litbaza книги онлайнВоенныеЯ дрался на Т-34 - Артем Драбкин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 35 ... 75
Перейти на страницу:

Воевать весной сорок четвертого на Украине было сплошное мучение. Ранняя оттепель, моросящий сырой снег превратили дороги в болота. Подвоз боеприпасов, горючего и продовольствия осуществлялся на лошадях, поскольку машины все застряли. Танки еще как-то двигались, а мотострелковый батальон отставал. Пришлось просить население — женщин и подростков, которые от села к селу несли на своих плечах по одному снаряду или вдвоем тащили ящик с патронами, увязая чуть ли не по колено в грязи.

В конце января мы, окружая Корсунь-Шевченковскую группировку, сами попали в окружение, из которого едва вырвались, утопив восемь танков в реке Горный Тикич. Потом отражали атаки пытавшихся вырваться фашистов. Короче, к 18 февраля, когда нам приказали сосредоточиться в районе деревни Дашуковка, в бригаде остался один танк командира бригады — мой танк — и мотострелковый батальон автоматчиков. Правда, от батальона осталось шестьдесят-восемьдесят человек и два орудия 76-мм пушек, да и он отстал, увязнув по дороге в грязи. Управление бригады сосредоточилось в деревушке недалеко от Дашуковки, мотострелки должны были подойти примерно через пять-шесть часов. Противник только что выбил наши части из Дашуковки, таким образом практически прорвав кольцо окружения. Мы с комбригом и начальником политотдела подъехали к глубокому оврагу, который нас отделял от Дашуковки и до которой оставалось примерно километр. Деревня стояла на пригорке, вытянувшись с севера на юг, образуя улицу длиною примерно полтора-два километра. С трех сторон она была окружена оврагами, и только северная, дальняя от нас окраина имела пологий спуск к грунтовой дороге, шедшей из Лысянки. В районе деревни шел вялый бой. Видно, обе стороны выдохлись, резервов нет. Изредка шестиствольный миномет противника где-то с северной окраины Дашуковки разбрасывал мины по нашей пехоте. Мы вернулись в деревню, расположившуюся перед оврагом.

Поставив танк у выбранной комбригом хаты, я вошел в нее, чтобы согреться и посушить промокшие сапоги. Войдя в хату, я услышал разговор по радио между командиром бригады и командиром корпуса, Героем Советского Союза генералом Алексеевым: «Жилин, закрыть брешь». — «Да у меня один танк». — «Вот этим танком и закрой». После разговора он повернулся ко мне: «Ты слыхал, сынок?»

Задача была ясна. Поддержать пехоту 242-го стрелкового полка, оставившую Дашуковку тридцать минут назад и тем самым открывшую трехкилометровую брешь. Овладеть Дашуковкой, выйти на ее северную окраину и до подхода резервов корпуса исключить подход и прорыв противника к окруженным по единственной грунтовой дороге, проходящей в 500 — 600 метрах севернее Дашуковки.

Я быстро выскочил из хаты. Мой экипаж спокойно жевал хлеб с тушенкой. Хозяйка хаты вынесла вслед за мной кринку молока и предложила выпить. А мне белый свет был не мил. Я ведь не знаю, что там, в Дашуковке, какой противник и как его выбивать.

Крикнул экипажу: «К бою!» Экипаж вначале ошалело взглянул на меня в недоумении, отпустив пару шуток по поводу моей прыти, но, видя, что я не шучу, бросил еду, и все метнулись к танку. Я приказал сбросить брезент, чтобы не случилось казуса, как это было в Тараще, выбросить все изнутри танка, что не нужно было для боя, и догрузить боеприпасов. Таким образом, я шел в бой с двумя боекомплектами снарядов, сто пятьдесят штук вместо штатных семидесяти семи.

Я дрался на Т-34

Минут за тридцать танк подготовили к бою. Провожать нас вышло все начальство. Помахал всем рукой и, встав на сиденье, взявшись руками за командирский люк, я дал команду: «Вперед!»

Впервые, как себя помню, не было тяжело на душе, как это всегда бывало перед атакой, до первого выстрела. Слова начальника политотдела Молоканова Николая Васильевича, сказанные на прощание: «Надо, Саша!» — подействовали ободряюще.

Подъехав к изгибу оврага, откуда было ближе всего к деревне Дашуковка, мы стали медленно спускаться по его склону. Выход был только один — преодолеть овраг и начать атаку на южную окраину Дашуковки. Легко скатились вниз, однако подняться на противоположную сторону нам не удалось. Добравшись с ходу до половины противоположного ската, танк на большой скорости скатился обратно вниз. Мы сделали несколько попыток подняться, и всякий раз танк срывался вниз. Начинавшаяся с наступлением темноты гололедица все больше затрудняла наш подъем. Выбившись из сил, я вспомнил, как преодолел ров под Киевом на задней передаче. Нашлись и двенадцать шипов на гусеницы «зипе», которые мы закрепили по шесть на каждую гусеничную ленту. Управившись за полчаса, мы развернули танк задом и все трое — я, заряжающий и радист-пулеметчик, — уцепившись за выступ лобового листа брони, начали толкать танк вверх. Мы уже настолько вымотались, что не отдавали отчета, что наше усилие для двадцативосьмитонной машины — тьфу! А если бы танк, как и раньше покатился вниз, то от нас бы мало что осталось. Однако наша злость, воля, умение механика-водителя и прикрепленные шипы сделали свое дело. Танк, натуженно ревя, медленно, но полз вверх. Казалось, что вот-вот он встанет, мы же изо всех сил толкали его, старались помочь двигателю. Поднявшись кормой над краем оврага, танк на какое-то мгновение застыл, но, зацепившись за грунт, перевалился на ту сторону. Выбравшись наверх, механик начал разворачиваться, а у меня потемнело в глазах. Услышав громкую работу двигателя, немцы начали пускать осветительные ракеты, усилился ружейно-пулеметный огонь. Оглянувшись по сторонам, дал команду экипажу: «В танк!» и распорядился дать танку отдохнуть полчаса. Закрыв за собой люк, я сразу впал в забытье. Видимо, то же самое произошло и с экипажем.

Из забытья меня вывел громкий стук по башне. Спрашиваю, кто. Мне ответил командир 242-го стрелкового полка. Открыл люк, представился. Он сказал, что я молодец, что преодолел такой глубокий овраг: «Смотри, вон двигающиеся огоньки. Это идут немецкие автомашины. Думаю, что несколько подразделений противника уже прошли по дороге. На этом участке собраны остатки моего полка — примерно рота. Вам необходимо, используя ночь, поддержать атаку моей пехоты, выйти на северную окраину и своим огнем закрыть дорогу. МСБ вашей бригады уже на подходе, так что помощь близка».

Впереди, метрах в двухстах, виднелись мигающие папиросные огоньки — пехота лежала на мокром снегу. Приказываю механику подойти к пехоте и даю команду: «К бою!» Заряжающему показал растопыренную ладонь — «Осколочным!»

Остановив танк в десяти метрах от стрелков, осмотрел лежащих на снегу бойцов, вооруженных винтовками. Только некоторые были вооружены автоматами. Видать, собрали их из всех подразделений полка. Беглым взглядом оценив их состав, в цепи, растянутой метров на триста-четыреста, я увидел около пятидесяти человек. Высунувшись из командирского люка, обратился к ним: «Мужики, мы сейчас выбьем противника из деревни и выйдем на ее противоположную окраину, где и займем оборону. Поэтому лопатки в период боя не теряйте. А сейчас вы короткими перебежками выдвигайтесь впереди танка метров на двадцать — двадцать пять и с ходу ведите огонь по противнику. Не бойтесь моих выстрелов, ибо я стреляю выше ваших голов». Один из них крикнул мне: «Когда это танки шли сзади пехоты?» Я ответил, что вопрос поставлен правильно, но сегодня надо действовать так. «Я буду уничтожать огневые точки противника, а как подойдем метров на двести к деревне, я выйду вперед, а вы броском за мной. Сейчас посмотрите и по моей команде — вперед!» Взревел мотор — немцы выпустили несколько ракет, и сразу же заработали семь пулеметных точек. Поставив прицел на ночную стрельбу, я начал их расстреливать справа налево. Мои снаряды в течение полутора-двух минут подавили сразу три или четыре точки. Высунувшись из танка, даю команду: «Вперед!» Увидев мою отличную стрельбу, пехота поднялась вначале неуверенно, но в атаку пошла. Противник снова открыл огонь из четырех или пяти точек. Я же расстрелял еще три из них, а потом дал команду механику продвинуться вперед еще на двадцать пять — тридцать метров, выстрелив при этом по окраине деревни двумя снарядами, затем, медленно двигаясь, уничтожил еще одну огневую точку. Из танка вижу, как моя пехота короткими перебежками продвигается вперед. Противник ведет только ружейный огонь. Видимо, немцы, овладев деревней, оставили в ней небольшой заслон силой до одного взвода, не имея даже ни одного противотанкового орудия, бросив основные силы на прорыв к окруженцам. Настала решающая минута — пехота поверила в меня, видя, как я расправился с пулеметными точками противника, и продолжала делать перебежки, ведя огонь с ходу и лежа. Но нельзя терять этот благоприятный момент. Поэтому высовываюсь из танка и кричу: «Молодцы, ребята, а теперь в атаку!» Обогнав цепь и ведя огонь с ходу, врываюсь в деревню. Остановился на миг, дал два выстрела из пушки вдоль улицы по убегающим немцам и длинную пулеметную очередь. Заметил, как какое-то сооружение пытается вывернуться из-за дома на улицу. Не размышляя, крикнул Петру: «Дави!» Механик рванул танк вперед, ударив правым бортом это большое чудовище, которое впоследствии оказалось шестиствольным минометом.

1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 35 ... 75
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?