что в Совете кое-кто вовремя не поставил нужную печать на нужную бумагу. Да, это фикция, но для Лагримоны мой бастард, пусть и носящий фамилию его матери, Гримани, с такой бумагой уже не бастард, а законный сын от второго брака. Да, я его признал, дал дом, образование, упомянул в завещании, но вы сами понимаете, что в моём окружении есть люди, которые не верят в правомерность раздобытого документа, потому я и отправил Керро в Коллегию казначеев. Сами знаете, в хранители казны чаще всего идут юноши с нулевыми шансами на выгодный брак, а надев на себя сюртук казначейского сословия, они приобретают в обществе определённый вес, – граф положил руку на грудь. – Чиро, не сочтите за оскорбление.
Хранителя казны ничуть не смутило высказанное замечание.
– Правда глаза не колет.
Паучиха фыркнула.
– Неужели в ваших землях так остро стоит проблема бастардов, что даже собственного отпрыска вы готовы дважды подстраховать?
– Ми сенья, вы даже не представляете, насколько остро, – лицо графа приобрело весьма озабоченное поднятым вопросом выражение.
Чиро заинтересованно наклонился вперёд.
– Я уверен, что вы нам сейчас всё подробно расскажете.
– Мой Керро, – начал граф, – при всей моей любви к нему и несмотря на бумажную кутерьму, в глазах моих вассалов ничем не отличается от любого другого бастарда. Именно поэтому едва ли у него есть шанс удачно жениться на какой-нибудь дочурке барона, по крайней мере в Лагримоне. В Шеное и Кантамбрии он мог бы найти подходящую партию среди начитавшихся любовных романов графских дочек, но он младший мой ребёнок, а потому доля его наследства по закону гораздо меньше доли Раймунда, что, согласитесь, не делает его завидным женихом. Я мог бы отписать ему ровно половину своих земель, наплевав на закон, но тогда это станет опасным для Лагримоны прецедентом. Не я один, Чиро, как вы совершенно правильно выразились, имею незаконных детей. Мой друг и вассал барон Апулья имеет пятерых незаконных детей, один из которых перегрызёт рождённым в браке детям глотки ради того, чтобы стать главой его дома после его смерти. Мой второй вассал барон Барди, не меньший придурок, имеет трёх бастардов, один из которых, по его подозрениям, стал причиной внезапной смерти его единственного законного наследника полгода назад, что сделало его старшим, пусть и незаконным наследником. У моего третьего вассала тоже есть бастард, а ещё истеричная жена, которая только месяц назад разродилась-таки законным наследником. Представьте, что будет, если своей присягой я признаю притязание незаконного ребенка на титул и власть наравне с законными детьми? Шеной Шеноем, но я не хочу идти на поводу у вашего страха за свою власть и стать причиной того, что бастарды моих охочих до каждой юбки вассалов в погоне за титулом зальют кровью всю Лагримону.
– И надо полагать, что вы обеспокоены такой же проблемой и с Керро? – задала закономерный вопрос Виттория-Лара
– С Керро? Нет, – с уверенностью, не терпящей каких-либо сомнений, ответил граф. – Он умный мальчик и прекрасно понимает, кто он и каковы законы. Да, он грезит о том, чтобы стать полководцем, и от скуки берёт уроки фехтования, но он понимает, что живёт в реальном мире, где казначейские пуговки не менее ценны, чем военные эполеты, вам ли не знать, Чиро?
Казначей согласно кивнул.
– Вот. И я донёс эту незатейливую мысль до его разума. Он для моего Раймунда безобиден и, более того, собирается стать его казначеем после того, как получит диплом. Клятва клятвой, а когда казначей служит собственной семье, в его верности едва ли возможно будет усомниться даже самому заядлому скептику.
Чиро поспешил спрятать усмешку за бокалом.
– И снова намёки.
– Вы знаете, что говорят за пределами Виа де Маривет о вашем младшем сыне, ми сенья, – многозначительно посмотрел на графиню Урбино. – И отчего-то у меня нет причин сомневаться в том, что эти слухи не отличаются от правды, за исключением разве что того момента, что ваш муж якобы сам дал на это согласие. Так что моя проблема с бастардами не только моя.
Сказанное вызвало у Паучихи снисходительную улыбку.
– И всё же я обеспокоена тем, что из-за укоренившегося отношения к незаконным детям среди ваших вассалов они сами станут жертвами прогрессивной действительности, – к графине вернулась прежняя серьёзность. – Новый король, кем бы он ни был, наша реальность, и мы обязаны с ним считаться, иначе мы оглянуться не успеем, как его Ночная Гарпия нацелит на нас своё оружие, а мы перед его