– Несогласен, – выдергиваю из ее рук бумаги и проверяю, – это ерунда, никто даже не заметит.

– Я заметила же, – она нервно постукивает туфелькой по полу и смотрит с насмешкой, – переделай и завтра к восьми.

– К девяти хотя бы, – со скрипом сдерживаю себя и быстро исправляю ошибку, нажимаю на печать.

– К семи тридцати и не обсуждается. Иначе уволен, – стерва поджимает губы и быстро расписывается в отчете.

И меня реально выбешивает. Какое право она вообще имеет так распоряжаться моим временем?

Сама вон к своей престарелой жирной ветоши поедет, а я тоже, может, хочу потрахаться, только с кем-нибудь помоложе и посвежее, чтобы приятно было, а не терпеть. И вообще не думать о том, что вставать ни свет ни заря.

– Мой рабочий день начинается в восемь, – выключаю компьютер и откидываюсь в кресле.

– Уволю, – нагло гнет свою линию сучка.

А может и правда? Видит же, что сохну по ней и только издевается. Сколько можно быть мазохистом и позволять все это?

– Увольняй, – закидываю руки за голову и растягиваю мышцы шеи. – Нахер все, найду что-нибудь другое. Может хотя бы начальница такой сукой конченой не будет.

– Что? – Жанна шокировано открывает рот и смотрит словно не веря в то, что я сказал это вслух.

– Что слышала, – нагло ухмыляюсь, – достала уже своими придирками.

– Не смей ко мне на ты, щенок, – она перегибается и выхватывает из принтера рядом со мной чистый лист бумаги. Сама даже побелела от злости, – пиши заявление.

– Легко, – быстро накидываю от руки и подаю ей, сам поднимаюсь на ноги и тягу за галстук, ослабляя удавку. Привет свобода, пока пиздец.

– Думаешь, так легко себе место найдешь? – Жанна ставит свой росчерк.

– Найду и хотя бы не буду смотреть на этот блядский цирк, что ты с женатым мудаком устраиваешь у всех на глазах.

– Не твое дело!

– Езжай домой, там тебе цветочек поцеловать на часок подъедут, – не могу удержаться и не съязвить, – а то дома жена, дети. Много времени на шалашовку не выделишь. А, Жанна Людвиговна?

– Ублюдок, – мою щеку обжигает хлесткая пощечина, – тебя это не касается. Ты вообще ноль, ясно?

– Достала уже, – подхожу к двери и щелкаю замком, – ноль, значит?

– Что ты задумал? – Жанна неуверенно отступает от меня и смотрит на дверь.

– Хочу показать, как ты ошибаешься, – скидываю с плеч пиджак и отшвыриваю на стол.

– Ты спятил, ты не посмеешь, – не слишком уверенно заявляется она и пытается пройти мимо, отпихнув меня ладонью в грудь.

– Еще как посмею, – дергаю ее за руку и толкаю к стене. Жанна всхлипывает и выставляет руки вперед.

– Леша, не надо, – округляет глаза.

– А как же Лешик – хуешик? сученыш, ублюдок? Ммм, Жанна? – Подхожу совсем близко и упираюсь одной ладонью в стену рядом с ее лицом, а вторую кладу на блузку в районе груди и сжимаю ткань.

– Руки убрал, – храбрится она, упираясь мне в грудь, – Данила тебя уроет.

– Что его подстилку попользовал? – от упоминания этого зажравшегося ублюдка совсем кроет.

– Заткнись, – его пухлые губки сжимаются в тонкую линию.

– Заткнутся лучше тебе, – отталкиваюсь от стены и перехватываю ее кулачки, – думаю я сейчас найду этому ротику гораздо более интересное применение, – стягиваю с шеи галстук и затягиваю его на запястьях у нее за спиной, – что-то мне подсказывает, что ты умеешь быть послушной.

Жанна качает головой и смотрит на меня все еще не веря в происходящее. Мне кажется, даже запах ее тела меняется. К прохладному запаху ландыша примешивается сладкий страх. Прислоняюсь носом к подрагивающей венке на шее и с силой втягиваю аромат.

– Не представляешь, как часто я представляю все то, что сейчас с тобой сделаю, – ладони небрежно опускаются на ее блузку и резко тянут в противоположные стороны, разрывая тонкий шелк на груди, – идеальная.

Срываю блузку с ее плеч и та повисает в районе локтей. Жанна дышит все более шумно и поверхностно, загнанно поглядывая на меня из-под своих длинных ресниц, на которых уже потекла тушь. Пальцами прикасаюсь к черному кружеву развратного лифчика. Сжимаю твердые соски через ткань.

– Надеюсь, ты любишь жестко, потому что сейчас по-другому не получится, – бормочу совсем тихо и понимаю, что накрывает чем-то явно нехорошим. Эта сука месяцами меня за кастрированного мальчика для битья держала, пока я ее боготоворил и подрачивал тут же за столом по тихой грусти. Мне кажется, я просто убью любого, кто мой трофей попробует сейчас отобрать.

Кружево трескается в руках и падает на пол, обнажая Жанну до пояса. Упругие полушария колышутся, так и маня прикоснуться к себе. Идеальный второй размер с розовыми круглыми сосками. Уже напряженными и острыми. Неласково сжимаю один, потом второй, оттягиваю и играюсь. Жанна отворачивается и всхлипывает, изображая из себя жертву.

Опять усмехаюсь и веду пальцами по животу. Стягиваю гармошкой ткань юбки и забираюсь под нее, нащупывая маленький треугольничек трусиков. Она уже намокла полностью и мои пальцы легко скользят по влаге.

– Такая мокренькая, а Жанна, – жадно прикусываю ее кожу у основания шеи и оставляю там засос. Помечу так, что еще месяц будет носить только закрытые водолазки, тварь и перед этим козлом постесняется раздеваться.

Бесцеремонно стягиваю трусы по ногам и возвращаюсь к ласкам. Злюсь, когда пытается свести ноги.

– Шире, Жанна, не зли, – сжимаю клитор до крика и она тут же раздвигает ноги, бросая на меня полный ненависти взгляд.

Угу, конечно. Ненавидит и течет мне на пальцы. Небось, одинокими ночами только об этом моменте и мечтала, двуличная сучка.

Прижимаю пальцы к клитору и с нажимом мастурбирую, наблюдая как она сначала кусает себе губы, сдерживаясь, а потом постепенно сдается и постанывает сквозь зубы. Извивается под моими пальцами, но лицо все так же отворачивает.

А я видеть хочу, когда вся эта шелуха с нее посыплется и я получу послушную, готовую на все девочку.

– В глаза смотри, – отвешиваю легкую пощечину и сжимаю шею. Одновременно усиливаю ласку, заставляя Жанну от напряжения хватать ртом воздух. С удовлетворением отмечаю, как ее зрачки расширяются в преддверии оргазма, – хочешь, чтобы тебя трахнул щенок? – останавливаюсь и перетираю перед ее глазами выпачканные в смазке пальцы.

Жанкины ноздри опять расширяются, на лице обида и ненависть. О да, обделили девочку сладким. Но чтобы его получить, придется сейчас очень постараться.

Прикасаюсь блестящими пальцами к алым губам, засовываю два между ними и упираюсь в зубки, которые не пускают дальше. Эта ее глупая борьба даже забавляет. Ослабляю ладонь на шее и перемещаю на нижнюю челюсть, нажимая на нее и заставляя открыть рот.

Всхлипывает, но открывает