Как только государство определило, является ли обвиняемый ответственной стороной в гражданском споре, оно переходит к следующему шагу: определяет ущерб, нанесенный ответчиком, если будет установлено, что тот нарушил контракт или проявил небрежность. Цель этих подсчетов описывается как “восстановление интересов истца”, то есть, насколько это возможно, возвращение истца к состоянию, в котором он был до нарушения контракта или проявления небрежности. Например, представим себе, что продавец заключил договор на поставку покупателю 100 кур по цене 7 долларов за штуку, а потом не выполнил своих обязательств, не доставив кур, так что покупатель был вынужден купить кур по более высокой цене в 10 долларов; тем самым продавец вынудил покупателя потратить 300 долларов сверх суммы, оговоренной в контракте. Решение суда обязало бы продавца покрыть убыток покупателя в 300 долларов плюс оплатить стоимость заключения нового контракта и, возможно, упущенной выгоды от оборота этих 300 долларов, тем самым обеспечив покупателю (по крайней мере номинально) положение, в котором он оказался бы, если бы договор не был нарушен. Аналогичным образом в случае гражданского правонарушения суд постарался бы подсчитать урон, хотя оценить физический или моральный ущерб личности труднее, чем ущерб, нанесенный собственности. (Я вспоминаю рассказ моего друга-адвоката, который защищал владельца катера, винт которого отсек ступню некоему престарелому пловцу; адвокат убеждал присяжных в том, что “стоимость” ноги потерпевшего невелика, поскольку тот находится в весьма преклонном возрасте и ожидаемая продолжительность его жизни все равно незначительна, даже если бы не случилось несчастного случая.)

На поверхностный взгляд подсчет ущерба в государственной системе похож на определение компенсации в результате переговоров у новогвинейцев или нуэров. Однако это необязательно так. Хотя стандартная компенсация за некоторые преступления (например, от 40 до 50 коров за убийство нуэра) может рассматриваться как возмещение ущерба, в других случаях в традиционных сообществах компенсация определяется скорее как сумма, за которую противостоящие стороны согласятся забыть оскорбленные чувства и восстановить взаимоотношения (такую роль, например, играли свиньи и другие товары, которые жители деревни Готи согласились передать клану, убившему отца моего друга Питера).

Недостатки нашей государственной системы гражданского судопроизводства широко обсуждаются юристами, судьями, истцами и ответчиками. Дефекты системы правосудия Соединенных Штатов в более или менее резкой форме имеют место и в системах других государств. Одна из проблем заключается в том, что гражданский судебный процесс занимает очень долгое время, часто до пяти лет, поскольку уголовные дела рассматриваются в первую очередь и судья всегда переключится с рассмотрения гражданского иска на рассмотрение уголовного дела. Например, когда я писал эту главу, в графстве Риверсайд к востоку от моего родного города Лос-Анджелеса не рассматривалось ни одного гражданского иска из-за обилия уголовных дел. Это означает и для истца, и для ответчика пять лет неопределенности, жизни в подвешенном состоянии и эмоциональной пытки — по сравнению с пятью днями, которые потребовались на урегулирование неумышленного убийства Билли. (Впрочем, война между кланами, которая, возможно, началась бы, если бы конфликт не был разрешен путем переговоров, могла продлиться и гораздо дольше пяти лет.)

Вторым широко известным недостатком гражданского судопроизводства в США является тот факт, что в большинстве случаев проигравшая сторона не обязывается оплатить услуги юристов противоположной стороны, если это специально не было оговорено при заключении соответствующего контракта. Это обстоятельство, как часто указывается, создает преимущество для более богатого участника процесса (будь то истец или ответчик) и заставляет менее состоятельного истца соглашаться на компенсацию меньшую, чем его действительные потери, а менее состоятельного ответчика — на чрезмерные выплаты в пользу истца. Такая ситуация приводит к тому, что богатая сторона может шантажировать противника длительным и дорогостоящим разбирательством, всячески затягивать процесс и заявлять бесчисленные ходатайства с целью вымотать другую сторону финансово. Представляется нелогичным, что, хотя цель гражданского судопроизводства в США — восполнить потери пострадавшей стороны, от проигравшего участника не требуют оплаты издержек выигравшей стороны. Правовая система Британии и некоторых других стран, напротив, обязывает проигравшего оплатить по крайней мере часть затрат победителя.

Еще один недостаток гражданского судопроизводства является фундаментальным: оно занимается только ущербом, а эмоциональный катарсис, примирение рассматриваются как нечто вторичное или несущественное. В гражданских конфликтах, когда друг другу противостоят незнакомцы, которые больше никогда не будут иметь друг с другом дела (как, например, двое участников ДТП), иногда можно было бы предпринять что-то, способствующее эмоциональной разрядке и помогающее избежать чувства неудовлетворенности. Это могло бы выражаться всего лишь в предоставлении обеим сторонам (с их согласия) возможности высказать друг другу свои чувства, воспринять друг друга как человеческие существа с собственными побуждениями и страданиями. Это может быть достижимо даже в таких экстремальных обстоятельствах, как процесс по делу об убийстве, когда один из участников процесса — убийца, а другой — близкий родственник убитого. Обмен выражениями чувств, который имел место между Гидеоном и отцом Билли, — это лучше, чем никакого обмена эмоциями вообще. То же может быть сказано в отношении встречи сенатора Эдварда Кеннеди с родителями Мэри Джо Копекни[11], когда Кеннеди по собственной инициативе мужественно посетил их и посмотрел в лицо людям, чья дочь погибла из-за его ужасной неосторожности.

Хуже всего обстоят дела с бесчисленными случаями, когда противникам в гражданском иске так или иначе предстоит поддерживать отношения; особенно это касается разводящихся супругов с детьми, братьев и сестер, оспаривающих друг у друга наследство, деловых партнеров, соседей. Судебная процедура не только не помогает сгладить отрицательные эмоции, она часто делает их более мучительными, чем они были. Все мы знаем участников судебных разбирательств, чьи взаимоотношения в результате были отравлены до конца их жизни. Одним из примеров может служить случившееся с моей близкой знакомой: она и ее сестра были вызваны в суд как свидетели в споре их отца и брата из-за наследства. Враждебность, порожденная судебным разбирательством, была такова, что теперь моя приятельница и ее сестра судятся с собственной мачехой; обе они никогда больше не намерены общаться со своим братом.

В качестве средства исправления этого фундаментального недостатка нашего гражданского судопроизводства часто предлагают большее использование программ посредничества. Они и в самом деле существуют и часто оказываются полезными. Однако посредников и судей по семейным делам не хватает, посредники часто оказываются недостаточно квалифицированными, а семейные суды страдают от нехватки персонала и финансирования. В результате бывает, что разводящиеся супруги общаются друг с другом только через своих адвокатов. Любой, кто часто бывает в судах по семейным делам, знает, какие ужасные сцены могут там происходить. Разводящиеся супруги, их адвокаты, их дети вынуждены ожидать в одном и том же помещении, к тому же совместно с участниками других процессов. Чтобы посредничество было эффективным, для начала следует сделать так, чтобы стороны чувствовали себя удобно; это невозможно, если им часами приходится бросать друг на друга свирепые взгляды, ожидая разбирательства. Дети оказываются в самом пекле войны, которую ведут между собой разводящиеся родители.