На их лицах написано сомнение. Хенн переводит взгляд с меня на пустой коридор.

— Мы будем рядом, — говорит он мне.

Коналл с Гарриганом следуют за ним, и, помедлив, Терон удаляется вместе со своей охраной. Как только они уходят, Кэридвен одаряет меня таким же неодобрительным взглядом, какой частенько бросал в мою сторону Генерал. Ее брови нахмурены, челюсти сжаты, глаза насторожены.

— Принц из Гармонии? — шипит она так тихо, что я едва различаю слова.

— Что?

Неопределенно пожав плечами, Кэридвен скрещивает руки на груди.

— Королева Мира, — как ни в чем не бывало начинает она, повысив голос. — Ваш накопитель было нелегко вернуть.

Я невольно касаюсь медальона.

— Принцесса, что…

— Как и ваше королевство, — продолжает она, растянув губы в фальшивой улыбке. — Как и людей. Я полагаю, такая правительница, как вы, должна понимать всю их ценность.

— Конечно, — медленно произношу я, не совсем понимая, к чему она клонит.

Кэридвен выпрямляется и озирает коридор так, словно может видеть раскинувшееся за его стенами королевство.

— Правители Саммера никогда не ценили ни своих, ни чужих подданных. Мое королевство заклеймено этим позором, но в то время как одни воспринимают клеймо как страшный шрам, другие видят в нем модный аксессуар.

— Мне хорошо известно, чем занимается Саммер, — киваю я.

— Уверены? — Кэридвен придвигается ко мне. Ее карие глаза подведены золотой краской, которая спиралью уходит к вискам и блестит при каждом ее движении. — Ведь мой брат устроил вашу с ним встречу в городе как раз для того, чтобы показать, как далеко простираются его торговые отношения. Он спросит, не желаете ли вы сделать свой вклад в нашу… — она умолкает, приподняв уголок губ, — экономику. И как? Вы пожелаете его сделать?

Мне требуется лишь мгновение, чтобы понять значение ее слов. Я отстраняюсь, потрясенно раскрыв рот.

— Он… что? Он хочет, чтобы я продавала ему своих людей?

Кэридвен улыбается.

— Я рада видеть ваше отношение к этому вопросу, королева Мира. Мир полон людей, которые не ценят того, что ценим мы с вами. Мы же с вами ценим одинаковые вещи?

— Да.

— Мой брат может быть крайне убедителен. Надеюсь, ваша решимость непоколебима.

— Вы даже не представляете, насколько упрямой я могу быть.

— Если бы для того, чтобы быть хорошей королевой, нужно было одно упрямство, то я бы правила миром.

Кэридвен отворачивается и идет к выходу.

— Вы поджидали тот караван, чтобы освободить сидящих в повозках людей? — спрашиваю я.

Она резко останавливается, ее плечи напрягаются. Если принцесса намеревалась освободить тех рабов, то, конечно же, не хочет, чтобы об этом кто-то узнал. Но если ей настолько претит деятельность ее брата, то, возможно, она именно та, кому я смогу доверять. Она сумеет противостоять моим врагам и поможет отыскать ключ или орден Искупителей раньше Корделла. Раньше Терона. Даже думать об этом больно. Кэридвен разворачивается ко мне лицом — половина его залита светом, а половина остается в тени.

— А она и умна к тому же, — задумчиво произносит она и, стремительно приблизившись, прижимает что-то к моему животу.

Кинжал. Как она умудрилась спрятать его в своем наряде?

— Не все в этом мире обладают силой, которую заслуживают, — низким хриплым голосом произносит она. — Не злоупотребляйте своей.

Я опускаю руку на ее ладонь, лежащую на рукояти кинжала, и слегка сжимаю.

— Я не имею ни малейшего желания злоупотреблять своей силой, принцесса, и лишь хотела предложить вам свою поддержку. Я знаю, что значит сражаться за свободу своего королевства.

Кэридвен моргает. На ее лице сначала отражается потрясение, потом ужас, затем на губах появляется холодная и жесткая улыбка. Она высвобождает свою руку из моей и убирает кинжал.

— Что ж, посмотрим, королева Мира. Наслаждайтесь Саммером.

Она уходит, и стоит ей переступить порог, как рядом со мной появляется Терон в сопровождении корделлианских солдат.

— Что случилось? — спрашивает он.

— Думаю, я только что нашла себе подругу, — улыбаюсь я.

Где бы Симон ни устроил с нами встречу, место это оказывается не близко. Миновав несколько улиц, мы останавливаемся у четырехэтажного здания, готового посоперничать своей древностью с дворцом. Его наружная часть говорит о долгих годах, проведенных в жестоком и жарком климате. В попытке скрыть жуткую ветхость балконы украшены багряными шелками и букетами оранжевых и красных цветов. Благодаря этому здание кажется внушительным и величавым, тогда как дворец выглядит совсем заброшенным.

Внутри оно еще более прекрасно, чем снаружи. Стены гладкие, углы отделаны панелями из кремового камня и золотой лепнины. Вытянувшийся перед нами коридор посверкивает радужными красками натертого пола, у десятков задрапированных альковов стоят растения с клонящимися вниз листьями.

Я пораженно моргаю, не веря своим глазам. Весь Саммер находится на грани разрухи, но только не эти хоромы? Почему? И что там внутри?

Ответ приходит, когда в одном из альковов отодвигается занавеска. Оттуда выскальзывает женщина и плавной походкой направляется к лестнице в другом конце коридора. От потрясения у меня чуть глаза из орбит не вылезают. Она полностью обнажена! Гарриган даже закашлялся от шока. Коналл бросается ко мне, но, осознав, что никакой угрозы нет, ограничивается тем, что поджимает губы и яростно смотрит по сторонам. Терон так сильно краснеет, что его кожа приобретает бордовый оттенок. Это так забавно, что я еле сдерживаю смех.

А вот Кэридвен никак не реагирует на случившееся. Она с каменным лицом доходит до середины коридора и коротко кивает спешащему поприветствовать нас мужчине. Мои спутники молча идут за ней, в разной степени шокированные и испытывающие неловкость.

Из альковов выходят еще несколько человек. За распахнувшимися занавесками обнаруживаются бесстыдно одетые женщины, похожие на тех, кого мы видели прошлым вечером в городе, и полуодетые мужчины. Большинство развалились в креслах или на кроватях, разбросав в стороны руки и ноги. Волосы у них взлохмачены, а одежда помята. Клиенты явственно разнятся по своему положению — тут и облаченные в шелка аристократы, и крестьяне в грязных лохмотьях.

Это бордель. Который, видимо, лишен предрассудков в отношении общественного положения посетителей. Какая терпимость! Судорожно вздохнув, я благодарю судьбу за то, что не взяла с собой Нессу. Даже представлять не хочу, что бы сделали Коналл с Гарриганом, если бы их невинная сестренка очутилась вдруг в таком месте.

От жары и духоты лоб покрывается испариной, по позвоночнику струится пот. Полуденное солнце нагревает здание, а внутри оно не проветривается. Бордель напоминает печь, и мне так и чудится, что спящие мужчины и женщины с шипением начнут покрываться коркой, как мясо при обжарке.