– Их не более дюжины. Все очень осторожны и явно удивлены сном лагеря, – пояснил свой жест Говорящий. – Лой их опознал, его племя.

– Поговорим?

– Я не знаю их языка.

– Он был расшифрован айри и для подобных мне записан под прямое подключение к памяти. Хоть и довольно примитивно, но я могу попробовать общаться. Идем?

– Стрелять начнут, – поморщился Ками.

– В меня не попадут, а о себе ты, надеюсь, позаботишься. И я полагаю, они не станут воевать со снавью. Лой, стереги этих гадов!

Короткий решительный писк подтвердил намерение пушистого караульщика не упустить случая применить яд. Вздох Ками чуть позднее – его согласие с планом. Тоэль в два движения заставил двери обоих бортов скользнуть вбок и втянуться в стены, оголяя проемы. Пару стрел айри поймал почти сердито, короткое копьецо отбил, а потом рядом из пустоты возник Ками, своим даром вынудивший еще три стрелы неуклюже клюнуть грунт, и нападение иссякло.

После короткой заминки, наполненной воплями и щелканьем Лой’ти, возмущенного вероломством напавших, горцы выбрались из тени. Двое. Хмурясь недоуменно, сложили на видном месте оружие и подошли вплотную. Одеты они были в брюки и куртки из мягкой кожи, невысокие сапоги на гибкой подошве, короткие плащи из тонкой темной валяной шерсти. Вооружены длинными кинжалами. У старшего имелся также короткий клинок сабельного типа, с довольно широким кривым лезвием. Тоэлю понравилась работа мастера-кузнеца и не менее – изготовителя ножен, украсившего кожу сложным тиснением и узором нитей. У младшего набор дополнял длинный мощный лук, уложенный наземь с явной неохотой. На плече невысокого, легкого и гибкого юноши верещал родич Лоя, интересуясь у пушистого обитателя летающей лодки новостями и ничуть не отвлекаясь на уговоры друга, уже пару раз дернувшего его за хвост, пытаясь восстановить свой благопристойный образ «горца в разведке».

Старший воин, куда более рослый и широкий в кости, с усмешкой наблюдал за спутником. Он верил хвостатому хулигану, в полном восторге прыгающему на макушке несчастного и окончательно смущенного разведчика, и уже знал: их ждут не враги.

Тоэль вздохнул и принялся складывать чужие слова в корявые фразы.

Он приветствует гордых детей гор. Он зовется Тоэль и спутник его – Ками, оба пришли с миром и желают помочь, а более того – сами нуждаются в поддержке и информации.

Воин вскинул руку открытой ладонью вперед, подтверждая понимание. Уже что-то! Развернулся и коротко бросил таящимся в темноте: выходите. Их оказалось, как и предупреждал Ками, двенадцать вместе с уже знакомыми двоими. Точнее, пятнадцать, – нельзя ведь не считать родню Лоя! Двое немедленно бросили хозяев и оказались на шеях пленников, ничуть не обрадовавшихся столь пристальному к себе вниманию. Третий шумно ругался с владельцем лука, требуя немедленно отпустить его хвост. Церемония встречи все более утрачивала рамки приличия. Владельцы зверьков уже сунулись в проемы и теперь трещали громче своих питомцев, делясь с оставшимися снаружи, в неведении, впечатлениями от необычного вида пленников. Прочие с детским любопытством щупали материал корпуса и дверь ангара, крутили головами, изучая источники голубоватого света…

Старший воин тяжело вздохнул, недовольно тряхнул головой, но не стал мешать младшим. Пришла его очередь говорить.

Он зовется Ргиро и происходит из рода гвинов, живущего выше в горах. Он управляет остатками воинов общины. Злые нелюди уго-йхо взяли в плен более половины жителей его селения, угнали скот, опустошили запасы. Под его рукой две сотни уцелевших мужчин, хотя настоящих бойцов и разведчиков – не более трех десятков. А еще в скалах их женщины, старики и дети. Холод грозит гибелью, скорой и неминуемой, ведь всю пищу забрали, и поселок сгорел дотла.

Уже месяц воины следят за лагерем, но чужаки сильны и многочисленны. И они поят ядом сознание людей, губят даже одаренных. Лишь сегодня удалось застать их спящими, теперь он понимает, почему. Он готов помогать, но новым союзникам стоит помнить, сколь безрадостна предстоящая зима, отягощенная войной и голодом. У него теперь появилась небольшая надежда, потому что один из пришедших – одаренный и он, возможно, сумеет хоть что-то изменить. Никто не желает напрасно убивать безумных слуг уго-йхо, еще недавно бывших нормальными людьми. Соседями, друзьями, родными…

Ками кивнул, ловя торопливый перевод. Он и без того многое понял, благодарно вслушиваясь в открытое сознание айри и на ходу заучивая самые простые слова. Как только наберут силу прочие одаренные, можно попробовать разбудить сознание людей лагеря – пообещал Ками. Если бы удалось позвать Деяну, но это далеко, к тому же она не отзывается и даже, странное дело, не опознается…

Тоэль зашипел от обиды – ну почему он не подумал раньше! Просто забыл среди людей, что такое дальняя связь. Одичал, можно сказать! Айри бесцеремонно выдернул из кресла пилота самого любопытного горца и пробежал пальцами по контактной пластине.

Экран оставался серым несколько томительных минут. Потом вспыхнул, ожил, вызывая охи и ахи любопытных жителей гор, старающихся не упускать ничего нового.

Космический боцман, некогда его друг, променявший спокойную старость и уют своего домика на корабль и ежедневные ссоры с Хиннром, принял вызов не глядя. Он сидел, презирая весь мир бескрылых своей широкой спиной. Зовут? Пусть говорят, что им надо, и проваливают. Разве у мелких дурней, не способных ценить настоящие дела, могут найтись серьезные вопросы к экипажу?

– Юнтар, ты мне нужен здесь через полчаса, посадка по пеленгу. Тут очень, очень много голодных, тебе понравится.

Тоэль счастливо пронаблюдал стремительное движение кресла и полный набор вариантов недоумения, столь непривычных на сдержанном и чуть хмуром обычно лице. Седой боцман был пожилым даже для айри. И всегда оставался возмутительно незыблем в своих убеждениях. Он пережил шесть сотен лет их общего прошлого, не меняя имени и позволяя его сокращать до короткого «Тар» слишком немногим. Он ценил порядок и регулярно доводил обожаемого капитана нравоучениями на указанную тему. Он был непростительно суеверен для уважающего науку айри. И еще он умел готовить, так что любой спор на борту неизбежно стихал к ужину. А еще Тар замечательно организовывал любое дело. Вот и теперь, одним взглядом оценил невообразимую картину – десяток грязных дикарей, рамкой оформляющих экран, зеленых от тошноты и страха за свою драгоценную жизнь пленников, победно щелкающих и свистящих родичей Лой’ти. Его самого, умильно взирающего на экран, сложив лапки на груди…

– Паршивая манера выражать свои мысли невнятно! – посетовал боцман, придавая лицу привычное выражение хмуроватой сосредоточенности. – Пеленг есть, и то спасибо, от большого ума ты вечно все путаешь. Сколько голодных? На какой период их необходимо обеспечить жратвой? Я не намерен без серьезного повода сажать эту, чтоб тебе одичалому было понятнее, демонически здоровенную штуковину, вызывая абсурдные сплетни местного населения. И вообще, три часа – наш минимум по срокам, так и знай.

– Думаю, до весны надо продержаться… Выживет тут до полутора тысяч, а если повезет, и две… – начал прикидывать Тоэль, изучая потолок на предмет внезапного озарения, и чувствуя себя очень маленьким и ребячливым, – У нас сейчас конец осени…