«Кажется, комбат воспринял новый приказ как подарок», – весело подумал Николас.

– Да, – сказал он, – вылет уже завтра. Эрвин, садитесь же… Вы были когда-нибудь на других планетах?

Фрайманн пожал плечами, устраиваясь в кресле.

– Только на Двойке и на станции связи. Дальше не довелось. А вы?

«Раньше он не задавал мне вопросов», – отметил Николас; перемена обрадовала его.

– Я летал на Сердце Тысяч, – ответил он, – один раз, ещё студентом. Думаю, меня назначили послом ещё и поэтому. Немногие там бывали. Сердце Тысяч шокирует. Полагаю, оно и во второй раз шокирует, но всё же не так, как в первый.

Фрайманн нахмурился. Пару секунд он размышлял, а потом сказал полуутвердительно:

– Там живут люди. Такие же, как мы. Не мантийцы.

– Да, – кивнул Николас с усмешкой, – только там нужно, к примеру, арендовать место на орбите, и это довольно дорого.

Фрайманн недоумённо моргнул.

– На орбите?

– Именно. Участки на поверхности планеты стоят столько, что космопортов там просто нет. Миллионы людей живут на орбитальных станциях и каждый день летают на работу вниз… Можно, конечно, арендовать стоянку у какой-нибудь другой планеты в системе, но оттуда слишком долго будет лететь. Рядом с Сердцем прыжки в плюс-пространство запрещены.

У Фрайманна был настолько изумлённый вид, что Николас засмеялся:

– Только не говорите, что вы не знали.

Тот нахмурился, подумал и корректно ответил:

– Я слышал.

Реннард вздохнул и погрустнел.

– Из секретариата Неккена сообщили, что арендуют для нас место на геостационарной платформе, – сказал он вполголоса. – Это… Надо сказать, Эрвин, это фантастическая роскошь. С нашей точки зрения. У Циалеша ещё есть валютные резервы, но если бы платить за такую стоянку пришлось нам, это был бы удар по экономике планеты. Можете себе вообразить тамошний уровень цен.

Эрвин резко выдохнул и посмотрел в сторону.

– Как мне известно, – ответил он, – «Тропик» готовят для беспосадочного путешествия.

Николас кивнул.

– Забор воздуха, возможно, разрешат, а вот запасы воды пополнить не удастся.

«Сердце выжимает соки из двенадцати тысяч планет Союза и ещё тысяч, не входящих в Союз, – подумал он, – конечно, не само Сердце, а Неккен, которому оно безраздельно принадлежит. При императоре Неккен был государственной компанией, потому что находился в собственности императорской фамилии; Дина отреклась от короны, но не от Неккена. Она посвятила себя менеджменту. Она была управленцем настолько же успешным, насколько великим властителем был её отец. И в жилах Акены течёт кровь Тикуанов. Зачем Неккену Циалеш? Нищая планетка в семнадцатой сфере мира…»

Фрайманн сцепил пальцы в замок, положил руки на колени и выпрямился в кресле – точно по стойке «смирно».

Николас поднял голову.

– С завтрашнего дня я поступаю в ваше распоряжение, – сказал Фрайманн. – Задача для меня новая, непростая. Во время полёта будет достаточно времени для изучения обстоятельств. Но есть срочные вопросы.

Николас покусал губу.

Мысли его путались, и он с трудом понимал, что говорит комбат. Появление Эрвина отвлекло его от тягостных размышлений и придало сил, но заряд бодрости быстро кончился. Невыносимо болели глаза; за ночь он несколько раз ходил умываться, и это уже не помогало.

– Я получил указания товарища Кейнса, – продолжал комбат. – Но мой непосредственный начальник – вы. До отлёта я должен получить ваши указания. Чтобы всё учесть.

– Да, – проговорил Николас, сам не понимая, к чему это говорит, – да, конечно…

– Слушаю.

Николас отчаянно не хотел терять лицо перед Чёрным Кулаком. Неприятно было показывать Эрвину, насколько он устал. Но выбора не оставалось. Он плотно зажмурился и сжал пальцами переносицу. Нужно заставить мозг работать… Просто вспомнить собственные выкладки, он ведь уже размышлял на эту тему и где-то даже записывал… Николас поглядел на экран лэптопа, на бумаги, разбросанные по столу. Нет, нигде нет…

Эрвин ждал.

Николас вздохнул и с трудом подавил зевок. Приход Эрвина прогнал тревогу, а без неё его немедленно начало клонить в сон.

– Подумайте, возьмёте ли вы кого-то с собой, – проговорил он по памяти. – Учитывая то, что Сердце подавляет непривычного человека… Необходимо присутствие духа. Я верю в вас, но если в Отдельном батальоне нет подходящих людей, лучше не брать никого. И потом, «Тропик» – старый корабль, чем меньше на нём груза, тем лучше.

Эрвин кивнул.

– Я не беру никого, – продолжал Николас, – для насущных надобностей хватит ИскИнов… И ещё…

Он запнулся. Странное было ощущение: он помнил, что собирался сказать, просто мысль остановилась и слова не собирались во фразу. В глазах потемнело.

– Николас, – тихо сказал Эрвин, – у вас усталый вид.

Тот поморщился и сделал отстраняющий жест рукой.

– Да. Много работы, Эрвин.

– Вы всю ночь работали?

– Да. Я хотел сказать, что…

– Вам нужно отдохнуть.

– С завтрашнего дня, на «Тропике». – Николас даже улыбнулся, хотя был уже на грани обморока.

– Сегодня вы работаете?

– Да.

Эрвин встал и шагнул к его столу. Николас поднял глаза, невольно откинувшись на спинку кресла. Взгляд немного прояснился. Он видел лицо Эрвина, лицо это выражало заботу и ещё – несвойственную Фрайманну затаённую тревогу, как будто железный комбат, войдя, забрал тревогу Николаса себе.

– Я обязан повторить своё предложение, – серьёзно сказал Эрвин. – Я считаю, что вы находитесь в условиях, приближенных к боевым. В ки-системе есть хорошие упражнения. Нужно двадцать минут. Будет гораздо легче.

– Двадцать минут? – переспросил Николас.

– Так точно.

«В конце концов, почему нет, – подумал Николас. – Я зачем-то собрался возражать, упираться… Зачем? В любом деле разумно доверяться профессионалам, так меня учили. Эрвин – профессионал».

Чёрный Кулак стоял перед ним просто воплощением профессионализма. Николас почти улыбнулся этой мысли. Фрайманн молчал, но во взгляде его, в линии рта и развороте плеч, во всей фигуре чувствовались абсолютная уверенность и сдержанный напор. Возражать этому человеку было нелепо и совершенно ни к чему.

– Хорошо.

Эрвин попросил его выйти из-за стола, поднял штору и открыл окно. Пробурчал что-то о старых кондиционерах и о том, что всё пора менять. Порыв ветерка принёс свежесть далёкого моря. Николас стоял, тяжело опираясь на край стола, и с рассеянной улыбкой смотрел в широкую спину Фрайманна. Спина излучала спокойствие.