— Мередит!

— Он принадлежал моему дедушке — один из пары. Второй у Мэтта. Они заряжены пулями, которые благословил священник.

— Ради Бога, и что за священник освятил пули? — воскликнула Елена.

Улыбка Мередит померкла.

— Тот, кто видел все, что произошло в Феллс Чёрч. Ты помнишь, как из-за влияния Кэролайн Изабелл Сайтоу стала одержимой, и что она с собой сделала?

Елена кивнула.

— Я помню, — сказала она с трудом.

— Ты помнишь, как мы рассказывали, что бабушка — Обаасан Сайтоу девушкой служила в храме? Она японская жрица. Именно она благословила пули для нас, на всякий случай, и специально пули на убийство китцуна. Надо было видеть, какой это жуткий ритуал.

Бонни чуть снова сознание не потеряла.

— Ты знаешь, как сейчас себя чувствует Изабелл?

Мередит медленно тряхнула своей темной головой:

— Лучше, но не думаю, что она осознает все, что случилось с Джимом. Это будет слишком жестоко для нее.

Елена пыталась подавить дрожь. Несчастья в огромном количестве преследовали Изабелл даже после того, как ей стало лучше. Джим Брайс, ее парень, провел лишь одну ночь с Кэролайн, но, несмотря на это, по словам врачей, у него болезнь Леш-Найхана.[9]

Той страшной ночью, когда Изабелл проткнула себе все, что только можно и разрезала язык таким образом, что он стал раздвоенным, Джим — симпатичная звезда баскетбольной команды — съел свои собственные пальцы и губы. По мнению Елены оба они были одержимы и их увечья были еще одной причиной, по которой близнецов кицунэ нужно остановить.

— Мы сделаем это, — сказала она вслух, поняв, что Мередит держит ее за руки так, как будто на ее месте была Бонни.

Елена боролась со слабостью, но, несмотря на это она решительно улыбнулась Мередит.

— Мы освободим Стефана и остановим Шиничи и Мисао. Мы должны это сделать.

В этот раз кивнула Мередит.

— Есть еще кое-что, — сказала она, наконец. — Мне продолжить?

— Да, мне нужно знать все.

— Хорошо, каждый прочитанный мной документ утверждает, что китцуны сначала захватывают девушек, а затем самых интересных парней для того, чтобы убить их.

Что за гибель им грозит, зависит от того, каковы их желания. При этом китцуны могут просто превратиться в блуждающий огонек, который заведет в болото, или станет причиной падения со скалы или же они могут воспользоваться такой сложной магией как трансформация.

— О, да, — сказала Елена глухо. — Я поняла это из того, что случилось с тобой и Бонни. Они могут принимать чужой облик.

— Да, но всегда можно найти какой-то недостаток, если немного подумать, то заметишь.

Они никогда не смогут сделать точную копию. Однако они могут иметь до девяти хвостов, и чем больше хвостов, тем они сильнее.

— Девять? Ужасно.

— Мы еще никогда не видели девятисостого.

— Ну, еще все впереди.

— Предполагается, что они могу свободно путешествовать из одного мира в другой.

— О, да.

— Они, как правило, отвечают за Кимон — Врата между мирами. Хочешь угадать как это переводится?

Елена уставилась на нее.

— О, нет.

— О, да.

— Но зачем Деймону нужно было тащить нас через всю страну? Неужели только для того, чтобы пройти через Врата Демонов, которыми пользуются китцун?

— Sa… но когда Мэтт рассказал нам, что вы направляетесь к местам, расположенным недалеко от Седоны, мы с Бонни подумали именно об этом.

— Отлично.

Елена запустила в волосы руки и вздохнула.

— Что-нибудь еще? — спросила она, чувствуя себя как резко натянутая до предела.

— Только одна причина, по которой тебе следует расслабиться, не смотря на то, через что мы должны пройти. Некоторые из них хорошие. Китцуны, я имею в виду.

— Некоторые из них хорошие — хорошие в чем? Хорошие бойцы? Хорошие убийцы? Хорошие лжецы?

— Нет, Елена, на самом деле. Предположительно некоторые из них что-то вроде богов и богинь, которые вроде как испытывают тебя, и если ты проходишь испытания — они награждают тебя.

— Ты думаешь, что нам стоит рассчитывать, что мы столкнемся с кем-то подобным?

— Нет.

Елена опустила голову на журнальный столик, на котором были разбросаны распечатки Мередит.

— Мередит, серьезно, что мы собираемся делать, после того как пройдем через Врата Демонов? Мои силы сейчас столь же надежны, как и садящаяся батарейка. И дело не только в китцунах. Там будут другие демоны, вампиры — и старейшие тоже! Что нам делать?

Она подняла голову и серьезно заглянула в глаза подруги — те самые темные глаза, цвет которых она никогда не могла определить. К ее удивлению Мередит вместо того, чтобы выглядеть серьезной, допила диетическую колу и улыбнулась:

— Так плана «А» еще нет?

— Ну… может быть, есть одна идея. Но ничего определенного. А у тебя?

— Недостаточно, чтобы претендовать на планы «В» и «С». Так что, то, что мы делаем всегда, то же будет и сейчас, сделаем все от нас зависящее, и будем все спотыкаться и ошибаться, пока ты не сделаешь что-нибудь блестящее, и не спасешь нас всех, — весело подмигнула Мередит.

Елена знала, почему она не называла Мередит, кратким именем, уже много лет. Никто из них троих, не любил использовать ласкательные имена. Елена продолжила очень серьезно, глядя прямо в глаза Мередит:

— Нет ничего, чего я хочу больше, чем спасти жизнь всех — каждого — от этих ублюдков китцунов. Я отдам свою жизнь ради Стефана, и всех вас. Но… в этот раз, это может быть кто-то еще, кто получит пулю. Или кол.

— Я знаю. Бонни знает. Мы говорили об этом, пока летели сюда. Но мы все еще с тобой, Елена. Знай это. Мы все с тобой.

Был только один способ ответить на это. Елена обоими руками взяла руку Мередит. Потом она глубоко вздохнула, и, словно трогая больной зуб, попробовала узнать новости на больную тему:

— А Мэтт… он… ну, что было с ним, когда вы уехали?

Мередит быстро взглянула в ее сторону. Мередит ничего не упускает.

— Он выглядел хорошо, только… был сбит с толку. Он впал в такое состояние, в котором он просто уставился в пустоту, и не услышал бы тебя, если бы ты с ним заговорила.

— Он сказал тебе, почему уехал?

— Ну…отчасти. Он сказал, что Деймон загипнотизировал тебя, и ты ничего не сделала, чтобы остановить его. Но он парень, а парни ревнивы…