«Личность» – это программа, способная выстраивать фразы, как будто она поддерживает беседу. Фразы произносятся затем звуковым синтезатором и передаются двумя динамиками, расположенными по бокам экрана. Маргерит показала отцу, как запустить программу и ушла.

Полицейский уселся перед гудящим компьютером. На экране показался большой глаз.

– Мое имя Личность, но вы можете назвать меня так, как вам понравится, – объявил компьютер через маленькие динамики. – Хотите поменять мое имя?

Развеселившись, полицейский пригнулся к встроенному микрофону.

– Я дам тебе шотландское имя: Мак-Явель.

– Отныне я – Мак-Явель, – произнес компьютер. – Чего вы хотите от меня?

И глаз циклопа похлопал своим веком.

– Чтобы ты научил меня играть в игру «Эволюция». Ты ее знаешь?

– Нет, но я могу подключиться к ее инструкции по применению, – ответил одинокий глаз.

Перелистав несколько файлов, видимо, для ознакомления с правилами, глаз Мак-Явеля превратился в маленькое окошечко в углу экрана и запустил игру.

– Надо начать с создания племени. Программа Мак-Явеля была не просто инструкцией к игре «Эволюция». Это был настоящий помощник. Он подсказал полицейскому, куда поселить виртуальное племя – лучше рядом с виртуальной рекой для того, чтобы иметь в распоряжении виртуальную пресную воду. Деревня не должна располагаться ни слишком близко к берегу моря (это поможет избежать пиратских нападений), ни слишком высоко в горах (тогда торговые караваны смогут легко проходить через нее).

Максимильен слушал советы Мак-Явеля, и вскоре на экране появилась маленькая деревня, представленная в перспективе и объеме, с соломенными крышами, над которыми поднимались прямые столбики дымка. Маленькие, хорошо нарисованные жители входили в двери и выходили из них, видимо произвольно прерывая произвольные занятия. Все было очень похоже на правду.

Мак-Явель показал Максимильену, как сообщить племени о выгоде сооружения стен из самана, глиняного кирпича, и изготовления вил с наконечниками, закаленными огнем. Конечно, на экране происходила лишь имитация, но при каждом вмешательстве Максимильена деревня действовала все активнее, сено складывалось в риги, первопроходцы отправлялись строить соседние селения, и – знак процветания – население увеличивалось.

В этой игре после каждого политического, военного, сельскохозяйственного или промышленного нововведения достаточно было нажать кнопку «время», и проходило десять лет. Максимильен таким образом мог сразу же увидеть непосредственный результат своего шага в будущем. Он следил за успехами своего мира по таблице на краю экрана, где указывалось число жителей, их благосостояние, продуктовые запасы, сделанные ими научные открытия и ведущиеся разработки.

Максимильену удалось создать маленькую цивилизацию, которую он направил по пути развития искусств в египетском стиле. Он даже сумел построить пирамиды. Игра, кстати, убедила его в пользе создания памятников, возведение которых раньше представлялось ему бессмысленной тратой денег и сил. Памятники создают культурную самобытность народа. Более того, они привлекают интеллектуальную элиту соседних народов, играют роль символа и сплачивают вокруг себя членов общества.

Увы! Максимильен не создал гончарного промысла и не предусмотрел резерва зерна в герметично закрывающихся сосудах. Продуктовые запасы его народа сожраны насекомыми типа долгоносиков. Ослабленная голодом армия не смогла отразить нападение агрессоров – нумидийцев, пришедших с юга. Надо приниматься заново.

Игра начала ему нравиться. Детей нигде не учат тому, что гончарный промысел жизненно необходим. Цивилизация может погибнуть из-за того, что не обзавелись плотно закрытыми кувшинами, защищающими продукты от долгоносиков или мучных хрущаков.

Все виртуальное «население» Максимильена, почти шестьсот человек, умерло, но его советчик Мак-Явель сообщил ему, что можно начать новую партию игры с новым населением. В «Эволюции» вам давалось право на черновые цивилизации, для тренировки.

Прежде чем нажать на кнопку, которая запустит игру, комиссар посмотрел на изображенную на маленьком цветном экране широкую долину с двумя покинутыми пирамидами. Он задумался.

Пирамида не была безобидной постройкой. Она была серьезной проблемой.

Что же таила в себе настоящая пирамида из леса Фонтенбло?

Тихая пристань. Жюли, порядочно поплутавшая на обратном пути, теперь удобно полулежала под одеялом в своей постели и читала «Энциклопедию относительного и абсолютного знания». Она хотела понять, о какой именно революции говорил этот Эдмонд Уэллс.

Мысль писателя была ей неясна. Он говорил то о «революции», то об «эволюции», но всегда «без насилия» и «без показухи». Он хотел изменить менталитет людей незаметно, почти тайно.

Все это было по меньшей мере противоречиво. Революциям было посвящено много страниц, и нужно было еще немало их перевернуть, чтобы наконец выяснить, что ни одна из них ни к чему не приводила. Как будто революция роковым образом либо проигрывала, либо загнивала.

Жюли заметила также, что каждый раз, открывая книгу, она находила что-нибудь интересное, и среди прочего – несколько способов приготовления «коктейля Молотова». Они были разными. Одни взрывались благодаря тряпичной пробке, другие, более действенные, начинали действовать от пороховой лепешки, которая, разбиваясь, высвобождала воспламеняющиеся химические компоненты.

«Наконец-то практические советы по совершению революции», – подумала она. Эдмонд Уэллс давал точный вес ингредиентов «коктейлей». Оставалось только приготовить.

Она почувствовала боль в помертвевшем колене. Приподняла повязку и осмотрела рану. Она чувствовала каждую косточку, каждую мышцу, каждый хрящ. Никогда еще ее колено не было таким существующим. Она громко произнесла:

– Здравствуй, мое колено. И добавила: – Это старый мир сделал тебе больно. Я отомщу за тебя.

Жюли пошла в кладовку, где лежали продукты и садовые инструменты. Она нашла там все необходимые составляющие для изготовления зажигательной бомбы. Взяла стеклянную бутылку. Налила в нее хлорат натрия, бензин и остальные химические вещества. Шелковый шарф, украденный у матери, послужил пробкой. «Коктейль» готов.

Жюли прижала к груди свою маленькую самодельную бомбу. Кто сказал, что крепость лицея никогда ей не сдастся?

Они обессилены. Разведчики уже давно ничего не ели и начинают испытывать первые муки от недостатка влаги: усики костенеют, сочленения лапок теряют подвижность, глазные яблоки покрываются пленкой пыли, но нельзя тратить слюну, чтобы их промыть.

Тринадцать разведчиков спрашивают у песчаной ногохвостки дорогу к большому дубу. Не успевает та ответить, как они съедают ее. Бывают моменты, когда сказать «спасибо» становится непосильной роскошью. Разведчики обсасывают даже сочленения лапок насекомого, лишь бы не упустить ни одной молекулы влаги.