Завтракали они пирогом с начинкой из риса и консервированной рыбы: Настя в дорогу Глебу испекла. Сказать по правде, пирог получился не очень: низ немного подгорел, тесто не совсем пропеклось, да и на вкус пресновато вышло.

«Но нельзя же от девушки требовать всего сразу? В конце концов, готовке можно научиться, а некоторые вещи, такие приятные что на взгляд, что на ощупь, даны ей от природы, и в этом смысле изменить что-либо трудно. Да и вряд ли Насте, с ее-то родителями, приходилось много готовить», – размышлял Глеб, глядя на Гурова, которого, судя по всему, вкус пирога тоже не впечатлил. Так оно и оказалось, потому-то вскоре он от него услышал:

– Моя Лариска тоже готовить толком не умеет. В этом смысле Светка – настоящая мастерица.

Пока завтракали, Глеб все поглядывал на тварь. Явно мертва: ни разу не шелохнулась и не вздохнула. Или же они умеют так искусно притворяться? Тварь была крупной, подобные Чужинову еще не попадались, пусть и видел он их не очень много. И еще эти полосы на боках, полное ощущение, будто зажившие шрамы. Как у одной из первых, встреченных им, когда кожа во многих местах лопнула до мяса.

Наконец поели, пора было принимать решение, что делать, когда Олег неожиданно выдал:

– Кажется, я придумал, как точно определить, мертва ли она? Да и не пропадать же добру? – сказал он многозначительно, пристраиваясь поудобней. – Не, однозначно труп, такого издевательства никто бы не выдержал, прямо в пасть ей угодил, – заявил Гуров через некоторое время, вжикнув на джинсах молнией.

– Пометил, что ли? – Глеб усмехнулся.

– Типа того, – рассмеялся в ответ Гуров.

– Теперь точно уверен, что она дохлая?

– Способ надежный, еще дедовский!

– А первым с дерева полезешь?

– Глеб, а может, все же бахнуть ей разок в голову? – сразу же засомневался Олег. – Чтобы, так сказать, исключить случайности.

– Я дедам верю, так что не будем патроны переводить. Но на всякий случай держи ее на мушке. – Чужинов с автоматом наготове спрыгнул с дерева.

Через час они шагали уже далеко от приютивших их на ночь деревьев. Впереди следовал Глеб, за ним, в нескольких шагах, шел Гуров. Олег, следуя его наставлениям, время от времени оглядывался назад. Поначалу значительно чаще, чем требовалось. Затем успокоился: мертвая тварь явно не пожелала воскреснуть, чтобы пуститься в погоню.

– Ну вот и Поздняково. – Чужинов остановился. – Только сдается мне, что эти хищники успели побывать и здесь.

– Или они были тут с самого начала. – Олег встал рядом с ним.

– Почему ты так решил?

– Да что-то многовато их – повсюду попадаются.

Резон в его словах был: куда ни ткнешься, а они тут как тут. Адовы врата повсюду разверзлись? И Глеб усмехнулся. Только улыбка у него получилась невеселой.

Поздняково выглядело как и большинство других не слишком крупных деревень. Пара сотен домов, среди которых имелось и несколько панельных двухэтажек. Школа, сложенная из красного кирпича. Водонапорная башня, детсад, клуб, здание администрации – бывший сельсовет. Словом, все как у людей.

Только самих людей не видно. Ни единого человека и вообще ни одной живой души. Где пестрое стадо буренок, хотя бы вон там, на берегу пруда ли, озера ли… что тут у них? Стайка ребятишек на велосипедах? Лихой байкер на поражающем воображение чоппере, бывшем когда-то «Ижом» или «Восходом», изготовленном еще в советскую пору? Бабы с ведрами, судачащие у колонки? Деды на лавках возле ворот, запасающиеся теплом от еще жаркого солнца на долгую холодную зиму? В конце концов, техника на полях, ведь близится осень?

– Заходить в деревню будем? – Голос у Гурова был под стать его внешнему виду: мрачный и потерянный.

– А смысл? Наша задача – добраться до безопасных мест. Или убедиться в том, что их не осталось.

– Может быть, всех эвакуировали?

– Может, и эвакуировали, – пожал плечами Глеб. – Спросить-то, судя по всему, и не у кого. – Он обшаривал взглядом село при помощи бинокля.

А оптика у него что надо. Десятикратная, с широким полем зрения, с высоким сумеречным числом, водонепроницаемая и заполненная азотом. И даже с компенсацией диоптрий, хотя эта функция ему абсолютно без надобности. В общем – «Carl Zeiss», и этим все сказано. Конечно же, не своя собственная: Глеб обнаружил ее, если можно так выразиться, в личных апартаментах хозяина усадьбы, отличавшихся от остальных помещений особой дороговизной отделки. Нашлась в них и более дорогая модель: с ночным видением и дальномером.

Пустил Глеб скупую мужскую слезу, да и выкинул ее в Лягву вместе с торшерами, пылесосом и другим подобным барахлом. Потому что, как сказал один из центральных персонажей «Звездных войн» магистр Йода (и Глеб усмехнулся): «Делай или не делай, но не пытайся». И все то, что содержало в себе электричество, подлежало утоплению.

– Взгляни. – Глеб протянул свое сокровище Гурову.

Олег взял бинокль и покосился на Чужинова: куда, мол, смотреть.

– На церковь, – коротко ответил тот.

Была в Позднякове и церковь. Небольшая, с единственным куполом и колокольней под ним. С узкими высокими окнами, похожими на бойницы. Сколько ей веков – шесть, семь, восемь? И сколько она пережила на своем веку? Возможно, нашествия, и уж точно падали с ее высоты колокола, причем не раз. Для того чтобы стать материалом для пушек и в знак того, что пришла новая религия. Да и складом, вероятно, пришлось ей побывать. А может, и клубом, где под гармонь и чарочку горланили похабные частушки. Впрочем, последнее вряд ли: не настолько она и большая.

– Видишь?

– Вижу, Глеб, вижу. – Голос у Олега дрогнул. – Определенно, в ней кто-то прячется: вон сколько тварей вокруг собралось, десятка полтора-два, не меньше. Что делать-то будем, Чужинов?

– А что мы сможем сделать вдвоем? Дальше пойдем. И если все же помощь отыщется, сначала направим ее сюда. Или у тебя есть другое мнение?

– Да откуда, Глеб? Сюда на танке заявляться нужно, или на бэтээре. Кстати, где-то же их полно, танков и бронемашин. А значит, и твари истреблены. Верно я говорю?

– Точно, Олег. Неплохо бы и нам что-нибудь подобное заиметь. Пусть даже и инкассаторскую машину, у нее бронестекло. Пулю оно держит, должно и этих тварей выдержать.

У Чужинова перед глазами встала картина у Ильино, когда окна джипа под бросками тварей разлетались так, как будто изготовлены были из тончайшего, как у елочных игрушек, стекла. И чего тут удивительного при их массе, скорости и абсолютной нечувствительности к боли?

Они обходили Поздняково по широкой дуге, и селение давно уже скрылось из виду, когда раздался испуганный крик Гурова: «Глеб!»

– Вижу, Олежа, вижу, – прорычал сквозь плотно сжатые зубы Чужинов.

Вынырнув откуда-то сбоку из овражка или низины, к ним мчались твари. Много, около десятка.