Конан ждал с некоторым нетерпением, пока Деви впервые в жизни оденется сама. Когда она вышла из-за скалы, он помянул Крома от изумления, и Жазмина ощутила прилив странного волнения при виде нескрываемого восхищения, написанного у него на лице. Она почувствовала стыд, замешательство и укол тщеславия, а от его горящего взора ее бросило в дрожь. Конан положил тяжелую ладонь ей на плечо и, повернув Деви, оглядел со всех сторон.

— О Кром! — сказал он. — В тех ниспадающих, неземных одеяниях ты казалась холодной, равнодушной и далекой, как звезды! Сейчас ты — женщина из плоти и крови! Ты ушла за скалу как Деви Вендии, а вышла как горская девушка — но в тысячу раз прекраснее, чем все девки Забара! Была богиней, теперь — женщина!

Он с силой хлопнул ее по заду, и Жазмина, приняв это за знак своеобразного уважения, не оскорбилась. Вместе с одеждой она словно сама изменилась. Ею овладели до сих пор сдерживаемые чувства и желания, словно бы, сбрасывая королевские одежды, она избавилась от уз предубеждений и условностей.

Но Конан не забывал о грозящей опасности. Чем больше они удалялись от Забара, тем менее вероятной была встреча с кшатрийскими отрядами, но он все равно постоянно прислушивался к отголоскам, свидетельствовавшим о том, что мстительные вазулы из Курума идут по их следам.

Устроив Деви в седле, Конан сам вскочил на коня и снова направил его на запад. Сверток с одеяниями Деви он зашвырнул в тысячефутовую пропасть.

— Почему не отдал одежду девушке? — спросила она.

— Всадники из Пешкаури прочесывают горы. Горцы будут в ответ нападать на них, а те — уничтожать непокорные деревни. Они могут направиться и на запад. Если бы они нашли девушку, которая носит твою одежду, то пытками заставили бы ее говорить, и она могла бы их навести на наш след.

— А что она сейчас будет делать? — спросила Жазмина.

— Вернется в деревню, скажет, что на нее напали. Скорее всего, за нами вышлют погоню. Но вначале она должна пойти набрать воды: если она осмелится вернуться без нее, будет избита. Это дает нам запас времени. Нас не поймают. Еще до захода солнца мы пересечем границу Афгулистана.

— Здесь совсем не видно следов людских селений, — заметила Жазмина. — Даже для Химелии район слишком безлюден. Мы не встречали ни одной проложенной людьми дороги с тех пор, как покинули тракт, на котором встретили галзайку.

В ответ он показал рукой на северо-запад, где она увидела вершину, окруженную остроконечными скалами.

— Имш, — сказал Конан. — Горские племена предпочитают строить свои деревни подальше от этой горы.

Жазмина окаменела.

— Имш, — шепнула она. — Гора Черных Колдунов!

— Так говорят, — ответил он. — Я еще никогда так не приближался к ней. Мы отклонились на север, чтобы не столкнуться с кшатрийскими воинами, которые могли бы углубиться аж до этих мест. Нахоженный путь из Курума в Афгулистан лежит на юге. Этот путь — старый, его редко кто использует.

Жазмина пристально вглядывалась в далекую вершину. Сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.

— Сколько ехать отсюда до Имша?

— Остаток дня и целую ночь, — ответил он с улыбкой. — Хочешь туда поехать? Клянусь Кромом, там не место для простого смертного, судя по тому, что рассказывают горцы.

— Почему они не соберутся и не убьют демонов? — спросила она.

— С мечами против колдовства? И потом, колдуны не вмешиваются в людские дела, если им не вставляют палки в колеса. Я никогда не видел ни одного из них, хотя разговаривал с людьми, которые клялись, что их встречали. Говорят, на восходе или закате солнца среди скал замечали жителей Имша — высоких молчаливых мужчин в черных тогах.

— А ты? Побоялся бы на них напасть?

— Я? — Такая мысль показалась ему неожиданной. — Ну, если б они мне перешли дорогу, то вышло бы: либо я, либо они. Хотя у меня с ними пока нет повода ссориться. Я прибыл в горы, чтобы собрать людей, а не воевать с колдунами.

Жазмина ничего не ответила. Смотрела на гору словно на врага, гнев и ненависть вновь переполняли ее. Она старалась придумать, как настроить против хозяев Имша человека, во власти которого сейчас находилась. Может, найдется способ достичь поставленной цели? Деви не могла ошибиться в выражении его диких голубых глаз, когда он смотрел на нее. Не одно царство пало оттого, что белые женские ручки тянули за нити судьбы…

Вдруг она вздрогнула и показала пальцем:

— Смотри!

Над далекой вершиной поднялось еле заметное облачко необычной формы. Матово-алое, с искрящимися золотыми прядями, оно не переставая вращалось, вибрировало и внезапно сжималось. Через минуту, сверкая в солнечных лучах, оно превратилось во вращающийся конус. Потом тот оторвался от снежной вершины горы, как разноцветное перо проплыл по небу и исчез в голубом бездонье.

— Что это? — неуверенно спросила девушка.

— Здешние называют такой вихрь «Ковер Имша», я не знаю, что это означает, — сказал Конан. — Однажды я видел, как сотен пять местных жителей удирали, словно сам демон наступал им на пятки. Они попрятались в скалах и пещерах, увидав, как эта ярко-красная туча срывается с вершины. Что…

Они проехали мимо трещины, настолько узкой, что казалось, будто кто-то рассек скалу ножом, и остановились на широком выступе, по одну сторону которого был потрескавшийся скат, по другую — высокая круча. По уступу проходила заброшенная дорога, ведущая вниз; скрытая скальными хребтами, она вновь появлялась через равные промежутки пути. Выехав из расселины, которая вела на уступ, черный жеребец захрапел и стал как вкопанный. Конан пришпорил его, но конь только фыркнул и замотал головой, дрожа и напрягая мускулы, словно наткнулся на невидимую преграду.

Киммериец выругался и спрыгнул на землю, придерживая Жазмину. Двинулся вперед, выставив перед собой руку, словно ожидая встретить препятствие. Но ничто не преграждало им путь, хотя, когда он попробовал потянуть коня за уздечку, тот пронзительно заржал и рванулся назад. Вдруг Жазмина вскрикнула, и Конан, повернувшись на каблуках, схватился за кинжал.

Он не заметил приближения кого-либо, но перед ним стоял мужчина, одетый в тогу из верблюжьей шерсти и зеленый тюрбан. Конан хмыкнул от удивления, узнав в незнакомце человека, которого сбил в ущелье у вазульской деревни.

— Кто ты, демон тебя возьми? — спросил Конан.

Он заметил, что зрачки незнакомца непривычно расширены, неподвижны и с магнетической силой притягивают внимание.

Колдовство Хемсы основывалось на подчинении мыслью, как и большая часть восточной магии. Бесчисленные поколения жили и умирали с неколебимой верой в возможности и