Зачем же вообще начали прививать от кори, если это была такая тривиальная болезнь? В своей статье 1962 года главный эпидемиолог CDC пишет, что корь – болезнь короткая, не тяжелая и малоопасная и что мы достигли с ней «биологического баланса». Затем на вопрос, зачем искоренять корь, он отвечает словами Эдмунда Хиллари, которого спросили, зачем покорять Эверест. На что Хиллари ответил: «Потому что он есть». Автор добавляет, что он желает искоренить корь, потому что это возможно {4}.

В 1966 году планировали полностью искоренить корь в течение года. Считалось, что достаточно, чтобы 55 % населения были не подвержены кори, чтобы обеспечить коллективный иммунитет {5}. Но к 1980 году оказалось, что, несмотря на снижение заболеваемости, вакцинация привела к тому, что вместо детей стали болеть подростки и взрослые {6}. Ну а позже, когда матери, которые благодаря прививке не переболели в детстве корью, не могли передать своим детям иммунитет, корью начали болеть младенцы, что было практически неслыханным до начала вакцинации {7}. То есть вместо того, чтобы переболеть корью в детстве, когда она менее опасна, благодаря прививке корью стали болеть беременные, младенцы и взрослые, риск осложнений у которых выше {8}.

В 1978 году планировали полностью искоренить корь уже за последующие 4 года {9}. В 1989 году оказалось, что старая вакцина от кори была какая-то неправильная и что только в 1980-м появилась правильная {10}. Правда, и правильная вакцина не привела к искоренению кори, поэтому в том же году решили ввести вторую дозу. Также оказалось, что вспышка кори вполне может быть в школе, где 100 % детей имеют документальное подтверждение вакцинации. В CDC не знали, как такое можно объяснить {11}.

В 1994 году один из главных идеологов вакцинации в мире Грегори Поланд публикует статью с анализом вспышек кори в школах, где практически все ученики были привиты. Он заключает, что невозможно полностью искоренить корь, даже если привить 100 % детей, потому что вакцина не эффективна на 100 %. Поэтому, чем дальше, тем больше корь будет становиться болезнью привитых, и поскольку корь очень заразна, коллективный иммунитет для нее не работает несмотря на очень высокий охват вакцинации. (Довольно иронично, что «коллективный иммунитет» – термин, который приобрел известность именно в контексте кори, – для кори не работает {12}.) Также он пишет, что прививка до 12-месячного возраста очень неэффективна и даже до 15-месячного возраста не очень эффективна. Несмотря на это, в США и во многих других странах рекомендуется проводить вакцинацию в год, тогда как ВОЗ рекомендует ее делать в 9 месяцев, а во время эпидемий – в 6 месяцев {13}.

С 2000 года корь считается искорененной в США. Это не означает, что ею совсем перестали болеть. Просто изменили определение «искоренения». Сегодня искоренение означает, что корь передается от человека к человеку менее чем 12 месяцев подряд, а новые случаи заражения завозные.

Вакцина от кори почти всегда является частью трехвалентной вакцины КПК (с краснухой и свинкой) или четыреxвалентой вакцины КПКВ (с краснухой, свинкой и ветрянкой). Моновалентной вакцины от кори в развитых странах не производят, но в России и в некоторых странах третьего мира она все еще доступна.

В отличие от неживых вакцин, которые мы рассматривали до сих пор, корь – это ослабленная вакцина, которая содержит активный вирус. Живые вакцины намного эффективнее неживых, и поэтому в них не добавляют адъюванты. Первая вакцина от кори была неживая, но через несколько лет массивного использования оказалось, что она приводит к атипичной кори, а также к пневмонии и к энцефалопатии {14}. Первые ослабленные вакцины были настолько сильными, что вместе с вакциной кололи также иммуноглобулин, поэтому в 1965-м и в 1967-м вакцину ослабляли еще больше {6}.

Что это вообще означает – «ослабленная вакцина»? Вирусу ведь трудно дать под дых, чтобы его ослабить, но при этом не убить. Как же его все-таки ослабляют? Для этого вирус приспосабливают к жизни в нечеловеческих клетках, в результате чего он мутирует и становится менее приспособлен к человеку.

Вот, например, диаграмма процесса ослабления вируса свинки {15}.

Для начала выделяют дикий штамм вируса из больного человека. После этого его 2 раза серийно проводят через человеческие эмбриональные почечные клетки. Потом вирус пересаживают в почечные клетки зеленых обезьян. Потом его 6 раз проводят через амниотические клетки зародышей цыплят, затем 2 раза через фибробластовые клетки зародышей перепела, потом снова проводят 2 раза через амниотические клетки цыплят. Ну а дальше по желанию. Можно провести 3 раза через фибробласты зародышей цыплят, а можно провести еще 2 раза через амниотические клетки цыплят, а потом еще 5 раз через аллантоис (эмбриональный орган дыхания) цыплят, а потом снова через фибропласты цыплят. Так получают различные вакцинные штаммы, которые также можно между собой смешивать. Компания «Мерк», например, использует не почечные клетки, а абортированные клетки легких. В общем, тут каждый производитель вакцин резвится в меру своего воображения.

Ну и поскольку невозможно полностью отделить вирус от клеток, в которых он размножается, фрагменты этих клеток тоже являются частью вакцины. Так как роль этих клеток состоит в том, чтобы быстро размножаться, они часто онкогенны. Ученых из FDA это, конечно, беспокоит, но не очень {16}.

Более того, эти клетки могут содержать и другие вирусы, которые пока неизвестны науке. Ведь, чтобы найти в клетках вирус, нужно знать, что искать. А если вирус еще неизвестен, то его и невозможно найти. Но вы не волнуйтесь. Ученые из FDA работают над новыми технологиями выявления неизвестных вирусов {17}. В 2010 году вот обнаружили свиной вирус в вакцине от ротавируса {18}. Правда, не FDA этот вирус обнаружила, а ученые из калифорнийского университета. А потом решили проверить вакцину от ротавируса другого производителя и обнаружили в ней ДНК 2 свиных вирусов. Но вы не волнуйтесь. FDA полагает, что эти вирусы совершенно безопасны для человека. Ну, во всяком случае, их опасность не доказана. Поэтому эти свиные вирусы решили в вакцинах оставить. Не переделывать же такие хорошие вакцины из-за такой мелочи, как пара лишних вирусов.

Согласно систематическому обзору эффективности и безопасности КПК, проведенному Кокрейн, вакцина эффективна на 95 % от кори и на 88 % от свинки. Вакцина повышает риск асептического менингита в 14–22 раза (штаммы Урабе и Ленинград-Загреб), риск фебрильных судорог – в 4–5 раз, риск тромбоцитопенической пурпуры – в 2–6 раз. Авторы заключают, что клинические и постклинические исследования безопасности КПК по большому счету неадекватны и что невозможно отделить роль вакцины в предотвращении заболеваний от побочных явлений, которые она вызывает. Они рекомендуют улучшить формат и отчетность клинических и постклинических исследований, стандартизировать определения побочных эффектов и проверить, сколько времени длится защитный эффект КПК {19}.