Офицеры высыпали из канцелярии и дружно побрели в каптерку – выпить на дорожку.

– Никита, пойдём тоже хлопнем по стакану! – предложил Шмер. – Зальешь горе-неудачу, поднимешь настроение.

– Эх, не повезло! – вздохнул Никита. – И почему такая напасть? В карауле два раза выпадало стоять, в наряде по роте тоже один раз у тумбочки дежурил. По-человечески только на стажировке отмечал Новый год. Не везёт мне со Снегурочками-дурочками с дырочками!

– Ты просто, наверное, в разгильдяях числился. – ухмынулся Шкребус. – Исправляйся! Будь дисциплинированней.

Шмер оскалил зубы, почесал зеленое от зеленки ухо:

– Ну, ты идешь? В третий раз не зовем.

– Иду, иду! Алкаши чертовы.

Никита собрал бумажки в папку, тетрадки сунул в стол и быстро догнал приятелей, спускающихся по лестнице в подвал. Нацарапать отписку для начальства всегда успеется. Подождут бумажки, не убегут.

– Никита, не грусти. Первое января – тоже праздник. Отдежуришь и приходи в гости. Допьёшь, что не допили, доешь, что не доели! Ха-ха! – издевательски веселился Шкребус.

– Сам жри свои объедки. Обойдусь без тебя, – огрызнулся Ромашкин.

Шкребус-Глобус и Непьющих быстренько выпили и, закусывая на ходу яблоками, поспешили к заждавшимся женам.

– Поехали сейчас в город за спиртным? – предложил Шмер, отвлекая дружка от грустных мыслей. – Купим еды разнообразной, фрукты, овощи. Мяса выберем на завтрашний шашлык.

– А, поехали! Сейчас только договорюсь с Ахметкой, чтоб поболтался по казарме, последил за порядком. И в путь.

Второй час поиска деликатесов подходил к концу. В сетках – яблоки, гранаты, мандарины, виноград, зелень. Раздувшийся, словно цистерна, дипломат булькал набором спиртного: водкой, шампанским и коньяком. Мясо тоже разыскали – пусть не лучшего качества, но на шашлык пойдет. Хорошо, что вообще его нашли.

На рынке им попался Лебедь-Белый, который навязался в компаньоны и уже ни на шаг не отставал. Он прикупил всевозможных консервов и картофеля. О! О ней, любимой картошечке, приятели чуть не забыли.

– Хватит! Я из сил выбился, – взмолился Шмер. – Пора сесть, передохнуть – по пиву. Сколько мы торговались, я столько в жизни не болтал. За каждую копейку спорят, гады. Удавил бы!

Рыночная мрачноватая пивнушка оказалась переполненной разномастным людом. Местные аборигены и заезжие «бичи» с «химии»… Запах пота, грязной одежды, прелых опилок. Два окошечка почти не давали света сквозь засаленные стекла. Тусклые лампочки под потолком едва мерцали сквозь табачную дымку. Заплёванный пол, замызганные стены, стойка с краном. Толстый туркмен, возвышающийся над ней. Две пустые бочки, одна на другой.

Хозяин стойки тупо смотрел в дальний угол и жевал насвай. Крупный подбородок и мясистые щеки шевелились в такт движению челюстей. Бессмысленный взгляд не выражал никаких эмоций. Рука лежала на ручке крана и время от времени поворачивала её, наполняя подставляемые кружки и банки. Другая рука одновременно ополаскивала под тонкой струйкой холодной воды грязную посуду. Ни одного лишнего движения, настоящий пивной автомат.

– Опять буфетчик стирального порошка добавил в бочку! Гад! – сдувая густые хлопья пены с кружки, громко произнес Лебедь.

Равнодушное лицо хозяина стойки осталось каменным и безразличным. Никакой реакции.

Офицеры, морщась, выцедили кислятину из кружек и направились к выходу. Лебедь захватил со стола откупоренную, но так и не начатую бутылку водки. Это заведение никак не располагало к продолжению банкета. Лучше тогда посетить ближайшую лагманную и там под шурпу выпить по рюмочке.

Внезапно шедшему первым Лебедю преградил путь небритый громила с мутными глазами наркомана. Неопределённого возраста и национальности. То ли кавказец, то ли метис, то ли мулат. Тяжелый взгляд не предвещал ничего хорошего, а огромные кулаки с татуировками угрожающе сжались.

– Куда прешь! – прорычал «химик». – Не видишь, человек стоит?

Лыбидь покрутил головой по сторонам в недоумении:

– Где?

– Что – где?

– Где человек?

– Шутишь, да? Издеваешься?

«Химик» явно затевал скандал. Обойти его стороной – никак, мешают столы. Ещё четверо дружков «химика» внимательно наблюдали из угла прелюдию к драке, изготовившись принять в ней самое живейшее участие.

Лебедь вдруг полез на рожон:

– Водки хочешь?

– Хочу! – осклабилась вставными железными зубами рожа.

– На, пей, мурло! – без эмоций ответил Белый, приподняв бутылку за горлышко на уровень этой самой рожи.

Пока «химик» на секундочку соображал, как отреагировать, Лебедь, молниеносно подкинув, перевернул бутылку, подхватил ее в воздухе за горлышко и с силой саданул противника по башке.

Бутылка звякнула и разбилась. Часть осколков осыпалась, а часть впилась «бичу» в массивный лоб. Из рассеченной кожи брызнули струйки крови и перемешались с водкой.

Лебедь-Белый подпрыгнул и ударил каблуками кованых сапог в грудь покачнувшегося ошеломлённого «химика».

– О-о-окхт! – клекотнул тот горлом и, громыхнув, рухнул в проход.

Игорёк взошёл на него, как на постамент, и гаркнул начальственно, словно с трибуны, вскочившим было с мест друганам «химика»:

– Сидеть, суки! Всех попишу! Изуродую! Не двигаться! После подберете эту свою падаль.

– Да ты чо, братан… – мнимо дружелюбно гнусаво затянул один из друганов «химика». – Мы ж ничо…

– Не рыпаться! Двоих самых прытких сразу уложу. Ша, гопники! Не дергаться! – Лебедь-Белый выхватил из внутреннего кармана шинели нунчаки, с которыми никогда не расставался, а второй рукой погрозил «розочкой» разбитой бутылки. – Сидеть, «бичи»!

Он несколько раз подпрыгнул на безжизненном теле, которое после каждого прыжка всхрапывало воздухом, вырывающимся из лёгких.

Бармен бросил растерянный взгляд на офицеров и скрылся под стойкой, при этом с грохотом сдвинув бочки. Несколько кружек, слетев под прилавок, разбились.

Привставшая с места ватага гопников медленно присела на скамейки и замерла.

Лебедь запрыгнул на стол, стукнув коваными сапогами по дереву. Столешница скрипнула, но не сломалась.

– Мужики, быстро на выход! – зашипел сквозь зубы Лебедь. – Я прикрываю отступление! Живо! Не каменейте. Шагайте прямо по этому пугалу, без церемоний.

Никита неуклюже перепрыгнул через тело и торопливо вышел на улицу, вытирая пот со лба рукавом шинели. Шмер же, наступив правой ногой на живот поверженного, левой с удовольствием приложился попутно в промежность.

– О-у! – подал признаки жизни бугай. – У-у-у!

Последним из шалмана выметнулся Лебедь:

– Ну, надеюсь, полдюжины рёбер я этому уроду сломал. Не пить ему пива полгода, а то и больше!