– Умеет, еще как умеет! Но…

– Ты ее не любишь, парень?

– Ох, тетя Роза…

– А она от тебя, конечно, без ума… – тяжело вздохнула Розалия Моисеевна. – И что эти бедолажки в тебе, рыжем засранце, находят?! Хотя понятно… Есть в тебе… Ладно, живи, как хочешь. Просто я бы хотела, чтобы у тебя была нормальная семья. А это в наше время непросто. Ну все, Игоречек, я убедилась, что ты жив-здоров, и слава богу! Звони, не забывай старую тетку. И привет Рыжику. Пришли мне его фотку.

– Обязательно, тетя Розочка.

Так, значит, Ива уже представляется моей женой… Пока, кажется, только тете Розе… Но лиха беда начало…

И закончив все дела, отправился домой.

Только не срывайся на ней, сделай вид, что все хорошо. В конце концов, она же не виновата, что у нее такая противная мамаша. И я же сам, первый, позвал ее на свидание. И я более чем взрослый дядька, а она еще девчонка, и в общем-то неплохая… А учитывая, что я чуть ли не сутками торчу в клинике, то прийти в уютную прибранную квартиру, где тебя, старого дурака, ждет вкусный ужин и красивая горячая девчонка, не так уж дурно… А на мамашу ее мне начхать! – уговаривал он себя всю дорогу. И в результате явился домой в нормальном расположении духа.

Ива кинулась ему на шею.

– Я так соскучилась! Понимаю, мама кого угодно может достать, но это была разовая акция. Она посмотрела на тебя, и теперь надолго отвяжется.

– Ладно, проехали!

– Скажи, откуда у тебя еврейская тетка?

– Она была замужем за маминым братом. Золотая женщина!

– А ты ей позвонил?

– Конечно.

– Она тебя ни о чем не спрашивала?

– Наоборот, засыпала вопросами о Рыжике, обо мне.

– А обо мне не спрашивала? – осторожно осведомилась Ива.

– Да нет, не спрашивала.

Он ни за что не хотел поднимать эту тему. Жена, не жена…

– Ааа, – разочарованно протянула Ива.

Часть вторая

Он привык. Все шло своим чередом. Он был постоянно занят, а размеренная без смерчей и бурь жизнь служила во благо человеку, постоянно имеющему дело с тяжелобольными, а порой и не очень адекватными людьми. Словом, все у него было хорошо.

Как-то в конце марта к нему на поликлинический прием пришла пожилая дама. Ее лицо показалось ему знакомым.

– Здравствуйте, коллега! Не узнаете?

– Простите…

– Тель-Авив, пляж…

– Регина! – узнал он.

– Она самая! Я счастлива, коллега, узнать, что вы снова на боевом посту!

– Спасибо! Но что вас привело ко мне?

– Дело вот в чем. В Москве живет мой племянник. И у него, как я понимаю, большие проблемы.

– С сердцем?

– Ну да! Когда я про это узнала, сказала ему… Он, конечно, хотел ехать в Израиль, оперироваться, я ему отсоветовала. Это очень-очень дорого. К тому же, если есть возможность попасть к такому специалисту, как доктор Симачев. Какие у вас расценки, мне известно. Это в разы дешевле, чем в Израиле для иностранцев. И потом, я-то знаю, что лучше вас…

– Побойтесь бога, Регина! В Израиле превосходные врачи! К тому же…

– Бросьте, Игорь! Мой родственник вполне способен оплатить вашу операцию… Я когда узнала, что вы оперируете…

– Что ж, я готов! А ваш племянник здесь?

– Нет. Я пришла на разведку!

– А что там у него конкретно?

– Вот все его бумаги… Посмотрите сами.

Он посмотрел.

– Я бы рекомендовал поспешить…

– Полностью с вами согласна.

– Пусть завтра придет ко мне, но не сюда, а прямо в клинику, я его посмотрю, а он посмотрит на условия у нас, мы поговорим и все решим. У меня завтра нет операций.

– Спасибо вам огромное, Игорь!

– Знаете, Регина, я очень рад вас видеть. Разговор с вами тогда так меня подбодрил… Но больше вы на пляже не появлялись.

– Я подвернула ногу, ни в одни туфли не могла влезть.

– А я хотел пригласить вас в кафе… А знаете что, приходите ко мне в гости!

– В гости? Домой?

– Ну да! Познакомитесь с моим котом, которого я подобрал в Израиле. Моя… жена очень хорошо готовит…

– Не совсем жена, да?

– Не совсем. Как вы догадались?

– Вы запнулись перед «жена». Впрочем, меня совершенно не касается! Я с удовольствием приду! А завтра Вениамин явится к вам!

Они договорились, что послезавтра, в субботу, Регина придет к ним в гости. К обеду.

Вечером он сказал Иве:

– Знаешь, я в субботу позвал к обеду одну мою коллегу из Франции. То есть сейчас она уже не оперирует и живет в Израиле, но это неважно. Тебе это удобно?

– Конечно, Игоречек! Примем, как в лучших домах! А сколько ей лет?

– Около семидесяти.

– Ааа…

Племянник Регины оказался очень приятным, но здорово напуганным мужчиной лет пятидесяти.

– Скажите, доктор, это действительно так необходимо, оперироваться?

– Увы, совершенно необходимо.

– А меня это… Надолго выведет из строя?

– Пока ничего сказать не могу. Если все пройдет в штатном режиме, через дней десять выпишем вас, но слабость будете ощущать еще какое-то время, и осторожность надо будет проявлять. А потом забудете все это как страшный сон. И три месяца вам придется спать на спине.

– Приспособлюсь, наверное, – улыбнулся Вениамин. – А оперировать будете точно вы?

– Если со мной ничего не случится… – Доктор Симачев постучал по деревянной крышке стола.

– Будем надеяться. Знаете, доктор, вот поговорил с вами, мне уже не так страшно. У вас замечательная аура, доктор.

На том они и расстались.

В субботу с утра Ива возилась на кухне.

– Знаешь, я так рада, что ты кого-то позвал в гости!

– Да, это хорошо…

– Ой, какая красивая девочка! – воскликнула Регина при виде Ивы. – И какая молоденькая! С ума сойти!

Ива зарделась, ей явно были приятны слова гостьи.

– Прошу вас, садитесь, обед будет через десять минут.

– А вот и мой Рыжик!

– Хорош! Только вы сказали «кот», а этот еще не кот, подросточек! Вы с ним одной масти, коллега!

– Как говорит моя израильская тетка, меня в детстве тоже Рыжиком звали, но я, честно говоря, не помню. В институте, в основном, звали Конопатым. Один мой коллега в клинике, с которым мы вместе учились, до сих пор кличет Конопатым.

– А вот кота Конопатым не назовешь, – засмеялась Регина. – Знаете, девушка, Игорь – гениальный хирург! И это великое счастье, что он смог вернуться к работе. Давайте за это выпьем!

– Регина, умоляю, не надо славословий, не люблю, – поморщился Игорь Анатольевич, хотя ему приятно было это слышать.

Обед был вкусным, разговор с Региной тоже доставлял удовольствие, и вдруг