Вот доберёмся до поселка, сговоримся с местными, добудем лодку и поплывём вниз по течению Ижмы до Печоры, а потом дальше. Свернём на реку Цильма и дотянем до северных отрогов Тиманского кряжа. А потом… Потом я не загадывал, но был уверен, что нам снова повезёт и всё будет хорошо. А даже если будет плохо, то Андрей Иванович придумает, как нам выкрутиться.

Только я об этом подумал, как всё резко изменилось. Потому что появился неожиданный гость, который уничтожил мои мечты, превратив их в пепел…

– Пойдём? – спросил Степан и кивнул в сторону дороги, вдоль которой мы собирались двигаться.

– Да, – подтянув ремень автомата, согласился я.

Однако уйти мы не успели. Залаяла собака, которую забрали с хутора. А потом она ощетинилась, зарычала и юркнула под машину.

Кратковременное затишье. Никого. Однако спустя минуту послышался плач ребёнка, и на просеку вышла грязная девочка, не старше семи-восьми лет, в порванном платье и в синих сандаликах. Волосики светлые, ноги и руки исцарапаны. Вид очень жалкий, у любого обычного человека вызовет сострадание, и так получилось, что первой возле ребёнка оказалась Светлана. Она остановилась перед девочкой, обхватила её за плечи и спросила:

– Кто ты? Что с тобой случилось?

Девочка продолжала всхлипывать, от усталости и переживаний она не могла говорить. А потом к ним подскочили сёстры Светланы и старшие Ивановы.

– Из нашего посёлка девочка, – сказал Илья. – Я её видел.

Что касается нас со Степаном, то мы при оружии и мгновенно насторожились. Где один человек, тем более ребёнок, там и другие могут оказаться. Но угрозы со стороны леса не было. Мы наблюдали за зелёнкой и ничего не обнаружили.

Тем временем Светлана успокаивала ребёнка, продолжая расспросы. И девочка выдавила из себя:

– Всех сожгли… Маму и папу убили… А я… убежала…

– Как тебя зовут?

– Аня…

– Ничего… – Светлана погладила её по волосам. – Теперь все хорошо. Сейчас покормим тебя, и ты поспишь. Давно ела?

– Вчера днём…

Светлана хотела подвести ребёнка к микроавтобусу, но из-за него вышел Андрей Иванович, а следом Людмила. Они находились возле бензовоза, набирали канистру, чтобы заправить машину, и появление девочки прозевали. Однако дядька сориентировался быстрее меня и всех остальных. Это мы расслабились, а он постоянно был настороже и закричал:

– Стоять!

– В чём дело? – не поняв его, растерянно спросил Гена Иванов, отец Степана.

– Вы её осматривали?! – Андрей Иванович привычно отстегнул клапан кобуры, и в его руке появился «стечкин».

– Нет. – Гена помотал головой и покосился на брата Илью, а потом на Светлану.

– Так осмотрите! Или забыли, что кругом чума?! Светка – дурында! Ты чем думаешь?! Живее!

Девушка, поняв, что совершила ошибку, стала осматривать тело девочки. А дядька её подстегнул:

– Платье сними!

Девчонка захныкала сильнее, от её жалобного голоска стало не по себе, словно по сердцу бритвой полоснули. А Степан, который продолжал стоять рядом, даже втянул голову в плечи. Ему всё это тоже не нравилось.

Светлана стала осторожно снимать с девочки платье, и оно порвалось. Обнажилось худенькое тельце, обрывки ткани упали под ноги, и все увидели признаки чёрной оспы. На груди малышки были крупные пустулы, несколько штук. Судя по всему, она заразилась вчера или позавчера, стала вибриононосителем и принесла заразу к нам. Сколько мы от болячки бегали и сколько опасностей на дороге избежали, а в итоге попались. Причём по собственной глупости. Но мы – ладно. Я и Степан в стороне, с подветренной стороны, и дядька с Людмилой тоже. А вот Светлана, её сестры и старшие Ивановы заразу зацепили. Сомнений в этом не было, и единственная надежда, что у кого-то есть природный иммунитет. Но шансы на это невелики.

– Всем назад! Отошли от машин! – Дядька направил на наших попутчиков пистолет, а вслед за ним его движение повторила Людмила, которая обеими ладонями обхватила ПМ.

– Как же… – Светлана заметно побледнела, её ноги подкосились, и она медленно опустилась на землю, заплакав.

Сестрёнки прижались к девушке и тоже захныкали. Тут же рядом Аня и братцы Ивановы, здоровые мужики, которых охватила паника. Они немного постояли на месте, а потом отскочили в сторону от Светланы и детей, схватились за оружие, и Гена завопил:

– Мы к ней не прикасались! Мы не заразные! Сейчас шлёпнем их, и всё будет в норме!

– Батя! Не глупи! – закричал Степан. – Опусти оружие! Однако Гена Иванов своего сына не слышал или делал вид, что не слышит. Дрожащими руками он попробовал снять «сайгу» с предохранителя, но пальцы не слушались. То же самое у Ильи: дикий ужас, паника и невозможность справиться с оружием. Хотя опыт охоты у братьев наверняка имелся.

– Бросили стволы! – отдал приказ Андрей Иванович.

Его команда была проигнорирована. Гена наконец опустил вниз предохранитель, а затем резко передёрнул затвор и стал поднимать ствол, направляя его на Светлану и детей.

И как в такой ситуации поступить? Я это знал и взял Ивановых на прицел. Но тут же на меня набросился Степан, ударил по автомату и увёл ствол в сторону. Но был ещё дядька, и он стал стрелять в мужиков. Действовал быстро и бил точно. Одна пуля – в голову Гены. Вторая – в тело Ильи. Ивановы упали, и Вага, не приближаясь к ним, провёл контроль. После чего посмотрел на меня и Степана.

Младший Иванов не дёргался. Он развёл пустые руки в стороны и молчал. Его взгляд был направлен на отца, и если бы я захотел, то мог бы его легко пристрелить. Но зачем? Разве он не прав? Парень не хотел, чтобы отец погиб, и на его месте я поступил бы точно так же, постарался бы этого не допустить.

– На колени, – сказал я ему. – Руки за голову.

Он подчинился. Парень опустился на колени, и, обойдя его, я ударил его ногой в спину. Степан упал, и я спутал ему руки.

– Убьёшь? – безучастно спросил он.

– Нет. Полежишь спокойно. Потом решим, что делать. Но убивать тебя смысла не вижу. Ведь ты понимаешь, что иного выхода не было? Либо твои родственники, либо дети.

Степан промолчал, и, оставив его, я подошёл к Андрею Ивановичу, который отвесил мне леща и прошипел:

– Ты куда смотрел? Совсем разум потерял? Ты мог подумать, что девчонка заразная и приближаться к ней нельзя?

Я огрызнулся:

– Так вышло. Растерялся, а тебя рядом не было.

– Пора самому думать. Не маленький уже, и я не могу постоянно находиться рядом, чтобы твои сопли вытирать.

Можно обидеться. Но мне было не до того. Ведь я думал не о себе, а о девушке, в которую стал влюбляться и уже считал своей. Ну и о девчонках, к которым привык, конечно. Поэтому спросил старшего: