что бесконтрольное применение антибиотиков и им подобных препаратов очень опасно. Говорили, что ими можно «залечиться» на смерть побыстрее, чем от самой болезни. Там только одних побочных эффектов на несколько страниц. Я своего ребёнка мучить не буду. Тем более что, скорее всего, это всё без толку будет.

– Да, ты права, сейчас никому верить нельзя.

– Ладно, я начну искать, а ты пока достань средства личной безопасности. Да и дезинфекционные тоже, пожалуй. Раз уж теперь тебе придётся по улицам ходить, да ещё в очередях толпиться, то обеззараживаться нужно тщательнее, чем раньше.

На сём и порешили. И Григорий стал выгружать с антресолей выданные на заводе ещё в самом начале эпидемии наборы респираторов, перчаток и заранее закупленные дополнительные средства дезинфекции.

Южный Урал. Предгорье Ямантау. ЗАТО Межгорье, объект Белорецк-21

Вертолёт МИ-6, слегка заваливаясь на правый бок, рассекая серебристым диском лопастей низко летящие навстречу редкие облака начал снижение.

Леонид Вазгенович Мартиросян, руководитель федерального медико-биологического агентства (ФМБА) России, врач-инфекционист высшей категории, член Академии Наук, профессор, доктор наук, почетный член многих зарубежных медико-биологических обществ совсем не производил впечатление этакого босса – начальника, каким зачастую видит обыватель чиновников такого ранга.

Среднего роста с огненно-рыжими волосами, доставшимися ему в наследство от отца-армянина, казался воплощением доброты уездного врача XIX века. Мать его русская, с хорошей толикой украинской крови, разбавленной вдобавок в одном из поколений ещё и татарской, передала сыну твёрдый характер и отменное здоровье. Серо-голубые глаза Леонида, всегда излучавшие тепло и доброжелательность, на этот раз, казалось, испускали молнии на сидящего напротив начальника инфекционной бригады экстренной специализированной медицинской помощи (инфекционные БЭСНМП) Никодимова Петра Степановича.

– Сколько времени прошло с момента обнаружения этого очага? – голос Мартиросяна не вселял в слушающего его инфекциониста оптимизма.

– Двое суток! Может, чуть больше, – несмело выдавил из себя Никодимов.

Его ужасно укачивало, он не переносил ни самолётов, ни вертолётов, да что там говорить, детские качели и те вызывали у него мгновенный озноб и гусиную кожу.

Они завершали облёт заражённых территорий на пространстве, подконтрольном администрации области.

– А может, уже не может! – с досадой воскликнул Леонид Вазгенович и махнул рукой.

Вертолёт наклонился ещё больше, и Никодимов совсем пал духом. И уткнувшись лицом в колени, закрыл его гигиеническим пакетом.

– Чтобы ни одна собака, никто! О людях я уже не упоминаю, – повернувшись к представителю силовиков, продолжал бушевать Мартиросян.

– Уже! – спокойно ответил военный.

– Что уже? – не поняв, возмутился руководитель агентства.

– Меры приняты! – ответил одетый в камуфляж высокий мужчина.

– А вот возьму-ка я вас, орёлики, на отчёт к главе, – сменив гнев на милость, сказал Мартиросян.

– Не надо, Леонид Вазгенович, – жалобно попросил Никодимов, утирая мокрое от пота лицо.

– То-то, – уже совсем миролюбиво закончил рыжеволосый доктор.

Результаты облёта были не такими уж устрашающими. Но нагоняй ответственным службам Мартиросян всё-таки устроил.

Тяжёлый нрав главы администрации области знали все. Теперь же когда он возглавил созданную в каждом регионе по решению федеральных властей санитарно-противоэпидемическую комиссию (СПК), его твёрдую руку ощутили в полной мере.

СПК возглавлял глава администрации, а его заместителем становился руководитель органа здравоохранения региона. В состав СПК входили также представители силовых структур (МВД, МО, ФСБ) и других уполномоченных ведомств.

Вертолёт завис над посадочной площадкой и мягко коснулся колесами бетонной поверхности. Пассажиры облегчённо вздохнули, взирая, как начальник федерального медико-биологического агентства скрылся в воротах, ведущих в недра одного из самых засекреченных объектов России.

Тот факт, что очаги новой болезни появлялись всё в более мелких населённых пунктах, постепенно удаляясь от крупных городов, указывало, что все предпринятые меры по сдерживанию пандемии оказались недостаточными. Это всерьёз беспокоило президента, который и вручил главе ФМБА максимальные полномочия, сделав его чуть ли не вторым лицом в государстве. Мартиросян имел теперь достаточно власти, чтобы напрямую отдавать приказы большинству военных частей, размещённых на территории России, не имея прав командовать разве что флотом, авиацией и силами стратегического назначения.

И сейчас самый могущественный врач в стране прибыл в областной центр на Урале, чтобы воочию убедиться в серьёзности сложившегося положения. Многочисленные и довольно подробные доклады, конечно, отражали суть происходящего, но человеку-практику, привыкшему видеть то, с чем он работает, необходимо было соприкоснуться с проблемой, чтобы ощутить её глубину и почуять её, как он любил говорить, «нутряную» природу.

Буквально через полчаса после прибытия руководитель ФМБА, в скором порядке познакомившись с высшими ответственными чинами области, облачился в защитный костюм высшего уровня и выехал на осмотр города в бронетранспортёре, оборудованном всеми необходимыми средствами биологической защиты. В конвое с БТРом отправились на своих средствах передвижения две военно-медицинских бригады и взвод спецназа, обученный действовать в зонах поражения биологического оружия. В компании с Мартиросяном также отправились генерал-майор внутренних войск Алексей Викторович Николаев, а также только успевший вернуть себе здоровый цвет лица Никодимов.

– Дела у нас обстоят, конечно, плохо, – жаловался начальник БЭСНМП, скрывающий нижнюю часть лица под респиратором. – Заражённых намного больше, чем в других регионах. Сейчас уже мы подобрались к барьеру в 30%. Это катастрофа. А что вы можете сказать нам об общей ситуации, Леонид Вазгенович? Есть надежда?

– К сожалению, обрадовать я вас никак не могу. Согласно нашим предварительным оценкам, заражено примерно 10% населения Земли. В крупных городах до 20–30%. Введены жёсткие карантины не только у вас, но и во всех основных городах других стран. Приняты и другие меры, но о них вы и без меня знаете. Особо отмечу, что пришлось обеспечить карантинные мероприятия и усиленную спецохрану крупнейших нефтяных и газовых объектов – как добывающих, так и трубопроводов и перерабатывающих заводов, а также всех крупных ГЭС, ТЭЦ и, конечно же, АЭС. И всех объектов Госрезерва. Иначе уже в скором будущем возник бы риск нарушения тепло– и электроснабжения, а также всех перевозок как железнодорожным, так и автомобильным и авиационным транспортом. Что привело бы ещё и к транспортному коллапсу и лишило МЧС и силовые структуры возможностей оперативного реагирования.

– Это верно, – согласился с ним Николаев.

– Какие у вас самые острые проблемы?

– У нас возникает всё больше сложностей с населением. До сих пор военным удавалось удерживать массы от попыток прорыва блокады города, но при таком проценте заражённых и гарантированной смертности люди будут рваться прочь отсюда.

– Мало кому захочется сидеть и ждать смерти, – высказал своё мнение Никодимов.

– А вы сделайте всё, чтобы люди не теряли надежды. Вы-то сами что сникли? – Мартиросян вновь сдвинул брови. Ему совсем не понравился пораженческий тон ответственных людей. – Надо усиленно вести пропаганду, говорить людям о хорошем, пусть