Полковник Саблин снова сидел в гостиничном номере и, ожидая Кальяна, работал на ноутбуке.

Кальян вошел, не постучавшись. С порога спросил:

– А горничная где?

– Переведена на другое место службы. Садись, рассказывай.

Саблин сидел у стены, боком к двери. А прямо перед ним, посреди номера, стоял пустой стул. Вряд ли он случайно там оказался. Видать, полковник, готовясь к серьезному разговору, выстроил мизансцену. Не хватает только лампы в лицо.

Усмехнувшись, Кальян переставил стул спинкой вперед, сел верхом и облокотился на спинку:

– О чем желаете узнать?

– О начальнике порта. И о безвременной кончине твоего друга Алексея Шеховцова.

– Портовик не моя работа. У меня там и интересов-то никаких нет. – Кальян сопроводил ответ очень убедительной мимикой. – Шахид своим умом жил. Это его Буба Мурманский подписал, по танкерной теме. Не верите? Проверяйте. Мне по барабану.

– Тебе, может, и по барабану. А УБОПу – нет. Они сейчас на тебя серьезно выставятся.

– Ну вы же не дадите меня несправедливо обидеть?

Теперь пришла очередь Саблина многозначительно усмехаться. А выдержав паузу, он вкрадчиво спросил:

– Транспорт где?

– Едет. – Кальян церемонно поднял руки ладонями вверх. – Под неусыпным контролем Аллаха.

После Саблина Кальян отправился в ресторан в центре города, где у него была назначена встреча с двумя криминальными авторитетами значительно более высокого, чем его собственный, уровня. Они были уголовниками старой закалки и к своему нынешнему положению шли долгие годы, набирая опыт и силу в тюрьмах и зонах. Добившись желаемого, они держались в тени, посмеиваясь над молодежью, которая в открытую плевала на закон и шиковала, а через пару лет такой вольной жизни сгорала, не оставив после себя ни имени, ни дел, о которых можно было бы вспомнить.

К слову сказать, в свое время, когда пресловутые «сферы влияния» перекраивались кроваво и часто, они сами помогли сгореть многим таким молодым. И ничего плохого в этом не видели. Нарушение воровских законов или бандитских понятий называется нарушением только тогда, когда явно всплывает наружу и за это предъявлено. А коль ничего конкретного не всплыло и предъявы не выставлено, то где оно, нарушение? Кто-то что-то подозревает? Так его самого можно подозревать в чем угодно. Пусть менты мучаются подозрениями, а у серьезных людей есть другие заботы…

Встреча была назначена на четыре, он приехал двадцатью минутами раньше и, выбрав столик, сделал заказ. Когда Василий и Реваз вошли в зал, на столе уже все стояло. Охрана расселась около входа, Кальян встал и поздоровался с гостями, многократно и преувеличенно сердечно обнявшись.

Сели за стол. Кальян налил водку. Поминая Шахида, тихо сказал:

– Да пребудет с ним Всевышний!

Авторитеты согласно кивнули и, подождав, когда Кальян выпьет, выпили тоже.

Василий заговорил первым:

– Мы слышали про обстоятельства Лешиной смерти. Уехать бы тебе надо, Федя.

– Мне бояться нечего. Не моя тема. О покойниках плохо не говорят, но Шахидушка у меня совета не спрашивал, когда в блудняк влез.

– Понимаем, но для всех он твой человек был, – Реваз говорил с ярко выраженным кавказским акцентом.

– Друг он мой был. Просто друг! Уже полгода, как на собственные хлеба попросился. Знал бы – не отпустил. Это его «мурманские» в тему подписали. И сдали, я думаю, тоже они.

– Да, у «мурманских» были проблемы по порту, – подтвердил Василий. – Хочешь спросить с них?

– Если есть за что – спрошу. А вот мента, который ему мозги вышиб, я точно достану. Он теперь кровник мой.

Авторитеты многозначительно переглянулись. Реваз медленно заговорил:

– У тебя, Федя, характер кипит. С милицией воевать – дело глупое.

– За друга отомстить дело глупое? – Кальян врезал кулаком по столу так, что подскочили тарелки. – Да они нас так всех перестреляют! Нет, я научу их бояться. Джихад! Только джихад!

Авторитеты снова посмотрели друг на друга.

Кальян налил водки всем, но выпил, не дожидаясь поддержки, один. Тяжело покачав головой, встал:

– Простите, друзья. Тяжело мне. Вы кушайте, за все уплачено. А я пойду похоронами заниматься.

Попрощались так же картинно, как и здоровались.

Когда Кальян ушел, авторитеты, быстро обсудив ситуацию, пришли к выводу, что об объявленном Кальяном джихаде нужно уведомить заинтересованных лиц. То есть арнаутовский отдел. Во-первых, начав свою войну, Кальян может подставить под ответный удар ментов их собственные коммерческие проекты. Во-вторых, своей безбашенностью он подает очень нехороший пример молодняку, желающему получить все и сразу и ставящему «оружейное право» выше всяких понятий. В-третьих, если вслед за Шахидом Кальян тоже сойдет с дистанции, их наследство можно будет очень выгодно поделить.

Реваз и Василий считали Кальяна человеком отчаянным, везучим и по-своему надежным, но прямолинейным и недалеким.

Василий, посмеиваясь, так и выразился:

– Про «мурманских» он нам какую-то лажу задвинул. Думает, никто не догадывается, что это он на портовика заказ принял и сам же Шахида выполнить подписал. Сапог тупой!

И оба авторитета очень сильно бы удивились, случись им видеть, как, выходя из ресторана, Кальян ухмыляется и говорит про них:

– Вперед, мои друзья-стукачки! Родина ждет…

Когда Шилов заглянул в кабинет к Громову, тот разговаривал по телефону. Голос у него звучал устало:

– Маша, я не знаю, смогу ли я на этой неделе. Да, я помню… Помню, что обещал. Да, мы пять лет уже никуда не ездили. Но я не знаю, получится, или нет…

Роман хотел уйти, но Громов жестом предложил остаться, и Шилов присел к столу для совещаний.

– Ко мне пришли. Все, пока. – Громов положил трубку, потер виски.

– Жена? – спросил Шилов.

– Да, все то же самое. Что у тебя?

– Я Сапожникова определил в группу. Завтра еще кого-нибудь подберу.

– Что с задержанным?

– Допрашивают в прокуратуре.

– Киллера он так и не сдал?

– Похоже, на самом деле не знает, что это за альпинист и как на него выйти. Клянется, что связь с ним поддерживал лично Шахид. Кликуха у этого киллера – Спец.

– Спец?

– Ага.

– Обыск дома у Шахида закончили?

– Закончили. Пусто, как и следовало ожидать.

– Тема все равно перспективная. Надо ее дальше раскручивать.

– Лишь бы не мешали работать. Где, кстати, этот Бажанов?