- Сделай мне одолжение, Даб, - сказал он - Сходи в машину и притащи стволы.

Они двигались быстро, следуя за пятнами крови вдоль переулка, Дэбни взял Глок, а Тони он дал дробовик. Элер-Вью было недалеко, но для человека без ног это было непреодолимое расстояние, поэтому они с удивлением обнаружили, что кровавая тропа вывела их из переулка, вниз по улице и через боковые ворота шла к трейлерному парку.

В большинстве домов было темно, и вокруг не было ни души. Они справедливо предположили, что все ушли, чтобы посмотреть на парад в центре. Тони слышал отдалённый стук секции и непонятную болтовню Рика Сото, доносящуюся из громкоговорителей на площади.

- Посмотри туда, - сказал Дэбни, кивнув головой на трейлер впереди, освещенный изнутри, и сетчатую дверь снаружи, свисающую с петель.

Тони кивнул. Они молча приблизились и вошли без предупреждения.

Внутри они нашли Блейка Роулинсона, старшего брата недавно умершего Кугера Роулинсона. Они нашли часть его тела в коридоре, часть в ванной, несколько кусков были разбросаны по гостиной, а остальное было на кухне.

При беглом осмотре имущества полицейские также обнаружили перевёрнутую окровавленную картонную коробку с надписью «Тайник Кугера», из которой высыпалось несколько сотен долларов, несомненно незаконно заработанных на продаже мексиканских петард. Они так же были разбросаны по всему трейлеру, и всегда в непосредственной близости от размазанных кровавых отпечатков рук, которые, Тони готов был поспорить, были оставлены Блейком. Эти отпечатки тянулись от картонной коробки в комнате Блейка, по ковру, через весь трейлер, на кухню и на столешницу. Окно над раковиной было разбито, и, заглянув за него и посветив фонариком на землю внизу, Дэбни смог разглядеть ещё несколько кровавых следов, ведущих к главным воротам – обратно в город.

- Ладно. - Сказал Дэбни, когда они снова сели в патрульную машину и помчались по 14-ой авеню. – Черт, я не знаю, что и сказать…

- Что ты хочешь от меня услышать? - Прорычал Тони

- Что, черт возьми, здесь происходит?

- Ты меня спрашиваешь?

- Ну вот как такое может быть? - почти истерично сказал Дэбни. - Вот скажи мне как? Как? Разорванный пополам бомж, без внутренностей, без яиц, без ног, без всего, что ниже пояса, только с двумя руками и головой, умудрился выжить и убил двух здоровых детей меньше чем за час?

- Ты меня спрашиваешь?

- Как, черт возьми, такое может быть? Тони? Какого хрена здесь вообще происходит?

- Не знаю, не знаю. Не спрашивай меня об этом.

Гэри Тиббс сидел на скамейке у автобусной остановки на площади Виктории. Позади него кричали люди, смеялись, пели. Белые мужчины в дешевых сомбреро танцевали с пьяными женщинами в ярких платьях и юбках, которые кружились вокруг них, пока Эрманос Турмалай пел хиты Херба Альперта. Некоторые дети, которых он знал со школы, сидели за праздничными столами, но они наконец перестали пытаться привлечь его внимание после семнадцатой попытки и после того как принесли тако.

Гэри был не в настроении. После того, что он увидел, он больше никогда не будет есть тако.

Он думал о выражении лица Педро, о страхе в его глазах. Он думал о том последнем, действительно ужасном, глупом моменте, когда он поджег фитиль. Единственный факт, о котором он забыл упомянуть Тони и Дэбни – фейерверк был Кугера, идея – Блейка, а спички – его. Чертовы братья Роулинсон. Он поклялся себе, что если снова когда-нибудь увидит этих двоих, то убьёт их.

И тут он увидел нечто, что отвлекло его от столь благородных мыслей. Он смотрел через улицу, не сосредотачиваясь ни на чем конкретном, но держась на среднем расстоянии между двумя припаркованными машинами по обе стороны от дороги, где сидел на обочине, обхватив голову обеими руками, какой-то мужчина, пытаясь не выблевать четырнадцать Маргарит в канаву. Откуда-то издалека показалось что-то или кто-то, угрожающе скачущий по тротуару. Гэри сфокусировал взгляд и увидел то, чего, как он знал, просто не могло быть.

Никто, казалось, не замечал, что Тони шёл по улице Виста с дробовиком в руках. А если и обращали внимание, то им было всё равно. Они все были слишком пьяны, слишком увлечены своими собственными радостями.

«С каких это пор Синко де Майо стал таким большим событием?» - удивился он про себя. Когда он был ребёнком, в нем не было ничего такого, чтобы праздновать латиноамериканский праздник в белом городе. Не для него и уж точно не для стариков.

- Тони, приём, - протрещала рация. - Тони, приём!

- На связи.

- Я на площади Виктории, - прозвучал голос Дэбни. - Я только что видел мать Блейка Роулинсона. Она вдрабадан. Может, мне стоит ей сообщить…

- Я хочу, чтобы ты нашёл Гэри, - ответил Тони, - и черт бы тебя побрал, не используй эту частоту.

Он убрал рацию и увидел приближающегося Альберта Рамиреса. У него была спотыкающаяся походка, но не в ней было дело. Через его плечо Тони увидел толпу людей на вокзале Виктории, которая теперь отсчитывала время до старта фейерверка.

- Десять! - Кричали они.

- Эй! - Крикнул Альберт, перекрикивая шум толпы. - Эй, Тони!

- Девять!

- Как поживаете, мистер Рамирес?

- Восемь!

- Что? О, я… я хорошо, наверно, просто… Ну…

- Семь!

Тони изо всех сил постарался улыбнуться.

- Может быть, вам на сегодня хватит?

- Шесть!

- Что? А… ну да, может быть, и хватит.

- Пять!

- Послушайте, - сказал Тони – Полагаю, вы видели здесь Гэри Тиббса? Такой мелкий пацан.

- Четыре!

- О, конечно, да, Гэри, - сказал Альберт. - Он убежал, побежал, как будто черта увидел… в ту сторону, - он показал на площадь.

- Три!

- Хорошо, большое спасибо, - сказал Тони.

- Два!

- Э-э-э, я видел… я видел кое-что ещё, - пробормотал Альберт, когда Тони пробежал мимо, - я видел кое-что действительно… чертовски странное.

- Один!

Толпа зааплодировала, когда высоко над их головами в ночь взмыли и взорвались две ракеты. Одна красная, вторая зелёная. На этом салют закончился.

- Кажется, я догадываюсь, куда делись остальные ракеты, - пробормотал Тони.

***

Дэбни сидел за одним из столов, разговаривая с парой ребят из школы Гэри, когда к ним подошла координатор мероприятия, Триша Муньос.

- Эй, Тиббс, - позвала она его. - Иди сюда!

Даже ее походка выражала злость, когда она шла сквозь внезапно притихшую толпу,