Мы уже почти прошли мимо, как вдруг один из них подал голос:

– Вы умрете!

Эмма остановилась и вызывающе обернулась.

– Я не поняла.

– Вы умрете. – Обратившийся к нам мужчина лежал на листе фанеры, и его желтые глаза едва виднелись в зарослях черных волос. – Никто не переходит мост без разрешения.

– Мы все равно его перейдем. Так что если тебе известно что-то такое, о чем мы должны знать, говори сейчас!

Мужчина подавил смешок. Остальные молчали.

Эмма обвела всех взглядом.

– Никто из вас не хочет нам помочь?

– Главное не… – начал было один из мужчин, но не успел он открыть рот, как другой шикнул, заставив его замолчать:

– Пусть они идут, и через несколько дней мы получим вытопленный из них жирок.

Стон неукротимого желания пронесся над лежащими людьми.

– О, чего бы я не отдала за один-единственный пузырек, – произнесла женщина у моих ног.

– За каплю, за одну каплю! – протянул мужчина, подпрыгивая на корточках. – За одну каплю их жирка!

– Прекратите, это невыносимо! – проскулил еще кто-то. – Я не могу этого слышать!

– К черту вас всех! – закричала Эмма. – Вперед, Неустрашимый Эддисон.

Мы с отвращением отвернулись от этих людей.

* * *

Мост был узким и изогнутым посередине. Он был построен из такого чистого мрамора, что, казалось, на него опасается залетать даже уличный пепел. Эддисон остановил нас, не доходя до моста.

– Погодите, тут что-то есть, – произнес он.

Мы замерли, встревоженно озираясь по сторонам, а он закрыл глаза и начал нюхать воздух, напоминая ясновидящего перед хрустальным шаром.

– Надо переходить сейчас, тут мы у всех на виду, – пробормотала Эмма, но Эддисон ее не слышал.

Кроме того, на самом деле нам пока ничто не угрожало. На мосту никого не было, да и закрытые ворота на его противоположной стороне тоже никто не охранял. Верхняя часть белой стены, где должны были находиться часовые с биноклями и ружьями, была также пуста. Не считая стены, единственной преградой на пути в крепость было ущелье, окружавшее ее подобно рву. На дне ущелья бурлила река, над которой поднимался зеленовато-желтый пар. Таким образом попасть внутрь можно было только по мосту.

– Ты все еще разочарована? – спросил я у Эммы.

– Оскорблена до глубины души, – ответила она. – Похоже, они совершенно нас не боятся.

– Именно это меня и беспокоит.

Эддисон ахнул, и его глаза распахнулись.

– Что? – затаив дыхание, спросила Эмма.

– След едва заметный, но запах Баленсьяги Королек я не перепутаю ни с каким другим.

– А остальные?

Эддисон снова втянул носом воздух.

– С ней было много таких, как мы. Я не могу сказать точно, кто именно тут прошел и сколько их было. Следы очень спутаны. В последнее время тут топталось много странных существ. И я не имею в виду этих, – он презрительно кивнул назад. – Их странная сущность настолько ослабла, что почти исчезла.

– Значит, та женщина, которую мы расспрашивали, сказала правду, – заметил я. – Именно сюда твари привозят пленников. Наши друзья здесь.

С самого момента их пленения мое сердце сжималось от леденящей безысходности, но сейчас ее удушающая хватка немного ослабла. Нам впервые предстояло действовать, опираясь не только на надежду и умозаключения. Мы проникли на вражескую территорию, здесь след друзей привел прямо на порог логова тварей. Уже одно это представляло собой небольшую победу. На какое-то мгновение я ощутил в себе силы преодолеть и остальные препятствия. Для меня больше не было ничего невозможного.

– Тогда тем более странно, что это место никто не охраняет, – угрюмо пробормотала Эмма. – Мне это совершенно не нравится.

– Мне тоже, – кивнул я. – Но другого пути нет.

– В любом случае промедление бессмысленно, – заявил Эддисон. – Я, пожалуй, пойду.

– Мы пройдем с тобой столько, сколько сможем, – заверила его Эмма.

– Было бы неплохо, – ответил Эддисон, голос которого теперь звучал не так уж и неустрашимо.

Я прикинул, что перебежать через мост можно меньше чем за минуту. Зачем бежать? – спросил я сам у себя. А затем, – возникла в моей голове строчка из Толкиена, – что в Мордор нельзя просто войти.

Мы быстро зашагали по мосту, не обращая внимания на понесшиеся нам вслед смешки и шепот. Я оглянулся на попрошаек. В полной уверенности, что нас ожидает жуткий конец, они пришли в движение в поисках лучшего обзора. Им недоставало только попкорна. Мне захотелось вернуться и сбросить всех до единого в кипящую реку.

Через несколько дней у нас будет их жирок. Я не знал, что это означает, и надеялся никогда не узнать.

Карабкаться на мост становилось все труднее, а от подкрадывающейся паники мое сердце билось все быстрее. Я был почти уверен, что сейчас на нас кто-то нападет и спасения уже не будет. Я чувствовал себя мышью, спешащей к мышеловке.

Мы шепотом обсуждали последние детали своего плана – как помочь Эддисону проникнуть за ворота, затем вернуться в трущобы и затаиться там в ожидании. Мы решили: если Эддисон не вернется через три часа, мы с Эммой изыщем способ пробраться в крепость. Мы приближались к центру моста, дальше уже можно было бы увидеть его нисходящую часть, до сих пор скрытую от наших взглядов. И вдруг фонарные столбы начали кричать:

– Стой!

– Кто идет!

– Проход воспрещен!

Мы остановились и уставились на них, разинув рты, в ужасе осознав, что никакие это не фонарные столбы, а отрубленные головы на длинных пиках. Это было кошмарное зрелище – серые запавшие щеки, вывалившиеся языки. И все же, несмотря на то, что у голов даже шей не было, три из них с нами заговорили. Всего их было восемь, и они попарно располагались по обе стороны моста.

Однако на Эддисона это не произвело никакого впечатления.

– Только не говорите мне, что вы никогда не видели голов на мосту, – фыркнул он.

– Дальше ни шагу! – произнесла голова слева. – Почти верная смерть ожидает тех, кто переходит мост без разрешения!

– Правильнее было бы сказать верная смерть, – уточнила голова справа. – Почти звучит как-то неубедительно.

– У нас есть разрешение, – заявил я. – Я тварь, я захватил вот этих двоих и веду их к Каулу.

– Нам никто ничего не сказал, – раздраженно ответила голова слева.

– Скажи, Ричард, разве они похожи на пленников? – поинтересовалась голова справа.

– Я не могу тебе ничего сказать, – огрызнулась голова слева, – потому что мои глаза еще несколько недель назад выклевали вóроны.