Военно-экономические программы строительства военно-воздушных сил и сухопутных войск исходили из потребностей, связанных с осуществлением плана операций на период после «Барбароссы», но не учитывали текущих потребностей Восточного фронта. Теперь войскам в соответствии с приказом Гитлера приходилось рассчитывать только на имеющиеся у них запасы и резервы.

В оценке положения с боеприпасами от 1 ноября 1941 года управление вооружений сухопутных войск пришло к выводу, что «1 ноября готовые к выдаче наличные запасы… по большинству видов боеприпасов покрывают только текущие потребности».

Основанием для этого был тот факт, что начиная с октября все производимые боеприпасы отправлены на фронт и создание их резерва было невозможно. Созданные же ранее резервы большей частью были израсходованы. Начиная с ноября возникли трудности со снабжением некоторыми видами боеприпасов и было установлено, что, только «увеличив производство большинства видов боеприпасов, можно обеспечить создание необходимых запасов». Но развертывание производства боеприпасов в больших масштабах потребовало бы дополнительного количества рабочей силы, сырья, взрывчатых веществ и пороха, а во всем этом ощущался острый недостаток.

Еще хуже к этому времени складывалось положение с танками[124]. Восточная армия, начавшая кампанию на Востоке с 3580 танками и штурмовыми орудиями, потеряла к 10 ноября 1941 года 2090 машин[125], получив с начала кампании в качестве пополнения только 601 танк и штурмовое орудие. До начала ноября выбыло из строя еще некоторое количество танков. В связи с этим по состоянию на 10 ноября потери в этой технике на Востоке составили 1697 машин, причем танковые соединения группы армий «Центр», располагавшие более чем тремя танковыми группами и армиями из четырех, имевшихся в вермахте, пострадали особенно сильно. По данным тогдашнего начальника штаба 2-й танковой группы фон Либенштейна, группа потеряла в боях за Брянск и во время прорыва под Мценском 242 танка, в боях за Тулу — 34 танка, всего, таким образом, ее потери составили 276 танков. В «Докладе об оценке боевых возможностей Восточной армии» ОКХ пришло к выводу, что боевая численность танковых полков вследствие больших материальных потерь упала в среднем почти на 65–75 % и поэтому фактически боевая мощь танковой дивизии составила только немногим более 35 % ее полностью укомплектованного боевого состава.

Катастрофических размеров достигли также потери в автомашинах, в связи с чем были существенно ограничены маневренность и скорость передвижения соединений сухопутных войск. Потери на 10 ноября 1941 года составили 25 777 грузовых автомашин, 19 242 легковых автомобиля, 30 432 мотоцикла, 1729 тракторов и тягачей, 4410 машин других типов. Из почти 500 тыс. автомашин, тракторов и мотоциклов, которыми располагала Восточная армия к началу кампании, к 15 ноября 1941 года оставались на ходу только 15 %, или около 75 тыс. К почти 80 тыс. автомашин, потерянных безвозвратно, добавлялись 40 % машин автопарка, нуждавшихся в капитальном ремонте на производственной базе Германии. Еще 15 % нуждались в небольшом ремонте и только после этого могли использоваться. В связи с этим ОКХ констатировало, что восстановление всей автобронетанковой техники подвижных соединений до весны 1942 года на имеющихся в восточных районах ремонтных мощностях существенно ограничено и эти соединения не будут способны участвовать весной в больших маневренных операциях. Таким образом, для крупных операций могли быть использованы только подвижные соединения, укомплектованные на Западе и на территории Германии. Прежний уровень моторизации сухопутных войск, и без того недостаточный, как показывали потери, восстановить больше было нельзя. Кроме того, маневренность соединений, участвующих в боевых действиях, прежде всего пехоты и артиллерии, вследствие потерь в конском составе, которые составили к 10 ноября 102 910 убитых и 33 314 больных лошадей, была еще больше ограничена. В «Докладе об оценке боевых возможностей Восточной армии» на основе данных о проверке боеготовности пехотных и моторизованных дивизий ОКХ пришло к выводу, что в связи с потерями в личном составе и вследствие ограничения маневренности боевая мощь пехотных дивизий равнялась только 65 % их первоначальных возможностей, а боевая мощь мотопехотной дивизии — 60 %. Но из этих подсчетов высшее командование не делало выводов, а, ставя задачи перед этими соединениями, исходило из их стопроцентных боевых возможностей. Следствием этого явилась различная на различных командных уровнях, но всегда неверная оценка обстановки. Такие противоречивые представления о реальном положении и возможностях немецких войск на фронте привели к потере уверенности фронтовых командиров в своих способностях и правильности руководства со стороны вышестоящих инстанций, то есть были созданы условия, которые в последующие недели сказались еще более заметно.

4. Нехватка горючего[126]

Затянувшаяся кампания на Востоке наряду с уже приведенными трудностями в военном производстве и большими потерями на фронте в конце октября поставила вермахт и военную экономику перед тяжелой проблемой в области снабжения нефтепродуктами. Стало невозможно поддерживать уровень снабжения горючим войск и промышленности в требуемом объеме. Немецкие и румынские запасы истощились. Это означало, что потребность в нефти могла быть покрыта только за счет текущего производства и добычи ее в Германии и Румынии. Так как этого не хватало для покрытия имеющихся нужд, уменьшение расхода нефти становилось вынужденной необходимостью. Поставки нефти Румынией в Германию, которые возросли с 201 тыс. т в июне до 375 тыс. т в сентябре, были возможны только благодаря вывозу богатых румынских запасов нефти, которые к концу сентября были исчерпаны. Впоследствии поставки нефти сократились с 375 тыс. т в сентябре до 253 тыс. т в октябре, 223 тыс. т в ноябре, 123 тыс. т в декабре, 111 тыс. т в январе 1942 года и 73 тыс. т в феврале. Только в дальнейшем они снова стали понемногу увеличиваться. Уже 19 сентября немецкий посланник в Бухаресте докладывал:

«1 октября все запасы сырой нефти на румынских очистительных заводах исчерпаны… Начиная с этого момента, работа этих предприятий зависит от добычи».

Количество нефти, распределяемой между видами вооруженных сил и гражданскими ведомствами, в конце октября было сокращено. Одновременно прозвучал призыв к дальнейшей экономии на следующие месяцы. Последствия этих мер сказались на промышленности, напряженное положение которой тем самым еще больше усложнилось. Но и сделать ничего было нельзя, так как поставки румынской нефти вследствие повышения расхода топлива и снижения добычи были меньше, чем ожидали немцы. Предполагалось, что добыча нефти в Румынии составит в сентябре 510 тыс. т, в период с октября по декабрь — 530 тыс. т ежемесячно, с января по март — по 540 тыс. т в месяц. Таковы были высшие возможности румынских нефтяных промыслов. Немецкое руководство надеялось, что из этого количества 400 тыс. т ежемесячно могло бы выделяться Германии, что одновременно соответствовало бы максимальным возможностям германского транспорта.