Его лодыжка коснулась моей икры под столом, и телефон выпал из моих изумленных рук на пол.

Люси наклонилась, взяла телефон и передала ее мне. Если она и заметила ногу Дамиана на моей, пока была внизу, то не стала об этом говорить. Вместо этого она слабо улыбнулась мне и вернула свое внимание на сцену, где должна была находиться я.

Мой телефон снова зажужжал.

Дамиан: Скажи мне какую-нибудь глупость.

Мое сердце заколотилось внутри меня. Он задрал ногу выше, раздвинув платье в высоком разрезе, и зацепил лодыжку за мое колено. Его разговор с женщиной был прекращен, его внимание полностью приковано ко мне.

Я облизнула губы. Его глаза проследили путь моего языка. На сцене капо Андретти говорил об исцелении, движении вперед, прощении, надежде и честности. Передо мной Дамиан олицетворял возможность достичь всего этого.

Сделай прыжок, сделай прыжок, сделай прыжок, — умоляло мое сердце.

Не надо, не надо, не надо, — твердил мой страх.

Сделай чертов выбор, — требовал мой мозг.

Я набирала текст, делая паузы на каждом слове, потому что не могла решить, что хуже — отправить сообщение или нет.

Рената: Прошлой ночью мне приснился сон. В нем ты меня поцеловал.

Дамиан: Это не глупо.

Я не ответила. Это была плохая идея. Прошло пятнадцать минут и еще два выступления. Зажужжал мой телефон. Я заставила себя не проверять его, даже когда Дамиан разговаривал с женщиной Романо, обжигая меня взглядом.

Через несколько минут телефон снова зажужжал, и я сдалась.

Дамиан: В твоем сне, какой я на вкус?

Дамиан: Тебе не нравится, что я с ней разговариваю. Что, по-твоему, это значит, принцесса?

Это значит, что я волновалась больше, чем следовало. Мне нужно было пресечь это в зародыше, но я не стала этого делать, потому что мне больше нужна была отсрочка, которую он предложил, хотя бы на эту ночь. Завтра я проснусь и уеду в Коннектикут. А сегодня, возможно, я смогу принять то, что он предложил.

Рената: Я не уверена, каков ты на вкус. Это были не те губы, которые ты целовал.

Его нога ослабла и упала с моей ноги. Он уронил ложку в тарелку с супом, читая текст. Новый оратор говорил о Винсенте так, словно тот был ему отцом. Я напряглась. Нога Дамиана снова коснулась моей, и я вернула свое внимание к нему. Телефон зажужжал.

Дамиан: Проведи со мной ночь, Рената. Без всяких обязательств. Всего одну ночь. Дальше мы можем продолжить. Я знаю, что ты хочешь этого. Я знаю, что ты боишься. Будь бесстрашной, Рыцарь.

Рената: Я знаю, что ты делаешь.

Дамиан: Я знаю. Я отвлекаю тебя, потому что тебе больно. И ты примешь мою помощь, потому что это то, что мы делаем. Я причиняю боль. Ты помогаешь. Тебе больно. Я помогаю. Не меняй нас, Рыцарь.

— Слишком поздно, Дама, — прошептала я, и его глаза метнулись к моим через стол.

ГЛАВА 21

Не верь всему, что видишь, ведь даже соль выглядит как сахар.

Марьям Ахсан

РЕНАТА ВИТАЛИ

Дамиан повел меня к своей машине. К тому времени как мы добрались до моего уголка в библиотеке, я уже миллион раз сомневалась в своем решении уехать с ним. Но, в конце концов, я поняла, что мне это необходимо. Дамиан прогнал боль. Он сделал для меня то, что наркотики и алкоголь делали для других. Проблема была в том, что он был опаснее веществ. Если бы он захотел, то смог бы погубить меня.

Я села на кровать, подтянула колени к груди и уперлась в них подбородком.

— Пообещай мне кое-что.

— Что угодно.

— Пообещай, что, когда я проснусь, тебя уже не будет.

Его черты потемнели.

— Рен…

— Пожалуйста.

Он не ответил ни на мгновение.

— Хорошо.

— Спасибо.

Он сел рядом со мной и протянул мне мою безразмерную спальную рубашку. Я влезла в нее, когда он отвернулся. Когда я выпуталась из платья, мое голое бедро коснулось его руки. Он вздохнул, и я почувствовала себя так же, как в подростковом возрасте, — всегда на расстоянии удара сердца от поцелуя.

Когда я откинулась к изголовью кровати, он снова посмотрел на меня.

— Помнишь песню, под которую мы танцевали медленный танец?

Я закрыла глаза и представила себе выпускной вечер.

— Ремейк песни Брайана Адама «Heaven».

— Я услышал ее в лифте отеля сегодня утром. — Его рука потянулась и обхватила мое бедро.

Мы сидели рядом, прислонившись спинами к изголовью кровати, а ноги лежали ровно на кровати.

Я вздохнула от его прикосновения.

— Мы что, с ума сошли, раз делаем это?

— Ты хочешь остановиться?

— Я думаю, это плохая идея.

— А по-моему, нет. — Он переместился так, что его тело оказалось над моим, и наши лица разделяло короткое дыхание. — Если ты не хочешь этого делать, скажи мне. Но если захочешь, я прогоню боль. Я обещаю, Рыцарь.

Я выпустила дрожащий вздох.

— Я не чувствую себя сейчас рыцарем. — Я чувствовала себя пешкой на шахматной доске Маман, неспособной на смелые ходы. Слабое звено.

Как Дамиан мог видеть мою боль? Я даже не могла определить ее. Это была потеря Винсента и призрак потери Дамиана одновременно. А еще я столкнулась с мыслью, что последние десять лет моей жизни были ошибкой.

Я оттолкнула Винсента и Дамиана. Я никогда не смогу вернуть Винсента, но теперь у меня появилась возможность заполучить Дамиана на ночь. Было бы глупо не воспользоваться ею.

Я встретила его взгляд.

— Ты уйдешь, когда я проснусь?

Он не ответил мне.

— Дамиан…

Он прижался своим лбом к моему.

— Да.

Его ответ ранил меня так же сильно, как и помог. Предвкушение бегало кругами по моему телу. Он перелез через меня. Я обхватила его ногами за поясницу, и он впился в мое тело так, что мне захотелось сорвать с нас одежду.

Наши рты встретились — опасность, разочарование и похоть встречались в каждом столкновении наших языков. Он втянул кончик моего языка в рот. Я погладила верх его рта. Один раз. Два. На третий раз он спустил меня с изголовья, толкнул на спину и полностью забрался на меня.

Его руки нырнули под мою рубашку. Он скользнул ими вверх, поднимая рубашку, пока обе ладони не обхватили мою грудь. Я выгнулась дугой, когда он ущипнул меня за соски. Его губы покинули мои, и он зарылся лицом в мою шею, покусывая кожу, поглаживая ее языком и посасывая.

Это было так приятно, что я могла бы заплакать. Я скучала по его