– Тебя толкнули?

– Нет. я сама.

– На тебя покушались?

– Я не поняла… но я… – она прижала руки к груди, голос задрожал – я очень испугалась. Сразу не испугалась, а потом, когда представила, что Кристиан и Феликс не спасли бы меня.

Он хотел обнять ее, прижать и успокоить, но он встал с кровати, подошел к окну и недовольно сказал:

– Не зря я здесь. За тобой придется присматривать.

Марта смотрела на его прямую мужественную спину и думала, что она совершенно не против, только как-то не правильно, не честно. По-честному, она очень хотела, что б он стал ей женихом – по-настоящему. А он пообещал к ней не приставать. Обалденно. Как она теперь спать ляжет, когда рядом он?

Марта поджала губы, отвернулась от его красивого мужского стана на фоне окна и сказала:

– Пошли. Нас на обед пригласили. Неудобно заставлять ждать.

– Неудобно – согласился Валерий.

Они спустились в столовую, все сидели за столом, Валерий обратил внимание, что никто и не ждал, Кристиан разделывался с огромным куском мяса, Беатрис как птичка клевала салат. Мать их – королева всех времен и народов – плавно и размеренно орудовала ножом и вилкой, разделывая куриную грудку, и аккуратно кладя в рот маленькие кусочки, она медленно и тщательно их пережевывала. Алисия всем своим видом, манерами показывала, что интеллигентна, воспитана и, в тоже время высокомерна. Хотя Марта точно видела ее другой. Когда случилась эта неприятность с бассейном, и она пришла в себя, Алисия с Беатой прибежали к ней в комнату, суетились, щебетали, хлопотали, переживали. Обе.

Марта точно знала, что Алисия нежная, сочувственная особа, которой приходится прятаться под маской строгой богатой женщины.

Строгая богатая женщина посмотрела на вошедшую парочку – Мату и жениха и превратилась в гостеприимную хозяйку. Что-то заговорила по-польски, Беата переводила, смеялась, радовалась, что Марта чувствует себя хорошо и уже спускается на первый этаж, и, что обязательно надо погулять по парку, подышать свежим осенним воздухом, а то бледненькая еще.

Валерий взглянул на Марту, пообещал вывести ее погулять.

Кристиан в сто двадцать первый раз предложил свою помощь и услуги, заменить гида в экскурсиях по Варшаве.

Валерий культурно отказался, объясняя нежеланием стеснять Кристиана, ведь у него работа.

Марте стало стыдно – ох, как же не хотелось обманывать эту прекрасную семью ее отца, а теперь и свою семью.

Она обедала, не поднимая головы, так ей было неудобно, почти позорно. Прожевывая кусок мяса, она продолжала ругать себя за то, что поддержала Валерия в его выдумке. Как она могла пойти на эту аферу? Как она будет смотреть в глаза своим родственникам, когда правда вскроется. Она вспомнила, как любила повторять мама «Как бы ловко человек ни врал, правда все равно откроется». Потом мама рассказывала, как человеку будет стыдно за свои слова, за свои проступки, выдумки и обманы.

«Ловкое вранье приводит к неловким ситуациям» – подумала Марта, запивая мясо свежевыжатым соком апельсина. Аппетит пропал основательно.

Вот что она будет делать, когда Кристиан узнает, что искренне предлагал стать гидом по Варшаве, совершенно чужому человеку, а не жениху Марты.

Куда она будет прятать глаза, когда Алисия Марековна спросит – почему Валерий жил в одной комнате с Мартой. Хотя по этому поводу, ей и самой пора задуматься, застыдиться, покраснеть и выселить «жениха» в другую спальню.

Она под землю провалится, когда Беата, звонко смеясь, покрутит пальцем у виска. Марта согласится с сестрой и тут же провалится.

Валерий ничего не знал о самобичевании Марты, поэтому с аппетитом обедал и с хорошим настроением поддерживал разговор с ее родственниками.

Когда обед закончился, Вики стала убирать со стола, но никто не торопился расходиться, все что-то обсуждали, и даже пытались Марту к обсуждению привлечь, но она поглощенная своими мыслями, ни во что не привлекалась и ничем не интересовалась. Валерий пару раз пихнул ее под столом ногой, она не понимала, делала удивленный взгляд, не получала объяснения и отправлялась обратно в свои мысли.

Валерий понимал, что вид радостной девушки, недавно встретившей своего приехавшего жениха, должен быть более веселым и жизнерадостным, поэтому засобирался, сообщая, что пора Марту вывести погулять в парк, а то она уже засыпает от кислородного голодания. Он взял ее под руку и повел на улицу.

– Чего ты пинаешься? Или ты нечаянно? – зашептала она, выйдя со столовой.

– Я – не нечаянно, я – чаянно – возмутился Валерий, тоже шепотом – сидишь, как на похоронах.

– Да, – согласилась Марта и шепотом пояснила – я хоронила свою совесть. Как я буду им в глаза смотреть? Мне так стыдно. Это ужас какой-то. Они нам верят, а мы… обманываем. Сказки рассказываем. Выдумываем. Кошмар.

– Все будет нормально. Чего ты возмущаешься? Вот вытащим тебя из передряги и домой поедим.

– Какой передряги?

– Из подписки о невыезде.

– Как ты меня вытащишь?

– Ты забыла, что я полицейский?

Марта довольно, чуть скромно просветлела улыбкой и затараторила, вспомнив:

– Я нашла в московском доме фотографию и подарила ее на день рождения Кристиана и Беаты, а она упала со стены и испортилась, разбилась рамка, снимок порвался. Я так расстроилась. Обидно было, что подарок не провисел и дня.

Они вышли на улицу, Марта глубоко вдохнула, действительно почувствовав кислородное голодание, которое в эту самую секунду закончилось. Они молча постояли на крыльце несколько минут, Марта прикрыла глаза и просто дышала и наслаждалась чистым свежим осенним воздухом.

А ведь действительно, позавчера вечером упала в бассейн, сколько времени она была под водой – она не спрашивала, сколько времени она не дышала – не понятно. А потом весь вчерашний день провела в кровати в комнате с плотно закрытыми окнами.

Когда Марта надышалась и насладилась свежим воздухом, Валерий повел ее в парк, держа за руку.

И отойдя, как ему показалось, на безопасное расстояние от замка, попросил:

–Нужно сходить на место преступления. И расскажи мне про подарок, который упал со стены.

Марта машинально, не разбирая дороги, пошла по тропинке, с грустью в голосе стала рассказывать про фотографию, про то, как она нашла ее в доме отца, как решила подарить на день рождения, потому что на ней отец встречал Алисию и своих деток с роддома. А Марте показалось это мило и уместно.

– Я когда Критсиану и Беатрис дарила фотографию, Алисия аж прослезилась. Она сначала ничего не поняла. Потом испугалась, ну мне так показалось. В лице изменилась. Я думала, она в обморок грохнется. А потом расплакалась. Немного. Быстро