– Самарин, вставай, у нас нет времени, – услышал он голос Трэша. Самарин встал и почти не удивился торчащей во рту Трэша сигаре. Как он умудрился сохранить ее сухой в этом отвратительном месиве?

– Здесь недалеко должен быть ручей, – устало сообщил Харпер, едва поспевая за Самариным и Трэшем.

– Не до гигиены, – отрезал Трэш, энергично шагая куда-то вдаль.

– Но это невозможно!

– Брось свои аристократические штучки, Арчер. Подумаешь, канализация! Мы с тобой в таком дерьме, – Трэш был неумолим.

– Сигги, всего пять минут… – взмолился Харпер. Трэш хотел было возразить, но в это время послышался шум ручья, и он понял, что ни Самарина, ни Харпера ему не остановить.

Ручей оказался довольно широкой речушкой, берега которой матово поблескивали мелкой галькой. В прозрачной воде резвились мальки, расчерчивая штрихами теней ребристое песчаное дно. Мужчины зашли в воду прямо в одежде и с наслаждением начали отмокать. Самарин присел на корточки, погрузившись в воду с головой. Холод приятно массировал виски.

– Куда мы направляемся, Трэш? – спросил Харпер.

– Хватит плескаться. Перейдем ручей вброд. Пока будем переходить, как раз и отмоемся. Где Самарин? – огляделся по сторонам Трэш. Самарин вынырнул, затряс головой и шумно выдохнул.

– Все, пошли! – махнул ему рукой Трэш.

Они двинулись к противоположному берегу, поросшему кустарником. В самом глубоком месте вода доходила им едва до груди. Через минуту вся троица благополучно достигла суши. Продравшись сквозь кустарник, они взобрались на вершину холма. Перед ними простиралась степь, пестреющая пятнами перелесков и рощиц.

– Куда мы, черт возьми, идем? – застонал Харпер.

– У меня нет времени на объяснения, – ответил Трэш, с тревогой вглядываясь в местность.

– Будем двигаться перелесками. Если заметите индикар, падайте в ближайшую тень, – проинструктировал спутников Трэш и, хлюпая мокрыми башмаками, затрусил к ближайшей рощице.

Через несколько часов солнце распалилось настолько, что от одежды беглецов стал подниматься легкий парок. Более пожилой Арчер все больше ворчал и требовал привала, но Трэш был неумолим. Его воля соревновалась в упорстве с его сигарой, огонек которой маячил перед ним, казалось, указывая дорогу. Пару раз они приближались к невидимой дороге, остававшейся где-то на западе. Она угадывалась по запаху выхлопных газов и редкому шелесту шин. Идти по ней они не решались. Ближе к вечеру перелески закончились. Впереди был только пустырь, заваленный урбанистическим хламом. Сзади, на юго-западе шумел город. Над ним струились дымки и сновали тени летательных аппаратов. С северо-востока пустырь упирался в бесконечную бетонную стену, казавшуюся материальным воплощением горизонта.

– Сигги… – охнул Харпер, – это же…

– Он самый, Арчер. Жупел всех времен и народов, ад на земле, место, где возможно все.

– Карфаген! – выдохнул Самарин.

– Сигги, я не могу! – Арчер стал непроизвольно оседать. – Я столько сделал для того, чтобы туда не попасть… Лучше б я сдох в канализации, лучше бы меня прикончил Разговорник.

– Успокойся, Харпер. Ты же боец. И к тому же неглупый человек. Это самое последнее место, где нас будут искать.

– Но идет Охота, а в заключительной стадии она всегда проходит по окраинам Карфагена. Или ты… – лицо Харпера выражало крайнюю степень изумления. Страх и гнев уступили место любопытству. Прежний Харпер, несгибаемый, смеявшийся в лицо «Ласточкам», выглянул из усталых глаз.

– Ты что-то знаешь о том, что там внутри? – жадно спросил он.

– Понятия не имею, – беззаботно ответил Трэш. – Вот заодно и посмотрим. Естественно, ты прав – оставаться на окраинах Карфагена опасно. Поэтому мы двинемся вглубь и попытаемся пересечь его. Единственное, что мне известно,– так это то, что на противоположной стороне стены нет.

– Конечно, – задумчиво пробормотал Харпер, – ведь там граница с Урканом.

Они пересекали пустырь около получаса, прячась за искореженными обломками механизмов и кучами мусора, пока из-за скрученной арматуры не вынырнула грунтовая дорога. Поперек нее лежал разбитый грузовик. Обгоревший металл выглядел недобрым. Покрышки были обуглены и воняли. Повсюду валялись куски поджаренной плоти.

Трэш испуганно отпрянул. Его глаза лихорадочно заблестели, ища засаду. Грунтовая дорога упиралась в ворота. Над ними красовалась надпись «Карфаген». В воротах зияла огромная дыра с оплавленными краями.

– Что здесь произошло? – бросил Харпер в спину Трэшу, стремительно двигавшемуся к воротам.

– Не знаю. Может быть, Охота уже идет по окраинам?

– Но это грузовик гвардейцев. Я видел обрывки их униформы. Получается, что кто-то атаковал их из Карфагена?

– Арчер, знаешь, почему я тебя все время обыгрывал в скраббс?

– Всем известно, что ты передергиваешь, Трэш.

– Потому что ты никогда не умел считать риски. Риск, поджидающий нас в Карфагене, меньше, чем тот, что поджидает нас снаружи. Хотя бы потому, что он неизвестен. А это дает дополнительный шанс. Пойдем.

Они осторожно вошли в Карфаген.

Это действительно было похоже на ад. Разрушенные строения с почерневшими остовами балок, давно утратившие форму и цвет, нависали одно над другим. Всевозможные обломки и осколки в полном беспорядке загромождали проходы. Полоски железа, конфетные обертки, фильтры от сигарет; пластиковые бутылки, полиэтиленовые пакеты, полусгнившая ветошь, почти новые башмаки, велосипедный руль, нашивка с рукава гвардейца; программка стриптиз-шоу, фекалии, сплющенная фляжка, носок; переломленные настенные часы с торчащей перпендикулярно стрелкой, книга с продавленной обложкой, альбом с марками; битый кирпич, кусок трубы, оконная рама; цветастый матрац с желтыми разводами; длинный гофрированный шланг; вполне приличный алюминиевый бак – все это лежало перед ними во всем великолепном обилии. На внутренней стороне стены, которая отгораживала это место от внешнего мира, огромными буквами полыхала надпись: «ВБС – Всемирный Беспредел Самозванцев».

Самарин шагнул вперед. Под его ногой обиженно хрустнуло стекло. Предметы на мгновение сдвинулись, пораженные бестактностью, с которой чужак нарушил их сложившийся сам собой порядок. В черном оконном проеме мелькнула чья-то бледная тень. Где-то в подвале гулко протопало несколько шагов. Раздался шорох сыплющегося песка.

Беглецы в нерешительности остановились. Только Трэш, сканируя глазами пространство, упрямо двигался вперед. Обернувшись, он зло махнул рукой своим спутникам. Те нехотя последовали за ним.

Через несколько минут они растворились в полном хаосе, став его частью, уже не ощущая себя вне его. Теперь, если бы кто-то другой отважился войти в Карфаген, они сразу же узнали бы об этом, в какой бы его части ни находились, и сами бы следили за чужаком настороженными, злыми глазами.