— Против. Форель, я ведь даже спасибо вам вчера не сказала. 

— Леди Алина, я же не ради спасибо помогал вам. Не нужно меня обижать попытками откупиться. — Он насупился.

— Разве отдых в тепле и хороший домашний ужин — это откуп? — спросила и сама для профилактики изобразив смертную обиду.

— Нет, это не откуп! — подтвердила мои слова подошедшая Яра.

— Сдавайтесь, рыцарь, их все равно не переспорить! — поддержала нас Мазька.

— Да неудобно как-то… — стушевался он под любопытным взглядом Яратаны.

— Очень удобно! 

Окончательно решив устроить личную жизнь сестры своего дракона, я ухватила рыцаря под локоток и потащила в замок. Благо, что сопротивляться он не стал и молча пошел следом.

Мазари подцепила лошадку под уздцы, встав на задние лапы, и повела на конюшню. Я уже давно перестала удивляться способностям этого очаровательного существа. Все-таки ньяша — незаменимая помощница!

Хорошо, что кухня располагалась достаточно далеко от комнаты Редьярда и можно было не бояться, что он нас услышит.

Я усадила гостя за стол и принялась накрывать. Благо, со вчера еще оставалось достаточно овощного рагу и пирожков с черникой. 

Яра поставила чайник на печь и, чтобы не крутиться у меня под руками, присоединилась к рыцарю.

— Форель, позвольте представить вам сестру моего мужа. Яратана, когда я выбралась из подземелья, сбежав от красного дракона, этот человек помог мне не умереть от холода, — представила их друг другу. Слегка нелепо, но никогда не умела знакомить людей. 

— Очень приятно. 

Драконица улыбнулась и протянула рыцарю руку для поцелуя. Нет, никогда не привыкну к этим обычаям. Конечно, в средневековье и в моем мире это было нормой, но для меня, современного человека, выглядит немного дико.

Впрочем, дальнейшие разговоры особо не нуждались в моем участии. Яра расспрашивала рыцаря о тех местах, откуда он прибыл, а он охотно рассказывал о широких полях, серебристых речушках и цветущих садах, где в невысоких одноэтажных домиках жили земледельцы. 

Я приготовила ужин и, сославшись на усталость, оставила их наедине. Все равно Яра уговорила рыцаря погостить в замке хотя бы неделю. 

Мы с Мазари решили, что она скажет Редьярду, мол, не смогла уйти, не смогла оставить его одного в таком болезном положении. 

Ньяша отнесла хозяину обед, но он отказался от еды, еще и нагрубил ей. Тогда мы растолкли суп, превратив его в пюре, и Мазька пригрозила, что зальет еду в драконью глотку. Только тогда он кое-как согласился поесть.

Устав от грустных мыслей, я закрылась в одной из комнат и села коротать время до сна. Белая рубашка и клетчатая юбка... Люблю такой стиль одежды, вот его пошивом и занялась. 

Первый блин комом, и юбка получилась по размеру не на меня, а на ньяшу. Вдоволь насмеявшись, принялась «портить» и остальную ткань, правда, на этот раз делала уже не на глаз, а при помощи нитки замеряя каждый элемент.

Надо было видеть выражения на лицах Яры и Фореля, когда они увидели «леди Алину» в привычном для меня самой амплуа. У нас с Мазари даже животы от смеха разболелись!

Редьярд

День превратился в настоящую пытку. Хотелось уснуть, чтобы забыться, но сон не шел. В голове клубились мысли. Они пульсировали в висках, отдаваясь тупой болью, заставляя лежать с закрытыми глазами или тупо смотреть в потолок.

Хотелось превратиться не в дракона, а в волка и, как только на небе покажется луна, запеть, завыть в бесчувственное серое небо, докричаться до звезд, чтобы они вернули мне возможность ходить, чтобы я мог догнать Алину и вернуть ее домой.

Казалось бы, мы так мало времени провели вместе, но рядом с ней я обрел смысл, обрел желание жить… И как бы это вульгарно ни звучало, полюбил эту девушку всем сердцем. Да, за столь короткий срок. Но как вспомню ее взгляд, когда прилетел забирать...

В юности, когда я увлекался рифмами, очень часто читал одного поэта. Он писал под именем «Вулф». И вот целый день в моем сознании волей-неволей крутился его стих:

Я бездумно поклялся навеки в любви,

Повстречавши однажды тебя у реки.

Попросил об услуге — уютном ночлеге,

И снежинку убрал с твоей нежной щеки.

Ты без страха в глаза мои посмотрела,

Улыбнулась украдкой, всему вопреки.

Я же знал, что мне уготована плаха,

Почему допустил, чтоб мы стали близки?

А когда первый снег отступил и растаял,

Развело нас по диким чужим городам.

Я любовь свою рядом с тобою оставил,

Хоть и клялся, божился: вовек не предам.

Ты любила меня горячо и сердечно,

Словно зимняя стужа вековые снега.

Ну а я променял так легко и беспечно

Твою нежность на другие совсем берега.

И тоска моя пусть совсем неуместна,

Я ушел от тебя далеко, навсегда.

Мне осталась теперь только волчая песня,

Я к тебе не вернусь уже никогда…*

__ 

*Стихотворение автора

__

— Редьярд, тебе надо поесть! — Голос сестры ворвался в сознание, как раскат грома.

Я повернулся к ней и тихо спросил:

— Она ушла?

Яра вздохнула и поставила поднос на край кровати.

— Ушла… — со вздохом констатировал я.

Тут даже слов не требовалось. Все и так предельно ясно. Я повел себя, как последняя скотина, и она ушла. Правильно, и сам не стал бы терпеть такого отношения. 

Вроде как и каюсь, но от этого не легче. Потому что уверен, что прав. Да, мне без нее плохо, но я не хочу быть эгоистом, не хочу разрушить ее жизнь. Все верно, такой девушке, как Алина, не место рядом с лежачим мужем. Она должна быть счастливой!

— Ярд, поешь! — потребовала Яра, всунув мне в руки тарелку.

— Алина готовила… — вздохнул, лишь взглянув на еду. — Со вчера осталось, да?

— Да, она в запас наготовила, — ответила сестра, отведя взгляд.

Что она скрывает? Я слишком хорошо ее знаю. Не может Яратана лгать, не умеет.

— Яра, посмотри мне в глаза и ответь: она ушла?! — спросил, нахмурившись. — Яра, скажи мне правду! — потребовал, перехватив сестру за руку и впившись продрогшими пальцами в запястье. 

— Что ты хочешь от меня услышать, брат? — возмутилась она. — Какая правда тебе нужна? Что ты сам разрушил свое счастье? Что прогнал ту, которая ради тебя и жизни бы не пожалела? А может, то, что я считаю тебя последним…