Замираю у двери в поисках ключа от квартиры. Обшарил все карманы, но нет. Похоже, забыл в машине. С той стороны двери слышу звонкий лай Джека. Как всегда, учуял дружок. Уже собираюсь нажать на звонок, когда дверь распахивается чуть ли не по носу мне. Успеваю отскочить в последний момент, когда на пороге предстает моя девочка. С широченной улыбкой Женька выскакивает из квартиры и виснет у меня на шее, крепко обхватив руками и впечатываясь приветственным поцелуем мне в губы.

— Кирюша, я ужасно соскучилась! — хохочет девчонка.

— Я же говорил, за этого Кирюшу месть моя будет жестокой, — целую невозможную забияку в щечку и подхватываю на руки, заставляя обвить ногами бедра. Усаживаю себе на бедра и заношу в квартиру. Джек мельтешит под ногами, тоже невероятно довольный возвращением хозяина.

Вечер пролетает незаметно. Я устал с дороги, Женя устала ждать, в общем, поужинав, мы завалились спать. Наконец-то за все выходные я уснул моментально. Крепко притянув к себе девчачью фигурку, зарылся носом в изумительно пахнущих волосах и провалился в крепкий сон.

* * *

На следующее утро, забыв завести будильник, носимся, как ненормальные, по квартире, устроив войну за ванную комнату. К двенадцати уже подъезжаем к Арене. Сначала тренировка у Жени, следом у меня.

— Не хочу тебя отпускать, — шепчу в губы девушке, не в силах оторваться.

Такое ощущение, еще немного — и я взорвусь к чертям. Ширинка рвется. Мозг кипит. Надо выложиться на тренировке как следует. Такое сумасшедшее воздержание проявляет агрессию. Не накостылять бы кому.

— Кир, надо идти, — отрывается от меня Женя.

Щеки девушки пылают, она тяжело дышит, и такой же взгляд, как и у меня, пылающий желанием. Но у нас уговор… только тогда, когда она сама решится на это. Никакого давления с моей стороны. Хотя, блядь, писец как хреново!

— Хорошо, иди. Я немного посижу тут, — отпускаю девушку. И она, чмокнув меня в щеку, выпрыгивает из машины, оставляя меня наедине с мыслями и видениями.

Я наблюдаю, как от машины удаляется хрупкая фигурка, тяжелый вздох вырывается из моей груди. Что со мной творится? Я как помешался на ней! Влюбился? Да, черт возьми. Никогда бы не подумал, что могу. А имею ли право на это? Ведь на горизонте маячат Штаты. Как, черт возьми, мне быть? Имею ли я право так привязывать к себе Женьку?

С полным раздраем на душе выползаю из машины. Сумку на плечо и тачку на сигналку.

* * *

В фойе уже полно народу. Женина тренировка скоро закончится. Подъезжают мои парни.

— Чего кислый такой? — хлопает по плечу Митя.

— Да ничего, все в порядке, — натягиваю улыбку. — В раздевалку?

— Да, пойдем, — зовет товарищ.

— Пойдем, — краем взгляда замечаю Лесю, о чем-то говорящую с Метлицким.

Хмыкаю про себя, вот и нашла замену. Отлипнет, наконец.

Захожу в раздевалку и, переговариваясь с парнями из команды, быстро натягиваю амуницию. Семеныч уже ждет на льду, хмурит брови, не очень доволен.

— Ну что, как сборы, охломоны?

— Все отлично, Семеныч, — киваю я, и другие четверо парней, включая Метлицкого, соглашаются.

— Да, сказали мне, что вы неплохо себя проявили. В декабре едете на Московский этап Евротура. Но пока же игру в субботу мы с треском провалили.

Да уж, дошли слухи, что играли парни не ахти. Когда посмотрел матч, даже не поверил, что это «Барсы», куча глупых ошибок и нелепых удалений.

— Этот проигрыш откинул нас на пятую строчку в таблице. Поэтому сегодня лед, а с завтрашнего дня усиливаем тренировки. В двенадцать зал, в час земля, и в шесть лед. Так всю неделю, пока не увижу, что вы играть научились.

Послышались тяжелые вздохи и недовольные шепотки.

— Я вам повздыхаю еще! Баба, бары и прочую ерепень забыли! Спортивный режим. Если вы мне в этом году кубок не возьмете, уволюсь к чертям!

— Да ладно, мы поняли тебя Семеныч, — подал голос Метлицкий.

— И, кстати, касательно тебя, Метлицкий, еще раз увижу, что с Дёминым задираетесь, вылетите из состава на следующий матч. И лишитесь один капитанской нашивки, другой звания ассистента. Все поняли?

— Да! — выпалили мы с Женькиным братом одновременно, переглядываясь. Надеюсь, до него действительно дошло.

— Вот и отлично. Делимся на две команды, отрабатываем большинство. Поехали.

Гоняют нас, как всегда, жестко. Семеныч умеет нагрузить так, что времени и сил на то, чтобы отвлечься на непристойные мысли, нет совсем. Краем глаза поглядываю на трибуну, где сидит и ждет окончания моей тренировки Женька. Мы договорились, что домой едем вместе. Метлицкий действительно тише воды, ниже травы. Даже пару раз выдаем с ним неплохую связку передач, за что получаем от тренера хвалебный упрек типа «вот так бы всегда».

После почти двухчасовой тренировки заваливаемся в раздевалку шумной толпой. Сегодняшняя тренировка прошла продуктивно. Мое звено по-прежнему работает четко и отлаженно. Второе и третье не отстают. Даже Семеныч сегодня немного в шоковом состоянии пребывал, практически не кричал. Это уже результат. Видимо, на прошлой игре у ребят был эмоциональный спад, раз они так крупно налажали. Ничего, общими усилиями прорвемся.

* * *

В душе расслабиться не получается, потому что снова перед глазами Женя. Я, наверное, скоро кукушкой поеду от этих видений. На льду еще немного отвлекся, но сейчас я снова, блядь, в боевой готовности. И этот вечный стояк реально уже напрягает. Уже мысленно склоняюсь к ручной работе. Но одним движением врубаю ледяную воду и охлаждаю свою закипающую голову.

Плавая в своих раздумьях, оказываюсь один в раздевалке. Ребята уже все разбрелись. Оно и к лучшему. Натягиваю чистую футболку, джинсы. На часах уже шестой час, чертыхаясь, начинаю собираться быстрее. Женька же ждет.

— Кир, — в раздевалку врывается рыжая.

— Чего тебе? — не обращаю внимания на девушку, собираю сумку.

— Мне кажется, что мы не очень хорошо разошлись, — начинает она.

Смотрю в ее сторону, она все еще в спортивной форме. После тренировки?

— Да мне как-то по барабану, как ты там рассталась, — пытаюсь пройти мимо нее, но она хватает меня за руку.

— Кир, — встает на носочки и, обвив шею, тут же впивается в губы.

И пока я пытаюсь отклеить ее от себя, в раздевалку входит Женя. Мать твою!

Наконец, с горем пополам мне удается оттолкнуть от себя Лесю. Она оборачивается и смотрит на замершую на пороге девушку.

— Ой, Женя, — ехидно улыбается рыжая стерва, а я, как истукан, стою и слова сказать не могу.

— Простите, — еле выговаривает девчонка и выбегает из помещения.

Твою мать! Внутри кипит злость и желание крушить все вокруг. Я надвигаюсь на Лесю. Хватаю ее за горло и прижимаю к стене. Она обхватывает мою руку своими. Что-то хриплое вырывается из ее поганого рта.