Мир переворачивался.

Ложь, ложь, все ложь, твердила себе Шеннон, но внутренний голос говорил другое: ты влюбилась в лгуна, в обманщика, в трепло. Ты не хотела ничего замечать. Тебе нравилось его внимание, тебе было хорошо с ним, ты надеялась — да-да, надеялась, — что ради тебя Джейсон Крамер бросит семью, разведется с женой…

Господи, какая мерзость!

Злость закипала в Шеннон, грозя стать неуправляемой. Злость на Джейсона. Но еще больше злость на себя. Как можно быть такой наивной! Как можно верить мужчинам, тем более женатым!

Ну и дура же ты, Шеннон!

Почему она так легко поверила ему? Потому что рядом не было матери, которая вовремя предупредила бы дочь о коварстве и вероломстве мужчин? Но ведь история, рассказанная Джейсоном, стара как мир. Холодная, не понимающая мужа жена… неудачный брак… одинокая, уязвимая душа в бетонных джунглях равнодушного мира… Сколько несчастных бедняжек проглотили эту наживку, свято веря в то, что они особенные, что у них все будет иначе, что их любовь выдержит все испытания?!

Интересно, что думал о ней ее «возлюбленный»? Кем он ее считал? Простушкой? Идиоткой? Шлюхой? Смеялся ли он над ней, возвращаясь домой после свидания? Рассказывал о своих успехах дружкам? Или несчастный лгун Джейсон тоже обманывал себя, выдумывая романтические сказочки, создавая иллюзии и переселяясь в них? Для некоторых мир фантазий более реален, чем тот, в котором они живут, работают, страдают и не знают счастья. Таких людей можно понять. Но можно ли простить?

Собирался ли Джейсон уходить от жены? Не видел ли он в Шеннон только наследницу владельца «Сазерленд Билдинг»? Если да, то ее замужество стало для нее тяжелым ударом.

Погруженная в свои мысли, Шеннон очнулась, только когда услышала в коридоре громкий негодующий голос Вирджинии Костелло.

— Я приезжаю сюда уже в десятый раз, и если вы думаете, что каждая такая поездка доставляет мне большое удовольствие, то ошибаетесь!

Кого это она распекает? — подумала Шеннон.

— Извините, миссис Костелло, но мистера Сазерленда сейчас нет. — Голос принадлежал Монике.

— У меня складывается такое впечатление, что бедняга Патрик вообще отошел от дел.

— Мама!

Так, понятно, значит, сегодня миссис Костелло явилась не одна, а в сопровождении дочери.

Дверь открылась. Моника отступила, пропуская в приемную клиенток.

— О, миссис Берджесс! Как удачно! А я уже начала думать, что у вас работают только лифты.

— Мама, миссис Берджесс тут абсолютно ни при чем.

— Помолчи, Клэр.

Стоявшая за спиной грозной посетительницы Моника сделала Шеннон какой-то знак и выскользнула в коридор.

— Чем могу помочь вам, миссис Костелло?

— Мне хотелось бы взглянуть на мой проект и либо потерпеть еще немного, либо обратиться к другому архитектору.

— Конечно. — Шеннон отодвинула Джейсона Крамера в дальний угол сознания и подошла к столу секретарши. — Будьте добры подождать пару минут. Садитесь, а я позвоню сейчас мистеру Берджессу.

Звонить, однако, не понадобилось. В коридоре послышались быстрые, энергичные шаги, и через несколько секунд в приемную вошел Фрэнсис, а за ним Моника.

— Добрый день, миссис Костелло, миз?.. — Он вопросительно посмотрел на молодую женщину.

— Это моя дочь, Клэр.

— Очень приятно, Клэр. А я Фрэнсис Берджесс. Давайте пройдем в кабинет Патрика, и я вам все покажу.

Когда дверь за ними закрылась, Шеннон выразительно закатила глаза.

— Бедный Фрэнсис. Эта Костелло хуже аллигатора — как вцепится, так уже не отпустит. Патрика она просто извела, потому что ей не угодить. Семь пятниц на неделе — это про нее.

— Что ж, посмотрим, по зубам ли ей мой муж. — Шеннон подошла к двери кабинета и прислушалась. — Странно, ничего не слышно. Я, пожалуй, подожду. — Она села на стул. — Моника, а где мой отец?

— Он уехал в муниципалитет. Сказал, что обойдется сегодня без вас, и обещал вернуться к ланчу.

Ожидание затягивалось. Шеннон вдруг поймала себя на том, что совсем не думает о Джейсоне. Странно, еще совсем недавно новость, подобная сегодняшней, выбила бы ее из привычной колеи по меньшей мере на неделю, теперь же, чтобы оправиться от шока, ей хватило получаса.

Наконец дверь открылась.

Первой вышла Клэр, и по ее счастливому, сияющему лицу Шеннон поняла, что все в порядке.

— Это просто фантастика, миссис Берджесс! Ваш муж волшебник! Я и не думала, что дом может быть таким… таким…

На помощь дочери пришла миссис Костелло, появившаяся в приемной вместе с Фрэнсисом.

— Таким шикарным, да, милая?

Вряд ли дочь хотела выразить свое впечатление именно этим словом, но, по крайней мере, возражений не последовало.

Шеннон перевела взгляд на Фрэнсиса, но он лишь подмигнул, сохраняя на лице бесстрастное выражение.

— Вы видели, дорогуша? — Миссис Костелло покачала головой. — Я сразу поняла, что ваш муж умеет уловить главное — натуру человека. Конечно, дом прекрасно вписывается в пейзаж, но…

— Мама, перестань, — попыталась вмешаться Клэр.

— Я только хочу сказать, что Фрэнсису удалось великолепно совместить южный романтизм с конструктивизмом.

— Вирджиния, из вас получился бы отличный художник, — не удержалась Шеннон, поддаваясь общему приподнятому настроению.

— По крайней мере, теперь мы все представляем, чего хотим и как это сделать, — заметил Фрэнсис. — Думаю, к понедельнику будет готов пакет, а потом мы обсудим внутреннюю планировку.

Миссис Костелло одобрительно кивнула.

— Кстати, вы уже решили что-то по поводу ландшафтного дизайна? — Фрэнсис повернулся к Клэр. — У меня есть на примете один парень, который, на мой взгляд, подает большие надежды.

— С удовольствием познакомлюсь с ним. — Молодая женщина улыбнулась Шеннон. — Миссис Берджесс, я хотела бы пригласить вас с мужем на обед в следующую пятницу. Уверена, мой Десмонд будет счастлив.

Шеннон растерялась и вопросительно посмотрела на Фрэнсиса.

— С удовольствием воспользуемся вашей любезностью, Клэр, — с улыбкой сказал он, отвечая на ее взгляд.

Что-то теплое шевельнулось в Шеннон, и это тепло начало разрастаться, наполняя все ее тело. Нечто подобное происходило и раньше, но только теперь она с полной ясностью осознала, что с ней.

Когда часом раньше Глория рассказала о Джейсоне и его больной жене, Шеннон разозлилась, почувствовав, что ее обманули и предали. Но лишь теперь она поняла, что внезапно открывшаяся правда не отозвалась невыносимой, смертельной болью отчаяния.

За последние недели, а может быть, даже и дни, рана в душе каким-то образом затянулась. Джейсон потерял власть над ней. Шеннон не знала, как и почему это случилось, и поняла, что процесс осознания, привыкания к новому состоянию займет, возможно, еще долгое время. Но теперь это не имело значения. Ей невероятно повезло: она не только покончила с Джейсоном, но и почувствовала себя свободной.