сдул еще не прилипший к земле снег и направил на вампиршу. Земли севера суровы, и они не любили свою хозяйку, но и хозяйка тоже не любила эту землю. Но идти ей было некуда, приходилось долгие годы выживать в высшем обществе, так называемой элите, которая на самом деле пробила дно навозной ямы и скатывалась все ниже. Может где-то и существовали хорошие короли и правители, но север точно не являлся их обителью. И она тоже… такой не являлась.

«Ханс Зано Вилануэва».

Глаза соскользнули на надписи, написанные на старом языке, первом языке, принесенным в мир первой королевой вампиров. Она была именно той, кого боялись и уважали. В учебниках истории описывались умопомрачительные факты о ней. Но только Аморти не воодушевилась.

Какой-то глупый закон о невозможности зачать ребенка от не высшего, при этом существовала жесткая иерархия среди вампиров, где более слабые подчинялись, хотели они того или нет. Высшие и только высшие могли править странами, люди при этом шли на корм, чтобы те смогли поддерживать баланс… Слишком жестока… И слишком глупа. Для чего все это?

Ноги заледенели и Аморти с удовольствием упала на колени. Она после смерти сына уже долгое время думала, для чего родилась. Начала думать о мире, о том, кому все происходящее нужно… Но в итоге пришла к выводу, что она являлась муравьем на блюде своей Богини. Развлечением. Куклой, а может еще чем.

А еще… она ненавидела погибшую королеву вампиров, ведь она забрала у неё родного сына. И она могла бы напасть, ведь была сильнее, только вот… слух о её трансформации поверг многих в шок. Честно, она струсила. Тогда. А сейчас корила себя, что не напала. Терять ей больше нечего. Душа выжжена, радости жизни нет. Зачем ей еще жить? Хоть она и была молодой вампиршей, но казалось, что её старость подошла слишком быстро, а вместе с ней смерть.

Она не заметила, как переместилась в замок. Холодный, леденящий душу замок, где когда-то бегал и играл её сын. Картинки прошлого промелькнули перед глазами. Маленькая фигурка с черными волосиками и большими красными глазками с сияющей улыбкой до ушей… Он бегал по замку со своим другом, человеческим ребенком.

Дети вампиров не подозревали для чего им нужен такой слабый друг, но не отказывались от общения. Еще бы. Другие вампиры не выпускали до определенного возраста детей из замка, а потом отдавали на воспитание Амалрику, подчиняясь старой традиции. Вот и её Зано был одинок, пока Аморти не привела в их дом человеческую мать с её ребёнком примерно того же возраста, как и её сынок.

Людям никогда не было известно об этой практике. Только пройдя испытание юный вампир мог считаться взрослым. Жестокая традиция, но Аморти вспомнила последние дни с другом не Ханса, а свои.

Они с Моррис как всегда сидели на кровати. День был как всегда прекрасен. Холодный, но этот день подарил им свет. Впервые за множество дней с начала Меен Фомхейра на севере было так светло. Ледники, припорошенные снегом, блестели тысячами, миллионами кристаллов. Стая птиц, что практически не залетала в их края, решила посетить замок и люди с вампирами подкармливали их, любуясь редкими живыми существами. Даже она с Моррис следили за этими птицами и поймали одну, чтобы та радовала их взоры. Темнота замка и способности Аморти позволяли это сделать. Всего-то заманить птицу с помощью гипноза, плевое дело.

И вот они с подругой сидели на кровати, держа клетку с бьющейся птицей, что кричала и пыталась вырваться. Но они только посмеивались на старания живого существа и радовались, что смогли кого-то поймать. Глупые девочки были уверены, что если начать кормить птицу, то через некоторый срок она станет даваться в руки.

Но когда она обсуждала с подружкой планы по приручению животного, Аморти позвала мать. То, что она сказала, потрясло ту до глубины души. Пару секунд она просто моргала и протирала уши, пытаясь понять, не пошутила ли родительница. Но та повторила приказ.

Что тогда не пошло в уговоры. Она обещала, что будет лучше учиться и освоит программу всего за пару месяцев, но мать была непреклонна. Сегодня и в этот день она должна была самостоятельно выпить свою подругу. И вскоре прозвучала последняя угроза, которая оборвала крылья надежды на лучшее. Если она это не сделает, то её выгонят под палящее солнце, где она сгорит и умрет, и что княжеству не нужно такое слабое отребье, как она. И что она бесполезна, как и крысы под полом, только те являлась едой для гулей и упырей, а она нет.

Не веря во все сказанное матерью, она ничего не сделала. Просто встала посреди комнаты и не двигалась. Ну как родная любимая мать может такое с ней совершить? Не может же.

Но как же она тогда ошиблась. Когда старшей родительнице надоело её присутствие, она действительно выбросила Аморти в окно, прямо под палящее солнце. Она впервые испытала адскую боль, что поразила её тело. Крик разнесся по всему замку. Дикие медведи, что бродили поблизости, убежали вглубь заснеженных пустынь. Рев и отчаянный крик спугнул птиц, и те поднявшись в воздух отныне никогда не посещали их края.

А потом тьма накрыла её с головой. Над ней нависла Моррис с темным покрывалом и слезами на глазах. Девочка чем-то похожая на неё, но и являющаяся полной противоположностью вампирши. Голубые обрамленные густыми ресницами глаза, светлые русые волосы и такая же белая кожа, как у них обеих.

Кое как Моррис оттащила подругу к тени, но там стояла мать. Поджав губы и с презрением смотря на дочь, она проговорила то, отчего у самой подруги широко открылся рот. В глазах поселился страх и неверие во все происходящее. Она обернулась к Аморти, и вампирша окоченела.

Ноги Моррис подкосились и её тело задрожало. Она пыталась отползти от Аморти и скрыться с глаз. В последний момент она вспомнила о солнце и уже кинулась к нему, но её остановила рука матери, что схватила ту за шкирку.

— Пей, иначе я тебя выброшу под свет. — приказал железный голос, и Аморти пришлось подчиниться. Впервые она почувствовала страх. Она ведь действительно могла умереть.

Крепко Аморти обняла подругу, чтобы та не смогла вырваться. Теплые объятья успокаивали и напускали лживого спокойствия. Но это все была подготовка для Аморти.

— Пей!!

Она уткнулась носом родную шею и отрастив зубы, прокусила тонкую кожу. Кровь хлынула потоком и ей пришлось пить. Всего пара глотков, но тело её