Он дождался, когда она закончит разговаривать, уберет телефон в сумочку, перекинет кофту через руку, и только тогда окликнул.

– Саша? Что вы здесь делаете? – Она вопросительно выгнула брови.

И тут же воровато оглянулась на вход в прокуратуру, будто стыдилась того, что он ее встречает. А он ведь встречал! Конец рабочего дня, не разгар. Она вышла с работы, он на машине.

Кого же она стесняется?

– Присаживайтесь, – он распахнул дверь пассажирского места. – Или нет?

– Пожалуй, воспользуюсь вашим предложением, – она коротко улыбнулась, но совсем не так, как улыбалась невидимому телефонному собеседнику.

– Куда? – спросил Копылов, отъезжая от прокуратуры.

– Домой, пожалуй.

– А где наш дом? – Он на всякий случай притормозил.

– Дом наш на Цветочной, номер десять, средний подъезд с любого угла. Подъездов семь, – отчеканила она, рассеянно роясь в сумочке.

Вдруг достала пудреницу и посмотрелась в зеркало. Облизала губы и чуть щипнула каждую щеку.

– Устала, – вдруг произнесла она, будто извиняясь. – А вы какими судьбами? Узнали что-нибудь?

– Узнал, – кивнул он и покосился на нее с укоряющей усмешкой. – И как вы все успеваете?

– В смысле?

– Не успел я вас высадить, как вы тут же в больницу к нашему фотографу. Не ближний свет, скажу я вам.

– Вы это серьезно?! – На ее щеках загорелось два ярких пятна, то ли от гнева, то ли от щипков.

– Ну да. А что?

– Да то, что не была я ни в какой больнице! – возмутилась Света, уставившись на него со злостью. – Я работала! В своем кабинете! А с чего вы решили?

И Копылов рассказал ей, как отправился со Степкой в больницу, как встретил Хаву с гостинцами, первым обнаружившего пропажу пациента. И как потом отправился к бывшей жене Ильи, и та рассказала о неожиданном визитере из прокуратуры. И еще успела крикнуть ему в спину, что у Ильи была какая-то родная сестра Татьяна.

– Так и сказала? – покачала головой Света. – «Какая-то родная сестра»?

– Слово в слово.

– Ничего себе! – Света тоненько присвистнула. – И, конечно же, она не знает ни адреса, ни как ее фамилия?

– Волкова. Говорит, Илья говорил ей давным-давно, что фамилия сестрицы вполне соответствует ее характеру. Волчица, мол, отъявленная.

– Адрес?

– Нет адреса. Но надо будет узнать у нашего бывшего фигуранта Геннадия, незнаком ли он с сестрицей своего спасителя? К слову, тот самый парень, назвавшийся прокурорским, дико похож по описанию на него.

– Едем навестить?

– Ехать-то можно, главное знать – куда? Помните, что сказал Кирилл? Отец женился. Женился давно, но рассказал об этом только теперь. И ушел из дома. И где он?

– А сказал, на ком женился? – В глазах Светы загорелся азартный огонек. – Сказал?

Копылов прокрутил в голове неприятную встречу в своем кабинете, вспоминая детали.

А ведь действительно! Кирилл сказал, что отец женился на жене своего друга и компаньона через три года после смерти матери. Причем друг и компаньон как-то уж очень неожиданно скончался. А фамилия компаньона? Этого Копылов не знал. Он знал друзей их семьи – Волковых. Но был ли тот друг семьи Волков компаньоном – еще вопрос! И была ли его жена нынешней женой Геннадия – тоже вопрос. И была ли она к тому же еще и сестрой Ильи…

– Таких совпадений не бывает! – ахнула Светлана, когда он изложил ей свои мысли.

– Мало ли? – Копылов пожал плечами. – В жизни бывает все. Волковых, что Ивановых, – пруд пруди.

– Поехали на фирму! Там точно все знают, кто чей муж, кто чей компаньон, кто чей брат или сестра, – затормошила его Света. – Еще не поздно! Этот Гена, если он настоящий бизнесмен, должен быть на работе. У него и спросим, тот ли Волков?

Поехали. Через двадцать минут пути Копылов свернул в проулок, в который восемь лет назад сворачивал неоднократно, и ахнул. Прежнего одноэтажного строения, больше напоминавшего вагончик, обшитый сайдингом, не было и в помине. На его месте стояло шикарное двухэтажное здание с шикарной вывеской, с шикарной парковкой и шикарной растительностью по периметру. Невысокий кованый заборчик, который можно было легко перешагнуть. Шлагбаум на въезде. В будке – охранник, важный и сердитый. Пока не предъявили ему оба удостоверения, шлагбаум не хотел поднимать ни в какую.

– Строго у них тут, – качнула Света головой, слегка вывернув нижнюю губку, что напрочь лишало ее взрослости. – Чем же они занимаются?

Занимались они инновационными технологиями. Именно это прочли они на вывеске. Причем сначала шла какая-то сложная аббревиатура. И только в самом конце, в скромных скобочках значилось: «Инновационные технологии». В какой конкретно отрасли, не уточнялось.

– Надо же, – Копылов удивленно присвистнул. – Умным надо быть каким!

– Предприимчивым, – Света повела рукой вокруг. – Смотрите, сколько тут денег, Саша! Здесь на кустиках не листики, а монетки буквально. Я в прошлом году с подругой была в одной мастерской ландшафтного дизайна, так у меня там чуть косоглазие не случилось. Такие цены!!

– И что подруга?

– А ничего. На рынке купила и цветов, и деревьев. Ничего, растут, цветут. А тут, скажу я вам, работал мастер. Все по линеечке. Ну, идемте. А то и там еще на охранника нарвемся, придется еще десять минут объясняться.

Все прошло гораздо быстрее. Охранника не впечатлили даже их удостоверения. Он тупо качал головой и твердил, что у него инструкции, и вообще руководства никого нет, и приходить по делам нужно раньше, рабочий день закончился.

– Позвоните своему руководителю, спросите у него… – все еще надеялась уговорить его Света, крепко держась рукой за турникет, заблокированный намертво.

– У меня инструкции, – гундосил молодой, напичканный стероидами парень. – Не положено.

– А я вот сейчас вызову наряд, твою мать!! – взревел Копылов, не выдержав. – Задержат тебя по подозрению и уволокут в отдел до выяснения! Там будешь рассказывать свои инструкции под диктовку, понял?!

– А по какому подозрению? – Длинные белесые ресницы охранника тревожно заметались.

– По любому! – заорал Копылов и тут же почувствовал, как на локоть ему легли прохладные пальцы.

Вот тут он почувствовал, наверное, впервые в жизни, как пронзает человека та самая искра, о которой так много пишут и говорят. Что бы, казалось, случилось? Просто положила пальцы на сгиб его локтя, а у него и коленки прострелило, и сердце забухало, и пот на висках выступил. Когда первый раз целился в человека из пистолета, такого не было. Может, потому, что человек тот подозревался в убийстве трех малолетних детей? И потому, что горе их родителей выстудило Копылову всю душу. А их надсадный плач высверлил в его башке огромную дыру.