Когда я пришел домой, Рози расставляла цветы в наши две вазы и графин для вина. На ней были шорты и футболка без рукавов. Никаких изменений в ее фигуре по сравнению с обычным идеальным состоянием я не обнаружил.

– Мне нужно отдохнуть от учебы, – сказала она. – Ты был прав, иногда полезно оглянуться вокруг.

– Отличная идея, – ответил я. – Тебе необходимо свести стресс к минимуму.

– Как дела у Сони? – спросила Рози.

– У Сони все исключительно хорошо. Дейв нервничает из-за того, что ему предстоит стать отцом. Что для мужчины нормально.

Рози рассмеялась.

– Слушай, я тут подумала. Ну, насчет того, что ты сказал на прошлой неделе по поводу консультации. Наверное, я зря на тебя так набросилась. Возможно, это хорошая идея. Если ты считаешь, что тебе это необходимо.

– Нет, нет, я думал только о тебе. Я себя чувствую очень уверенно. Предвкушаю.

– Ладно. Ну, я тоже в порядке. Скажешь, если передумаешь.

Если бы этот разговор произошел на восемь дней раньше, я бы принял предложение Рози. Но теперь отношение Сони к проблеме выглядело предпочтительнее. Меньше беспокойства для Рози, не нужно бояться, что она выйдет из себя и испортит все дело, и меньше вероятность того, что возможная отрицательная оценка моего отцовского потенциала станет ей известна.

Мы с Соней договорились встретиться у нее на работе в верхней части Ист-Сайда, где, как я надеялся, мне удастся не только подготовить ее к предстоящему собеседованию, но и узнать что-то новое из области репродуктивных технологий. Но место работы оказалось ближайшей кофейней.

– Я работаю не там, где находятся лаборатории. В свое время мы познакомились с Дейвом благодаря тому, что я решила, что его компания выставила нам заведомо неверные счета.

– Так и было?

– Нет. Дейв запутался в отчетности. Но он честно в этом признался, и я угостила его кофе. Вот здесь.

– И после второго свидания вы занялись сексом.

– Дейв тебе сказал?

– Это неправда?

– Разумеется. Мы не спали друг с другом до свадьбы.

– Дейв солгал мне?

Я не мог в это поверить. Дейв был безупречно честен.

Соня засмеялась.

– Нет, это я соврала. Ты поверил?

Я покачал головой.

– Я чрезвычайно легковерен.

Лидию, привыкшую иметь дело с мошенниками, которые обманом хотят получить социальную поддержку, неплательщиками алиментов и бухгалтерами в собственной организации, провести будет гораздо труднее.

– Ты точно не говорил ей, что Рози австралийка?

– Я сказал, что у нее здесь нет родственников. Она, в смысле ты, можешь быть откуда угодно, кроме Нью-Йорка.

– Отлично. Теперь задавай мне те вопросы про депрессию.

– У нее может быть другая анкета. Я изучил несколько. Общее в них одно: риск возникновения депрессии определяется в случае, когда респондент испытывает недовольство или тревогу.

– Удивительная вещь – психология, скажи? Я иногда удивляюсь, за что этим людям платят деньги.

– Как ты думаешь, нам удастся ее обмануть?

– Не беспокойся, Дон. Весь фокус в том, чтобы не врать понапрасну. Ты будешь собой, я буду собой, если не считать имени. Я счастлива. И в полном порядке, стресс мне не грозит.

Я с трудом узнал Соню, когда мы встретились в гигантском холле больницы «Бельвю». Лишь однажды я видел ее в деловом костюме. Обычно, когда мы встречались, она была в джинсах. Сейчас на ней была длинная пестрая юбка и белая рубашка с оборками, из-за чего в целом Соня напоминала участницу ансамбля народных танцев.

– Caio, Дон! Какой прекрасный день, не правда ли, дорогой?

– Ты странно говоришь. Похоже на комика, изображающего итальянца.

– Я и есть итальянка. Я приехала в Нью-Йорк всего год назад. У меня здесь ни единого родственника, как ты и сказал сеньоре. Но я счастлива! Потому что у нас будет bambino!

Соня закружилась на месте, и юбка под воздействием центробежной силы взметнулась в воздух. Соня рассмеялась.

Сонины дед и бабка по отцовской линии были итальянцы, но по-итальянски она не говорила. Если Лидия приведет переводчика, у нас возникнут проблемы. Я посоветовал Соне несколько смягчить акцент. Но это была блестящая идея – сделать Рози иностранкой, но без фальшивого австралийского акцента, который на фоне моего смотрелся бы неестественно.

– Извините, что оторвала вас от учебы, – сказала Лидия после того, как предложила нам присесть. – Вы, вероятно, очень заняты.

– Я все время очень занята, – ответила Соня и взглянула на часы. Впечатляющие актерские способности.

– Как давно вы находитесь в Соединенных Штатах?

– С начала учебного года на медицинском факультете.

– А до этого чем вы занимались?

– Работала в клинике по экстракорпоральному оплодотворению в Милане. Там я заинтересовалась медициной.

– Как вы с Доном познакомились?

Катастрофа! Соня посмотрела на меня. Я посмотрел на Соню. Раз уж кто-то должен придумать историю нашего знакомства, пусть лучше это будет Соня.

– В Колумбийском университете. Дон мой преподаватель. Все происходит так rapido[3]!

– Когда у вас срок?

– В декабре.

В Сонином случае это было правдой.

– Вы планировали такую скорую беременность?

– Когда работаешь в клинике ЭКО, начинаешь понимать, какая это ценность – ребенок. Я думаю, что мне очень повезло.

Соня забыла про акцент. Но текст звучал очень достоверно.

– И вы планируете оставить учебу после рождения ребенка?

Это был вопрос с подвохом. Соня – настоящая Соня – планировала не работать год после родов, чем нервировала Дейва, поскольку это неминуемо скажется на доходах семьи. Если бы Соня ответила за себя, а не за Рози, мне бы для достоверности пришлось выступить в роли Дейва. Несомненно, я был бы неубедителен. Лучше бы, конечно, Соня ответила за Рози. Но она об этом не знала. Поэтому я ответил за нее:

– Рози не планирует прерывать учебу.

– Вообще?

– Максимум на неделю. Может быть, чуть больше.

Лидия посмотрела на Соню.

– Неделя? Неделя отпуска на роды?

Реакцию Лидии можно было трактовать как смесь удивления и неодобрения. Похожим образом встретил новость о беременности Рози Дэвид Боренштейн.

Соня была не Рози и планировала взять отпуск на неопределенный срок, поэтому ее удивление также было объяснимо. Все присутствующие вели себя логично – кроме отсутствующей Рози. Я попытался представить ее взгляд на вещи.