Одна за другой отключались бездушные машины. Свет экранов померк, терминалы остывали. Они стали безмолвными.

Для них «Дудлбаг» более не существовал.

Мерсьер не ощущал энтузиазма по поводу того, что он должен сделать. Ему нравился Джеймс Сандекер, он уважал искренность этого человека и прямолинейность работы организации. Но он не мог отложить немедленный запрос относительно потери «Дудлбага». Он позволил себе не ждать и пошел на риск нарушения безопасности, что заставит средства массовой информации рыскать, подобно стервятникам. Ему нужно было быстро сформулировать планы, чтобы провести адмирала и Белый дом через всю эту неприятность, не вызывая общенационального гневного протеста.

По внутренней связи раздался голос секретаря.

— Прибыл адмирал Сандекер, сэр.

— Пусть войдет.

Мерсьер почти ожидал увидеть человека, измученного бессонницей, человека, страдающего из-за ненужных смертей и трагедии, но он ошибся.

Сандекер, в адмиральской форме, застегнутой на все пуговицы, украшенной галунами, вошел в кабинет крупным уверенным шагом. Только что раскуренная сигара в уголке рта надежно зажата зубами. Глаза сверкали обычным блеском величия и превосходства. Вид у него был стильный.

— Прошу садиться, адмирал, — сказал Мерсьер, поднимаясь со стула. — Заседание Совета безопасности начнется через несколько минут.

— Имеете в виду инквизицию, — сказал Сандекер.

— Совсем нет. Президент просто желает знать все факты, стоящие за разработкой «Дудлбага», и расставить события последних тридцати шести часов в правильном порядке.

— Вы не теряете времени. Не прошло и восьми часов, как погибли мои люди.

— Это большое несчастье.

— Как еще вы можете назвать это?

— Я не жюри, — спокойно сказал Мерсьер. — Хочу, чтобы вы знали: я искренне сожалею, что проект не удался.

— Готов нести ответственность.

— Мы не ищем козла отпущения, хотим знать лишь факты, которые вы так не хотите раскрыть.

— У меня есть свои причины.

— Нам будет очень интересно выслушать их.

Раздался телефонный звонок внутренней связи.

— Да?

— Все ждут вас.

— Уже идем.

Мерсьер направился к двери.

— Пойдемте.

Они вошли в зал заседаний Белого дома. Синий ковер соответствовал драпировке. На северной стене над камином висел портрет Гарри Трумена. Президент сидел в центре огромного овального стола из красного дерева, спиной к террасе, с которой открывался вид на розарий. Прямо напротив вице-президент делал заметки в блокноте. Присутствовали адмирал Кемпер, министр энергетики доктор Рональд Клейн, госсекретарь Дуглас Оутс и директор ЦРУ Мартин Броган.

Президент подошел и тепло поздоровался с Сандекером.

— Приятно видеть вас, адмирал. Прошу садиться, устраивайтесь удобнее. Полагаю, что вы знакомы со всеми присутствующими.

Сандекер кивнул и сел на свободный стул в конце стола. Он сидел в одиночестве, на расстоянии от остальных.

— А сейчас, — сказал президент, открывая заседание, — надеюсь, вы расскажете нам о вашем таинственном «Дудлбаге».

Секретарь Дирка Питта Зерри Почински вошла в компьютерный зал с чашкой кофе и сэндвичем на подносе. На глазах были слезы. Трудно смириться со смертью босса. Зерри еще полностью не осознала потерю такого близкого человека. Но она точно знала, что почувствует это позднее, когда останется одна.

Джиордино сидел верхом на стуле, локти и подбородок лежали на спинке. Он, не отрывая взгляда, смотрел на ряд бездействующих компьютеров.

Она села рядом с ним.

— Ваш любимый, — тихо сказала она. — Копченая говядина с приправами на пшеничном хлебе.

Джиордино отказался от сэндвича, но выпил кофе. Кофеин не помог смягчить чувство разочарования и безысходности, вызванные смертью Питта и всех остальных, и злости на собственное бессилие предотвратить это.

— Почему бы вам не пойти домой и немного поспать, — сказала Зерри. — Оставаясь здесь, всё равно ничего не добьетесь.

Джиордино заговорил, словно в трансе:

— Мы с Питтом прошли через многое.

— Да, знаю.

— Мы играли вместе в футбол в средней школе. Он был самым сильным и непредсказуемым полузащитником в лиге.

— Вы забыли, что я присутствовала, когда вы вдвоем предавались воспоминаниям. Могу всё воспроизвести слово в слово.

Джиордино повернулся к ней и улыбнулся.

— Неужели мы были настолько плохи?

Зерри в ответ улыбнулась сквозь слезы.

В дверь вошла команда компьютерных техников. К Джиордино подошел начальник.

— Извините, что прерываю вас, но у меня приказ закончить работу над проектом и отправить аппаратуру в другой отдел.

— Вовремя стереть все доказательства, не так ли?

— Сэр?

— Ты уточнил это у доктора Клейна?

Служащий торжественно кивнул головой.

— Два часа назад. Перед тем как он вышел из здания.

— Пойдемте, — сказала Зерри. — Я помогу.

Джиордино покорно встал на ноги и потер свои разболевшиеся глаза. Он открыл дверь и жестом пригласил Зерри выйти первой. Пошел за ней, но на пороге внезапно остановился.

Он едва не пропустил это. Позднее он так и не смог понять, какой необъяснимый позыв заставил его обернуться, чтобы бросить последний взгляд.

Мерцание света было настолько мгновенным, что он не заметил бы его, если глаза не смотрели бы в нужном направлении в нужный момент. Он закричал на техника, который только что отключил питание.

— Включить все снова!

— Зачем? — требовательно спросил техник.

— Проклятье! Включи питание немедленно!

Одного взгляда на искаженные черты лица Джиордино было вполне достаточно. На этот раз вопросов не последовало. Техник выполнил, что ему приказали.

Внезапно зал потерял свои размеры. Все вспоминают, что стали свидетелями рождения какого-то фантастического видения. Все, кроме Джиордино. Он замер на месте, губы растянулись в удивленной, радостной улыбке.

Один за другим оживали все компьютеры.

— Позвольте мне поставить вопрос прямо, — сказал президент с сомнением на лице. — Вы говорите, что «Дудлбаг» способен видеть сквозь десять миль сплошной коренной породы?

— И распознавать более пятидесяти различных минералов и следовые концентрации металлов в них, — ответил Сандекер, не моргнув глазом. — Да, господин президент, я говорил именно это.