Она улыбнулась:

— Тогда я должна постараться угождать тебе чаще. И ублажить тебя как следует. Нынче ночью, да?

— Конечно. — Он пообещал провести вечер с Раннорой, но знал, что сможет уйти пораньше, сославшись на головную боль. И почему бы не получить от Джасин все удовольствия, пока она еще имеет возможность постараться для него?

Хотя эта женщина соображает туго, полной дурой ее не назовешь. В конце концов до нее дойдет, какую она сыграла роль в смерти его дражайшей сестрицы, и вот тогда Роул выполнит еще одно поручение короля. Сейчас, когда судьба Джасин была почти решена, король ощутил к ней сильное влечение, почти как в первые дни их связи. Он может уделить ей даже несколько вечеров, чтобы у нее не возникло подозрений. И чтобы она стала посговорчивее.

Когда Оберн вернулся с Роханом в Ренделшам, как приказала Зазар, он думал, что Ясенка будет выглядеть и чувствовать себя гораздо лучше. К его ужасу, ей стало за это время только хуже, хотя приняла она его тепло, попросила Рохана сесть у ее постели и рассказать о путешествии.

Эйфер отвела Оберна в сторонку.

— Я не понимаю, что убивает мою госпожу, — прошептала Эйфер, — но она чахнет день ото дня.

— А что говорит лекарь?

— Ничего. Он в таком же недоумении, как и все мы. Я сама готовлю еду моей госпоже, как раз так, как она любит, и каждый день даю ей чашу укрепляющего напитка…

— Напитка?

— Да, сударь, как приказала та женщина из Трясины. Мастер Лорган сам его готовит. Хотя в последнее время…

— Что?

— Он приносит его не лично, как раньше, когда мы только что приехали, это теперь делает одна из придворных дам.

— Какая именно?

— Джасин, сударь. — Эйфер поморщилась. — Говорят, она любовница короля.

— Спасибо, Эйфер. Скажи жене, что я ушел по делам, и пусть Рохан остается при ней, сколько она пожелает, только последи, чтобы он ее не утомлял. Может, мальчик ее немного развеселит.

Полный недобрых предчувствий, Оберн пошел искать леди Джасин. Он нашел ее в компании других дам. Они занимались рукоделием. Когда слуга назвал его, она испуганно подняла взгляд, но без возражений пошла с Оберном туда, где они могли бы поговорить без свидетелей.

— Я пришел поблагодарить вас за заботу о моей жене, леди Ясенке, — сказал он. — Я слышал, вы сами предложили лично относить ей каждый день укрепляющий напиток?

— О, я тут ни при чем, сударь. Я просто сделала все, что могла, чтобы помочь ей. А ей полегчало, как обещал король? Я ведь просто отдаю чашу служанке, прямо в дверях, мне даже не дают посмотреть на леди Ясенку.

Король! Недобрые предчувствия еще сильнее охватили Оберна. Значит, это тупое разряженное коронованное ничтожество, которого Касаи кроме как мужеложцем не называл, приложило руку к лечению леди Ясенки! Это ничего хорошего не предвещало. Оберн знал, что не может позволить своему гневу вырваться наружу — пока не может. Сначала надо выяснить все до конца. И он решил солгать.

— Да, ей заметно лучше. Румянец на щеки вернулся, глаза сияют.

— Это хорошо, — улыбнулась леди Джасин. — Значит, его величество не ошибся. Лекари — завистливый народ, и мастер Лорган не захотел давать ей то снадобье, от которого леди могла быстро поправиться.

Оберн решил поставить на карту все.

— Теперь, когда я вернулся, — сказал он, улыбаясь как можно обаятельнее, — я сам хотел бы добавлять то самое снадобье в напиток моей жены. Вы наверняка понимаете, как мне хочется самому ухаживать за моей любимой.

Леди Джасин кивнула:

— Конечно, сударь. Подождите, я принесу флакончик.

Оберн понимал, что очень рискует, проникая в королевский заговор, и вся его надежда была на то, что Джасин просто тупая дура и ее использовали втемную. Тогда она не будет противиться его просьбе. Если бы она знала, что подливает в напиток для Ясенки яд, от которого становится только хуже, она никогда бы не позволила ему самому заняться этим. Значит, она тут ни при чем. Оберну стало немного легче от этой мысли.

Джасин быстро вернулась. Она подала ему флакон. Поднеся флакон к свету, Оберн увидел, что тот почти полон. Он открыл флакончик, понюхал — и тут же узнал резкий запах.

— Добавляйте шесть капель, ни больше и ни меньше, — сказала Джасин. — Государь дал очень четкие указания.

— И как давно она это принимает?

— Всего пять дней.

Он облегченно вздохнул — значит, король не собирался убить Ясенку быстро, наоборот, хотел, чтобы все шло медленно и выглядело естественно. Она несомненно поправится.

— Благодарю вас, леди Джасин. Шесть капель. Я запомню.

Он поклонился так изящно, как мог, и вернулся к себе. Там он сунул флакончик на дно своего сундука с платьем, сначала проверив, чтобы горлышко было как следует запечатано воском. Если это зелье выльется на рубашку, а потом он ее наденет, ему это дорого обойдется.

В море водится много разных ядовитых тварей — у кого зубы ядовитые, у кого и вся плоть. Морские Бродяги давно были знакомы со многими ядами, и этот яд Оберн тоже знал — его выпаривали из водорослей, которые встречались ловцам жемчуга. Если просто задеть за них, дело обойдется простой сыпью по всему телу. Но если ты в них запутаешься, умрешь прежде, чем захлебнешься. Ныряльщики привыкали к этому яду, понемножку жуя опасные водоросли, и сам Оберн так делал. Если же этот яд принимать внутрь, то человек заболеет — тяжело или не очень, в зависимости от того, сколько яду проглотил. Состав во флаконе был крепким. И если бы он попал, например, в какую-нибудь царапину на коже Оберна, то даже привычный Морской Бродяга мог умереть.

Оберна охватила бешеная ярость, он с огромным трудом держал себя в руках. Он сел, сцепил руки, чтобы успокоиться. Ему очень не хватало совета Ройанса, но Оберн понимал, что суровый старик в первую очередь должен хранить верность королю и в лучшем случае просто прогонит его. В худшем же случае Оберна могли бросить в темницу или даже казнить за его слова: это надо же — обвинить короля прилюдно в убийстве собственной сестры!

А что сказал бы Ройанс, если бы кто-то другой, не король, попытался отравить Ясенку?

Оберн не мог представить этого. Он знал только то, что если он будет бездействовать, не сделает решительного шага, то Флориан еще раз попытается убить Ясенку и будет продолжать свои попытки, пока не достигнет своей мерзкой цели.

— О, мне гораздо лучше! — заявила Ясенка через неделю. Она уже ела за столом в спальне, и теперь завтракать вместе с Роханом и Оберном стало для нее приятным обыкновением. — Поначалу мне показалось, что от снадобья Зазар мне только хуже становится, но в конце концов оно подействовало! И это, и то, что моя семья со мной снова. — Она улыбнулась обоим, особенно мальчику, и Рохан ответил ей счастливой улыбкой.