– Этот, который уже был в баре, много пил до встречи с длинным?

– Совсем мало. Когда пришел длинный, он тоже пил мало. Заказывал все больше для приятеля. Тот же, наоборот, взял с места в карьер, поэтому быстро набрался.

– Как они вели себя во время выпивки? Была ли между ними перебранка?

– Пожалуй, нет. Лишь один раз длинный что-то громко спросил, и тогда второй прикрикнул на него. Потом они говорили очень тихо, почти шепотом. К тому моменту, когда они покинули бар, длинный был мертвецки пьян.

– Так они вместе покинули бар?

– Да, господин полицейский.

Полицейский вдруг подумал, что этот, «который уже был в баре», вполне мог бы помочь тому, который теперь лежит на перроне, расстаться с жизнью. Правда, машинист никого больше не видел… Потом он подумал, что этот факт ничего не значит, ибо в такой щекотливой ситуации любой постарался бы остаться в тени.

– Вы смогли бы узнать этого второго или описать его внешний вид? – спросил он у бармена.

– Узнать, пожалуй, смог бы… Внешний вид? Разве что в самых общих чертах…

– Хорошо. Вы пока свободны. Но мы определенно еще раз допросим вас. Михаэль, запиши персональные данные господина бармена.

Бармен удалился, а полицейский, решив, что случай может представлять несомненный интерес для инспектора Ниммера, раскрыл свой блокнот и стал делать в нем пометки. Безусловно, Ниммеру происшествие будет интересно… Наверняка оно может иметь отношение к странным смертям, случившимся в городе в последние дни. Ниммер рвет и мечет, но не выходит на след… Он даже слышал от других коллег, что, по мнению Ниммера, дело попахивает мистикой. Это Ниммер-то, который не верит ни в бога, ни в черта… И кто ему вбил такое в голову? Полицейский взглянул на часы и решил, что звонить Ниммеру рановато. На перроне появились два врача и санитары. За ними спешил, видимо, эксперт.

Полицейский доложил прибывшим обстановку и, продолжая размышлять, отошел в сторону, чтобы не мешать прибывшим выполнять их работу.

Бригада быстро закончила осмотр места происшествия и трупа. Один из врачей сообщил полицейскому, что они забирают тело для проведения судмедэкспертизы. Эксперт тоже закончил свои замеры и сообщил, как можно получить подробное заключение о результатах его работы. Напарник полицейского снял ленточное ограждение. К кровавым пятнам на перроне спешили уборщики с ведрами и тряпками. Злополучный поезд медленно отошел от перрона, который постепенно заполнялся пассажирами.

Полицейский, который все это время командовал на перроне, облегченно вздохнул и снова взглянул на часы. Было семь часов утра. Он вспомнил о Ниммере и подумал, что сейчас в самый раз ему позвонить. С Ниммером его не связывало ничего. Они служили в разных подразделениях. Но с недавних пор, после того как на окраине города был обнаружен труп, полицейским всех служб вменили в обязанность обращать пристальное внимание на все происшествия, хотя бы косвенно указывающие на их уголовный характер. Этот случай вполне тянул на нечто подобное. Полицейский подозвал напарника и сказал:

– Михаэль, возвращайтесь в участок, доложите о проведенных нами действиях. Я должен еще немного задержаться.

После этого он набрал номер телефона. Трубку долго не снимали, потом сонный голос ответил:

– Инспектор уголовной полиции Фриц Ниммер.

– Доброе утро, господин инспектор. Меня зовут Эдгар Линг. Я из транспортной полиции. Нас тут обязали сообщать вам обо всех подозрительных случаях… Ведь это вы расследуете дело, связанное с обнаружением трупа на окраине города?

– Совершенно верно, господин Линг. Что можете сообщить?

– Погиб мужчина, бросился под поезд. Есть основания считать, что ему в этом помогли. Я допросил некоторых свидетелей и думаю, что есть кое-что по вашей части.

– Я сейчас приеду. Где я смогу вас найти?

– Я на вокзале. Буду вас ждать на перроне номер два, возле лестницы для выхода в город.

В телефоне раздались гудки отбоя, Эдгар Линг спрятал мобильник в карман и, ежась от утренней прохлады, стал прохаживаться по перрону, не теряя из поля зрения лестницу для выхода в город. Он подошел к щиту, из-за которого, со слов машиниста, бросился под поезд «самоубийца», оглядел его и подумал, что за ним вполне могут укрыться и два человека, один из которых… Эту версию он решил приберечь для Ниммера. Затем он снова двинулся в направлении лестницы и, подойдя к ней, увидел быстро поднимающегося по ней полицейского.

Ниммер заметил Линга и, едва поставив ногу на последнюю ступеньку, протянул ему руку:

– Инспектор уголовной полиции Ниммер. А вы?

– Вахмистр Линг. Я несу дежурство в привокзальной зоне.

Линг повел Ниммера по перрону, по ходу дела описывая составленную им картину происшедшего. При этом он энергично жестикулировал и, лишь подведя инспектора к щиту, дал покой своим рукам. Он сказал:

– Вот этот щит, господин инспектор. – Затем, помолчав секунду, с таинственным видом добавил: – Я думаю, что за щитом вполне мог быть и другой человек, который и подтолкнул беднягу к краю платформы, а машинист вполне мог ничего не заметить.

Ниммер внимательно посмотрел на Линга и по выражению его лица догадался, что вахмистр сам придумал эту версию и очень горд этим. Про себя же он отметил, что версия вполне правдоподобна, но решение принять ее или отвергнуть будет зависеть от опроса свидетелей. Поэтому он никак не выразил свое отношение к высказанной вахмистром версии, а лишь произнес:

– Господин Линг, вы сказали, что главным свидетелем, пожалуй, является бармен. Не могли бы мы пройти прямо к нему?

– Безусловно, господин инспектор. Давайте поторопимся. Как бы он не ушел… Ведь бар ночной.

Они подошли к бару как раз в тот момент, когда бармен с сумкой через плечо стремительно отошел от стеклянной двери бара, которую он только что запер. Увидев двух полицейских и узнав одного из них, он сделал кислое выражение лица. Но сообразив, что допроса не избежать, замедлил шаг.

Вахмистр Линг почти радостно воскликнул:

– О, господин бармен, как замечательно, что вы еще не ушли. Инспектор уголовной полиции хотел бы побеседовать с вами.

Бармен, явно не разделявший радость вахмистра, остановился и лишь смог выдавить из себя:

– Где побеседовать?

– А хотя бы в вашем баре. Так сказать, на месте, имеющем отношение к происшествию, – сказал Линг.

Явно покоробленный такой характеристикой его рабочего места, бармен развернулся и, копаясь в кармане куртки в поисках ключа, нехотя поплелся к двери бара. Справившись с замком, он пропустил полицейских вперед и прикрыл стеклянную дверь, предварительно повесив на нее табличку с надписью «Closed». Затем пригласил всех присесть за столик, стоявший в дальнем углу бара.

Ниммер раскрыл блокнот и спросил:

– Как вас зовут, господин бармен?