Одно вещественное доказательство уже лежало у него в кармане – тот самый заостренный стальной стерженек, арбалетная стрелка, чуть не лишившая жизни Екатерину Федоровну. Гуров достал стрелку из песка пляжа, а затем плотно упаковал в небольшой воздухонепроницаемый полиэтиленовый пакет. Несколько таких специальных пакетов, герметично закрывающихся на особую липучку, всегда лежали в бардачке его «Пежо». Ведь покушавшийся касался стрелки совсем недавно, когда вкладывал ее в желобок своего самострела. До самострела теперь не добраться, это не скутер, на дне его не отыщешь, но стрелка – вот она! И даже если преступник был в перчатках, в чем полковник Гуров сильно сомневался – неудобно в перчатках целиться и стрелять! – все равно микрочастички его пота и других кожных выделений на стерженьке имеются. А они, как известно, определяют особый, только конкретному человеку присущий запах, столь же индивидуальный и неповторимый, как отпечатки пальцев или рисунок радужки глаза! Вот зачем Гурову потребовалась служебно-розыскная собака с проводником-кинологом. Собака может сделать так называемую «выборку», обнюхав предмет, она найдет того, кто держал его в руках, выберет такого человека среди множества других, если, допустим, построить их в шеренгу. Правда, получается такое далеко не всегда, подвиги киношного Мухтара, они кино и есть и строгим юридическим доказательством не являются. Но полковнику Гурову и не нужны были сейчас строгие доказательства, ему был нужен реальный подозреваемый, которого можно взять в разработку. Тогда и доказательства появятся. А в шеренгу для выборки Гуров собирался построить всех, кого встретит на территории специнтерната. Прежде всего воспитанников, но и педагогический персонал тоже. Ничего, встанут как миленькие! Лев вполне допускал, что злоумышленник, связанный каким-то образом с интернатом, может вернуться туда, рассчитывая на то, что здесь его искать не станут: под свечкой, как известно, темнее всего. Ведь нацепил же он зачем-то противогазную маску, которая тоже, конечно же, уже покоится на дне водохранилища! Значит, надеялся на то, что какое-то время останется неузнанным. Но, даже если это не так, если прямая выборка не даст результата, собачка все равно пригодится. Была у Льва одна идея насчет того, как еще можно использовать собачкин нюх. Лишь бы псина толковая попалась, у собак ведь тоже все, как у людей: есть умные, есть – не очень, есть таланты и посредственности, лентяи и труженики.

Первые две стрелки для выборки не годились. Запахи ведь быстро выветриваются, именно поэтому сыщик упаковал свою находку в герметичный пакет. Кроме того, слишком много народа брало те стерженьки в руки. Не годилась, к сожалению, и зловещая «убиенька», извлеченная Станиславом из груди Анджея Сарецкого. Там все перебивал бы запах крови, кстати, это относилось и к двум первым стрелкам. А вот третья стрелка в цель не попала, крови на ней не было, и в руках ее держали только два человека: неизвестный злоумышленник на гидроцикле и сам полковник Гуров, когда доставал стальной стержень из песка. Собака, конечно же, сначала кинется к Гурову – его запах свежее и вот он, рядом стоит. Именно поэтому в разговоре с Крячко Лев подчеркнул, что пес должен быть умным, а кинолог – опытным. Тогда хорошо знающий свое животное проводник может «растолковать» ему, что выборка была ошибочной и требуется повторная, по другому запаху. Толковая собака поймет, перестанет обращать внимание на Гурова и начнет поиск по новой.

Более ничего интересного на водно-спортивной базе полковник Гуров обнаружить не надеялся. Он еще раз заглянул в сторожку, хмыкнул, подивившись богатырскому храпу упившегося охранничка, и зашагал к воротам. На разговор с дачником и посещение базы он затратил чуть ли не полчаса, и теперь следовало поторапливаться. Совершенно незачем, чтобы Крячко во главе отряда помощников, с собаками, пистолетами, своим и Гурова, и грозными бумагами от прокурора появился в «Палестре» раньше, чем там окажется Лев Иванович! Ведь Станислав ничего о последних событиях не знает, он не сможет овладеть ситуацией, пока Гуров не растолкует, что к чему.

Гуров резко увеличил темп ходьбы. Еще минут пять, и вон за тем поворотом должен показаться особняк интерната. Тени удлинялись, было уже около трех часов, но солнце по-прежнему светило ярко, как в июле, согревая воздух, и ветерок оставался теплым. Костюм и ботинки на полковнике Гурове окончательно просохли, и Лев Иванович вновь приобрел свойственный ему элегантный вид. В таком не стыдно появиться где угодно, хотя бы и в цитадели коррекционной педагогики.

"Нет, – подумал Гуров, завернув за поворот и увидев в ста метрах от дороги мощную бетонную ограду, за которой виднелось трехэтажное здание особняка, – не мог Станислав меня опередить. Я на него навалил столько непростых поручений, что он, даже с генеральской поддержкой, за час не управится, даст бог, Крячко будет здесь минут через сорок. Итак, вот она, «Палестра»! Пора приступать к близкому знакомству с ее обитателями".

Здесь охрана оказалась не в пример серьезней, чем сторож-пьяница на водно-спортивной базе. Двое хмурых широкоплечих парней в камуфляжках внимательно изучали его служебное удостоверение. Гуров же в это время не менее внимательно изучал забор и ворота, заметил он и несколько крупных кавказских овчарок на блокпостах, расположенных по периметру забора. Льва интересовал вопрос: насколько легко можно проникнуть на территорию специнтерната и, что еще важнее, насколько легко ее можно незаметно и несанкционированно покинуть, если возникнет вдруг такая необходимость. Гуров пришел к выводу, что покинуть – значительно легче! Достаточно подружиться с собачками на блокпостах, прикормив их, примелькавшись, чтобы считали за своего, не порвали, не подняли тревоги.

И не лезть в ворота, где стоят верзилы в камуфляже, а перебраться через забор немного в сторонке. Да, поверху забора расположена следящая система объемных датчиков, но сразу видно, что сориентирована и настроена она таким образом, чтобы реагировать на попытку перелезть через бетонный забор извне! Тогда она даст тревожный сигнал на пульт, возможно, включит сирену или что-то в этом роде. А внизу незадачливого визитера уже будут поджидать острые собачьи зубы. Но вот если лезть через тот же забор изнутри огороженного участка, то, при известном навыке и ловкости, следящую систему можно обмануть и она не сработает. Это, кстати сказать, коренной и неустранимый недостаток такого рода систем, лазерные следящие датчики подобного порока лишены, они несравненно надежнее, но ведь и «Палестра» не сверхсекретный военный объект! И не тюрьма, об этом Гурову еще покойный Сарецкий говорил, так что психология охраны здесь тоже соответствующая: прежде всего следить за тем, чтобы никто посторонний не проник на территорию интерната, а значит, основное внимание направленно вовне.

– И какова цель вашего визита? – мрачно поинтересовался один из охранников, возвращая Гурову его удостоверение.

– А как вы думаете? – с иронией ответил вопросом на вопрос Лев Иванович. – Что, в заведении, которое вы охраняете, насильственная смерть директора, а затем и его заместителя – это бытовое явление, добрая традиция? Так что ж вы удивляетесь, увидев полковника милиции? Ах, вас никто не предупреждал… Представьте, мне так было удобнее. Но так и быть, сейчас я вас предупреждаю: в течение ближайшего часа здесь появится еще десять-пятнадцать сотрудников нашего управления. Уверяю вас, с самыми широкими полномочиями. Так что не вступайте с ними в дискуссии, а просто немедленно пропустите внутрь. И самое главное: мне нужно, чтобы до того момента, как появятся мои помощники, никто на территорию интерната больше не проходил и, что еще важнее, никто ее не покидал. Это – приказ.