– Вот и прекрасно! Конечно, тебе уже в ближайшее время надо будет встретиться с миссис Мак Кромби. Пусть она сама убедится, какая ты славная девушка. Ведь ты же у нас хорошая девушка, не правда ли, дорогая Катерина?

– Да, папа, – ответила Китти, чувствуя, что ей надо срочно покинуть эту комнату. Иначе она взорвется, и все эмоции, переполняющие ее, выплеснутся наружу. – Я могу идти? – холодно спросила она, поднимаясь со стула.

– Конечно, ступай.

– Спокойной ночи. – Китти сделала книксен и почти опрометью выскочила из кабинета отца. И сразу же помчалась к себе наверх.

Плотно прикрыв за собой дверь и заперев ее на ключ, Китти бросилась ничком на кровать.

– Мерзкий лицемер! Лжец! Обманщик! А моя бедная матушка, твоя жена, ведь она тоже ждет ребенка! – со злостью шептала Китти в подушку.

А потом залилась слезами отчаяния. Плакала долго, стараясь приглушить свои рыдания. Наконец встала с постели, переоделась в ночную сорочку, расчесала волосы, стоя перед зеркалом. В свете газовой лампы ее лицо было бледным как смерть.

«Ты понял, отец, что я тебя раскусила. Вот потому-то ты и отсылаешь меня прочь».

– Ваш батюшка, мисс Макбрайд, для меня истинный источник вдохновения. В общении с ним я черпаю свои духовные силы. Уверена, и вы тоже.

– Да, конечно, – солгала Китти и отпила глоток чая «Эрл Грей» из изящной чашечки тончайшего фарфора. Они сидели в огромной гостиной шикарного дома, расположенного на площади Сент-Эндрюс. Всем в Эдинбурге хорошо знаком этот богатый особняк. В комнате было чрезмерно жарко. Вся гостиная до отказа забита разнообразными элегантными вещами, которые ранее Китти доводилось видеть разве что на витринах универмага мисс Андерсен, торгующего всякими модными товарами. У одной из стен стояла застекленная горка, уставленная фарфоровыми статуэтками херувимов, китайскими вазами и декоративными тарелками. Хрустальная люстра с многочисленными висящими подвесками заливала комнату мягким струящимся светом, который отражался на полированных поверхностях мебели из красного дерева. Все в этой комнате дышало богатством и роскошью. Судя по всему, миссис Мак Кромби не из тех, кто прячет свое благосостояние от посторонних глаз.

– Он так безмерно предан своей пастве, всецело посвятив себя священнической деятельности. Ради этой миссии он сознательно отказался от всех тех привилегий, которыми мог бы по праву воспользоваться, учитывая благородное происхождение своей жены, принадлежащей к одной из самых знатных фамилий Шотландии, – продолжала витийствовать хозяйка.

– Да, – согласно подтвердила Китти почти на автомате и глянула на подернутые пеленой глаза своей потенциальной работодательницы. Почему-то в эту минуту уже немолодая женщина показалась Китти очень похожей на юную девчонку, влюбленную в кого-то без памяти. Бросился в глаза толстый слой пудры, которым было покрыто все ее лицо. Наверное, много пудры потребовалось, чтобы заштукатурить все эти морщины, которые испещрили лицо миссис Мак Кромби, подумала про себя Китти. Ярко-пунцовые щеки и красный нос безошибочно выдавали пристрастие их обладательницы к виски. Пожалуй, и сегодня она уже успела не раз приложиться к графину.

– Мисс Макбрайд? – Китти поняла, что миссис Мак Кромби все еще что-то говорит ей.

– Прошу прощения. Вот засмотрелась на эту чудесную картину, – придумала Китти отговорку прямо на ходу, указав на полотно, выдержанное в грязноватых желто-коричневых тонах, на котором довольно неумело было изображено, как Иисус несет Свой крест на Голгофу.

– О, эту картину нарисовал мой дорогой сын Руперт. Господь да упокой душу его! Он закончил ее незадолго до того, как отправиться на войну с бурами. Там и окончил дни свои, предав себя в руки Господа. Гляжу на эту картину и думаю… Будто он все предвидел заранее. – Миссис Мак Кромби одарила Китти благожелательным взглядом. – А вы, как я посмотрю, совсем неплохо разбираетесь в искусстве.

– Мне действительно нравится созерцать красоту, – ответила Китти, в глубине души довольная тем, что угадала с выбором полотна.

– И это делает вам честь, милая. Особенно если учесть, что ваше детство прошло в обстановке, где вокруг было не так много красивых вещей. Ими тоже ваш дражайший батюшка пожертвовал во имя высших целей служения Господу. Что ж, по крайней мере, скромный быт надлежащим образом подготовил вас к тому, что нас ждет в Аделаиде. Правда, моя сестра уверяет, что там есть все современные удобства, к которым я привыкла в Эдинбурге. Но лично я сильно сомневаюсь в том, что такая молодая страна может тягаться по степени комфорта со страной, культура которой насчитывает уже многие столетия.

– Мне уже не терпится увидеть Аделаиду своими глазами.

– А мне вот абсолютно не хочется туда ехать, – твердо отрезала миссис Мак Кромби. – Но я расцениваю поездку в Австралию как свой долг. Должна же я успеть до своей кончины навестить сестру и хотя бы раз в жизни взглянуть на племянников. Сами они, судя по всему, не горят особым желанием ехать сюда, вот и приходится мне самой тащиться в такую даль. – Миссис Мак Кромби тяжело вздохнула. Китти вежливо сделала еще один глоток из чашки. – Дорога туда на пароходе «Ориент» займет не меньше месяца. Правда, моя сестра Эдит обнадежила меня, что судно очень комфортабельное и там есть все для максимального удобства пассажиров. Однако…

– Да, миссис Мак Кромби?

– Если вы отправитесь в дорогу вместе со мной, то заранее предупреждаю: никаких заигрываний с молодыми людьми на борту парохода. Никаких вечеринок или танцулек, которые наверняка будут устраивать для пассажиров нижних палуб. Вас поселят в каюте с еще одной молодой леди. И вы должны быть у меня под рукой в любое время. С этим все ясно?

– Да, разумеется.

– Сестра предупредила меня, что если у нас сейчас зима, то у них там уже лето. Я заказала своей портнихе несколько платьев из муслина и хлопка. Предлагаю и вам позаботиться соответствующим образом о своем гардеробе. В Австралии нас, скорее всего, встретит несусветная жара.

– Да, миссис Мак Кромби.

– Как я полагаю, вы, моя милая, вполне отдаете себе отчет в том, что очень хороши собой. Но, я надеюсь, вы не станете падать в обморок всякий раз, когда на вас глянет мужчина.

– Я никогда не считала себя красавицей, – честно призналась Китти, мысленно представив свою физиономию, сплошь усеянную веснушками. – Но обещаю вам, со мной ничего подобного не случится. В конце концов, мой отец – священник, и к скромности меня приучили с детства.

– Ваш отец рассказал мне, что вы умеете шить и чинить белье. А также умеете укладывать волосы. Это правда?

– Да. Я делаю прически и маме, и всем своим сестрам, – бодро солгала в ответ Китти, чувствуя себя в эту минуту этаким ягненком, преданным на заклание. Но разве это главное? Главное – это то, что она едет в Австралию.

– Часто болеете? – Миссис Мак Кромби поднесла к носу пенсне и обозрела Китти внимательным взглядом.