- Выкладывай, зачем позвал? У меня дела, знаешь ли, - вытираю вспотевший лоб салфеткой и комкаю ее в руках.

- Как там Валерка? Слышал не очень хорошие новости, - начинает Антон.

- Чёрт… Я надеялся, что это останется между нами и клиникой. Интересно кто слил инфу?

- Я не знаю, Марчелло… – разводит руки в стороны и принимается за десерт, который приносит официантка. – Но об этом трубят все.

Беру в руки холодный высокий стакан сока со льдом и задумчиво смотрю на улицу. По большому счету мне плевать, кто и как слил информацию, и, наверное, сестра это заслужила, но я не думал, что сплетни по городу поползут настолько быстро.

На улице тает выпавший снег. С крыш валятся ледяные глыбы и с грохотом приземляются на землю.

- Я хотел спросить как Валерка, потому что связи с ней нет, а мы дружили как-никак, - произносит Антон, пожимая плечами, и я замечаю, как быстро бегают его бесстыжие зеленые глаза.

- И это всё? Неужели только из-за этого позвал?

- Нет.

Антон откладывает в сторону столовые приборы, вытирает салфеткой рот и начинает говорить:

- У нас с Валеркой был… роман. Встретились на одной вечеринке, я тогда только начал отношения с будущей женой, и так завертелось-закрутилось. Я заврался – и ей, и невесте. Обещал Валерке, что брошу Розалин, но так и не смог. Недавно невеста сообщила, что у нас будет ребенок, мы начали строить планы по переезду в Штаты. Кто-то раструбил об этом прессе и … думаю, что Лерка узнала об этом и поэтому сорвалась.

- Пиздец какой-то, - нервно достаю сигарету и подкуриваю.

- Я чувствую некую моральную ответственность. Вот хотел узнать у тебя адрес клиники, чтобы навестить её. Я правда не знал, что все затянется настолько серьезно.

Официантка требует немедленно потушить сигарету, потому что у них в помещении не курят, и я тушу окурок прямо в фарфоровой чашке Антона, которая наполнена чаем с бергамотом. Аристократ хренов.

- Послушай меня, Казанова недоделанный… Попридержи свой член в брюках до отъезда в Штаты, иначе я пропущу твои гениталии через мясорубку и скормлю дворовым собакам. Усёк?

Антон нервно сглатывает и отставляет чашку чая в сторону.

Поднимаюсь с места, презрительно окидываю взглядом товарища и резко развернувшись, выхожу на улицу.

Ледяная глыба падает в нескольких сантиметрах от меня, чудом не разбив мне голову. И в этот момент я думаю, что недалеко ушел от Антона, потому что сам по уши запутался и погряз в огромном дерьме. Только в отличие от него, я не могу сбежать в Штаты, потому что я на личном примере знаю, что от себя не убежишь.

Марк. Прошлое.

Валерка садится на диван в гостиной рядом со мной и вновь раскрывает ладошку, показывая те самые разноцветные таблетки. Но сейчас я настолько зол, что благодарно их принимаю, не задаваясь вопросом, откуда моя малолетняя сестра их взяла. По одной пигулке берет Антон, я и Валерка.

Мы сидим на диване в ожидании чуда, представляя, что сейчас свершится нечто такое, что перевернет скучную вечеруху вверх дном.

–

Прежде чем в голове зазвучали фанфары, прошло три с половиной минуты. А потом все происходило словно я это не я. Будто бы я наблюдаю за собой со стороны и не могу никак контролировать свое тело, желания, мысли и слова. Ощущения дико интересные и в то же время пугающие.

В какой-то момент я перестаю за собой наблюдать, и душа возвращается в бренное тело. Сижу на асфальте, обхватив голову руками. Вокруг меня полицейские, родители и Валерка с Антоном.

Мой новенький «Порш» стоит посреди проезжей части, развернут немного боком. Поднимаюсь с земли, отряхиваю грязные вещи в крови и понимаю, что эта кровь моя. Сочится с лица. Первым делом думаю, что это после драки с тем мудаком, который увел мою добычу на вечер, но потом замечаю как плачет мать, как нервно качается Валерка стоя на месте. Как полицейские фотографируют нечто, что находится у капота автомобиля.

На улице темень непроглядная, жарко и нечем дышать. Делаю несколько глубоких вдохов и трогаю мать за плечо. Она что-то говорит мне, но гул в ушах стоит слишком сильный, чтобы я расслышал хотя бы слово.

Ноги подкашиваются, но я иду к автомобилю, обхожу немного искорёженный «Порш» и замечаю на асфальте два тела, накрытые большими черными пакетами. В том, что там лежат люди, я не сомневаюсь.

Столбенею от шока. Какого хрена здесь происходит? Замечаю Валерку, которая теперь сидит на тротуаре, накрытая клетчатым пледом. Подхожу ближе, не понимая, в какой реальности нахожусь. Когда сестра замечает меня, то бросается в мои объятия. Обхватывает шею руками и виснет на мне.

- Пришел в себя? Марк, это просто пиздец какой-то…

- Что случилось, Лер? Нихрена не пойму.

Она тяжело вздыхает. Отстраняется, убирает налипшие на лицо пряди и произносит то, что до конца меня отрезвляет:

- Ты сбил людей, Марк… Мне очень жаль, - добавляет немного подумав.

Разум обволакивает черный туман и мне хочется сбежать прямо сейчас, с места пришествия, чтобы не отвечать за то, что совершил. Пытаюсь вникнуть в слова Валерки, но мои мысли заняты эгоистичными мыслями: «Что теперь со мной будет? Упекут за решетку? Расстреляют?».

- Ты захотел показать мне и Антону как круто ездит твоя новая машина… Ехали-ехали… тут выбежали эти и… удар, - шмыгает носом сестра.

Слышу позади себя цоканье каблуков. Поворачиваю голову и замечаю мать, которая держит под руку отчима. Я понимаю, что они направляются ко мне для серьезного разговора.

- Отойди от этого придурка, дочь, - произносит отчим с брезгливостью.

Валерка послушно отходит с матерью в сторону, оставляя нас один на один. Толстяк затягивается «Парламентом» и начинает говорить:

- Значит так, Марик. Ты – под домашним арестом. Моим личным. Тебя не посадят, не сcы, но это только благодаря матери и, конечно же мне. Я бы очень хотел, чтобы ты отсидел – глядишь, взялся бы за ум, но ты же понимаешь, что мне это вылезет боком. Пасынок известного политика зэк? Нет уж, увольте.

- Лучше бы я отсидел, чем был должен тебе,- цежу сквозь зубы и тут же чувствую, как жирный ублюдок бьет меня в лицо пухлым кулаком.

После наркоты все мои рефлексы кажутся атрофированными, и поэтому удар приходится чётко в челюсть. Слышу хруст, понимаю, что на лице образовывается новый кровоподтек, где-то в области скулы, но боли совершенно не чувствую. Мать бросается к отцу, оттягивает его от меня и просит его не трогать.

- Садись в машину, подонок, - кричит отчим, тыкая пальцем на свой внедорожник.

Хочу послать его нахер, но Валерка умоляюще смотрит на меня и под руку ведет к автомобилю. Антон с грустью в глазах провожает меня взглядом. Я читаю это как: «Сочувствую чувак».