Утром, когда едва рассвело, двух мужчин взял на борт небольшой рыболовецкий катер. С него они должны были в открытом море пересесть на английское судно. Но в этот день поднялся страшный шторм. В результате французский траулер не смог доплыть до английского корабля к назначенному часу. Пришлось вернуться в Понт-Авен. Оба путешественника даже обрадовались этому. Все время, проведенное на воде, Гренье страдал от морской болезни, а Реми что-то попало в глаз, и он тоже не находил себе места.

На следующий день все повторилось сначала. На сей раз удалось добраться вовремя до английского катера. Когда французское судно оказывалось на гребне волны, все желающие перебраться на соседний катер сильно отталкивались и прыгали прямо в руки английских матросов. Последней «перепрыгнула» азалия. И вот, через несколько часов – долгожданный конец мучительного переезда, английский порт Фалмут.

Реми сразу же уехал в Лондон. А Гренье пока отвезли на уединенную виллу в лесу. Там он пробыл, скорее всего, дней десять, под надзором хозяина. Такую процедуру проходили все прибывающие из оккупированных стран. В это время английские разведывательные службы Интеллидженс-сервис наводили о них справки{230}.

Фернан Гренье встретился с де Голлем в первый раз после того, как тот вернулся из Марокко. Следуя инструкции, которая была дана Дюкло, делегат ФКП посетил и Богомолова. Но здесь произошло недоразумение. Посол явно не был оповещен о приезде Гренье и поэтому с недоумением сообщил о случившемся в Москву своему куратору Деканозову. А тот, в свою очередь, немедленно 3 февраля 1943 года отписал Димитрову в Коминтерн:

«В Лондоне к нашему послу товарищу Богомолову явился Фернан Гренье, назвавшийся уполномоченным Национального Комитета Французской коммунистической партии для связи с де Голлем. Он рассказал, что Центральный Комитет Французской Компартии получил от де Голля предложение о создании постоянной связи. Дюкло, Торез и др. якобы решили послать его – Гренье.

По сообщению Богомолова, Гренье 41 год, рыжеватый, лысый, нос длинный, глаза карие, выглядит старше своих лет… Находится в Лондоне около месяца. В Национальном комитете ему дали работу по пропаганде внутри Франции.

Просьба сообщить, что Вам известно о Гренье и его связи с де Голлем»{231}.

На следующий день Димитров незамедлительно отвечает Деканозову:

«Товарищ Гренье нам хорошо известен. Он бывший депутат Компартии Франции и председатель французского общества «Друзей Советского Союза». Честный и преданный.

Он был послан ЦК Компартии Франции в качестве ее представителя при Национальном комитете де Голля. Учитывая плохое окружение де Голля, ему было дано, с нашего согласия, поручение время от времени просить у Богомолова необходимую информацию, чтобы он мог лучше ориентироваться в лондонской обстановке…»{232}

Таким образом небольшой инцидент был исчерпан. А 26 февраля уже сам Гренье посылает в Москву подробное письмо на имя Андре Марти: «Несмотря на тридцать истекших, очень трудных месяцев и суровые лишения, со мной, как сказал доктор, ничего серьезного нет: побольше еды и все будет… х-а-р-а-ш-о! Но какая же прекрасная у нас партия и как хорошо держались наши мужчины перед врагом… Мне предстоит здесь большая работа… выступления по лондонскому радио и с различными статьями»{233}. Отдельный раздел своего письма Гренье озаглавил «Генерал де Голль». В нем он подчеркнул: «…на подаренной мне фотографии он надписал: «Моему другу. Сражающемуся французу Фернану Гренье». У меня вообще складывается впечатление, что де Голль очень изменился за последние два года. Он все более и более отчетливо понимает, что во Франции завтрашнего дня ничего нельзя будет сделать без рабочих масс»{234}.

В начале 1943 года у де Голля в Лондоне побывали многие представители различных политических направлений Сопротивления. Среди них – социалисты Венсан Ориоль и Андре Лё Трокёр, радикал Анри Кей, лидер правой Республиканской федерации Луи Марэн. 15 февраля в английскую столицу прибыл Жан Мулен. На него генерал возложил новую ответственную миссию объединения всех организаций Сопротивления и партий, выступавших против оккупантов и вишистов в единый Национальный совет Сопротивления. Мулен вернулся во Францию во второй половине марта и сразу приступил к работе. Еще до этого де Голль назначил генерала Делестрена командующим тайной армией.

Де Голль рассчитывал, что в схватке с американцами, англичанами и Жиро его поддержит СССР. Из Кремля внимательно наблюдали за тем, что происходит в Северной Африке, однако не считали нужным вмешиваться. Еще 16 января 1943 года Майский в своем дневнике записал: «Москва не хочет втягиваться в генеральские комбинации, не рекомендует делать никаких заявлений британскому правительству. Но де Голля предпочитает Жиро»{235}.

Глава Сражающейся Франции сам проявляет инициативу. 1 апреля, вскоре после отправки Мулена в оккупированную Францию, он приходит в Лондоне к Богомолову и заявляет ему, что хочет приехать в СССР и встретиться со Сталиным{236}. Просьбу де Голля советская сторона опять оставляет без внимания.

В апреле противостояние главы Сражающейся Франции и Жиро переходит в решающую стадию. Союзники требовали немедленного прибытия де Голля в Алжир и подписания соглашения с Жиро. Генерал медлил и пока послал туда в качестве своего представителя Катру. Он ждал вестей из Франции, от Мулена.

В мае потерявшие терпение Рузвельт и Черчилль были склонны вообще «покончить» с несговорчивым главой Сражающейся Франции. В письме Антони Идену британский премьер прямо его спрашивает: «Не следует ли сейчас устранить де Голля как политическую силу?» А Рузвельт напоминает Черчиллю, как генерал настойчиво требовал передать ему власть над Мадагаскаром. «Так, может быть, – пишет он, – сделать его губернатором острова?»{237} Доброжелательную позицию по отношению к де Голлю занял только Иден, заявивший, что отстранить его от дел уже невозможно.

27 мая во Франции был создан Национальный совет Сопротивления. Жан Мулен стал его председателем. Он отправил главе Сражающейся Франции телеграмму, в которой говорилось, что «французский народ никогда не допустит подчинения генерала де Голля генералу Жиро и требует быстрейшего учреждения в Алжире Временного правительства под председательством генерала де Голля»{238}.