На ум почему-то пришло сравнение с девушками…

Посмотрев еще раз на спящую Солнцеву, Полонский хмыкнул еще раз и прибавил газу, не нарушая, впрочем, правила дорожного движения, которые накладывали определенные ограничения на скорость передвижения по городу. Не столько из соображения безопасности, сколько из уважения к понравившемуся ему автомобилю и его хозяйке. Хотя, по-честному, именно из-за нее стоило как раз поторопиться.

Не заметить, как ей было плохо, мог бы только слепой.

Крупные капли пота, ненормальная бледность, лихорадочный румянец, а уж про то, что она выключалась на ходу, и вовсе говорить не стоило. Для Богдана оставалась загадкой, как в таком состоянии ее вообще выпустили из медпункта — по-хорошему, девушку сейчас нужно было доставить в больницу, но каким-то внутренним чутьем молодой человек понимал, что делать этого не стоит. По крайней мере, без ее на то разрешения.

Она попросила отвезти ее домой, значит, на то была веская причина.

В том, что она назвала домашний адрес, Полонский не сомневался — он уже успел разузнать об этой нахальной девчонке гораздо больше, чем смог бы то сделать кто-то другой. Однако найденная им информации была только верхушкой айсберга, и останавливаться на достигнутом, парень не собирался. Во всяком случае, пока.

Уж слишком… любопытной оказалось личность Солнцевой.

Прибыв в место назначения, Полонский остановился на пару минут у шлагбаума, закрывающего въезд в жилой комплекс, но только лишь для того, чтобы отыскать в машине документы рыжей, да чип-ключ. Последний оказался на связке ключей в замке зажигания, а вот в маленьком специальном портмоне обнаружился еще и ее паспорт. К счастью, прописка ее, хоть временная, совпадала с местом проживания, а вот адрес старого места жительства Богдан на всякий случай запомнил. Посмотрев номер дома, поднял шлагбаум с помощью ключа и, уже не медля, направил машину на поиски нужного дома, не особо разглядывая новостройки и дворы вокруг.

Въехав на подземную парковку, молодой человек без проблем отыскал нужное место, с нарисованным на бетоне белой краской номерным знаком управляемой им машины, заглушил мотор и, откинувшись на сидении, повернулся к по-прежнему спящей девушке.

Даже сейчас, не кашляя, как больной туберкулезом, не говоря в нос, и не хрипя, как курильщик со стажем, она все равно выглядела очень больной и измученной. Будить ее почему-то не хотелось, да и если честно, Солнцевой сейчас было просто необходимо спать как можно больше. И поэтому, уже практически не сомневаясь, Полонский переложил рюкзак девушки ей на колени, заранее спрятав связку ключей от ее квартиры к себе в карман, покинул авто, обошел его и, распахнув дверцу, поднял девушку на руки.

Ее вес не оказался для него большой проблемой — совсем наоборот, кто бы подкормил немного это немощное рыжее создание, чтобы кости так сильно не выпирали…

Остановился Богдан только около будки сторожа. Он не успел произнести ни слова, как сухонький старичок лет семидесяти, одетый в характерную форму охраны, сам поднялся и всплеснул руками:

— Анечка, да что же это! Что случилось?

— Спит она. Заболела, — ответил парень, уже чувствуя, что может получить немного хоть и неожиданной, но нужной ему информации, — В универе температура поднялась, вот и предложил подвезти. По дороге заснула.

— Вот же, — покачал головой пенсионер, неодобрительно хмурясь, — А все работа ее окаянная! Говорил же ей, нельзя не спать сутками, так нет же!

— Она работает? — удивленно вкинул брови Богдан, аккуратно прижимая к себе свою ношу. Конечно, он знал, что Солнцева работает, но где именно, история умалчивала — по проверенным данным, официально трудоустроена она нигде не была.

— Так конечно! — еще раз покачал головой охранник, с неподдельным беспокойством глядя на девушку, — Сутки через трое, не глядя на учебу, самочувствие или еще какой катаклизм. Прям до слез ее жаль становиться, когда после работы этой проклятущей, да университета вашего аккурат раз в три дня домой приползает. Бледная, худющая, круги под глазами, но все хихикает, да улыбается, о самочувствие моем справляется… Добрая Аня девочка. Отзывчивая. О других печется больше, чем о себе.

— А когда она на работу уезжала последний раз вы не знаете? — задумчиво прищурился парень, начиная улавливать какую-то важную мысль. Ту, что никак не желала оставить его в покое…

— А то как же! — почти оскорбился старичок, — Вчера, как обычно, в семь утра отбыла. На занятия-то она куда как позже выезжает, я ее машину всегда загодя прогреваю, у меня и график ее расписанный есть…

— Вот оно, что… — негромко произнес Полонский, как-то по-новому посмотрев на спящую рыжую и, поудобнее перехватив девушку, кивнул, — Спасибо за беспокойство. Куда мне идти?

— А вон там лифт, тут рядышком, — охранник высунулся в окошко и указал рукой на дверь, — Пятый этаж, последний, слева квартира ее, она у Зинаиды Захаровны снимает, уже полтора года как. Ты уж позаботься о ней, ладно? Анечка мне как внучка уже стала, сердце разрывается, глядя на нее такую!

— Конечно. Еще раз благодарю, — кивнул парень и направился в указанную сторону, но уже планируя на обратном пути как следует поболтать со словоохотливым пенсионером. И хотя лучше бы это было сделать сейчас, пока мужчина был куда более расположен к беседе, говоря на эмоциях все, что думал и о чем знал, тяжесть тела Солнцевой давала о себе знать. Да, девушка казалась легкой, но и невесомой пушинкой все-таки не была.

До нужной квартиры молодой человек добрался легко, как открывал дверь — вообще отдельная история, благо возле двери оказались относительно невысокие перила, на которые он и поставил ногу, придерживая тело рыжей на весу, освобождая себе одну руку, чтобы отпереть дверной замок.

Попав вовнутрь, он скинул обувь и прошел в квартиру, почти сразу же поняв, кому она принадлежала ранее… Он был здесь когда-то, еще учась в выпускном классе школы, и хорошо знал ее бывшего владельца. Оставалось только удивляться и гадать, как именно Солнцеву свела судьба с представителем нетрадиционных сексуальных меньшинств, умершим не далее, как пару-тройку лет назад…

Где была спальня, Богдан знал и уже немедля направился туда, не оглядываясь по сторонам. Впрочем, он и так заметил, что с тех пор интерьер, так нравившийся Станиславу Зырянову, а для остальных их общих одноклассников просто Стасику, ничуть не изменился за прошедшее время.

Что странно. Впрочем, сейчас это был вопрос далеко не первостепенной важности.

Уложив Солнцеву на кровать, Богдан забрал рюкзак и, переложив его на стоящую рядом тумбочку, развернул стоящий неподалеку стул. И только собирался было на него сесть, как рыжая, видимо, почувствовав смену обстановки, отчаянно морщась, открыла