Кабири обращался к нему с большим почтением, как будто даже находиться рядом с Беннасио было великой честью. Знай он, что это я виноват в том, что заварилась такая каша, он бы, наверное, приказал Жюлю пристрелить меня из базуки.

– И теперь у нас нет возможности пересечь Атлантику, – продолжил Беннасио.

– Они перекрыли границу, но вы все-таки ее пересекли. Не отчаивайтесь, лорд Беннасио. Я знаю, вы их ненавидите, но сейчас у нас нет другого выхода. Мы должны использовать все имеющиеся средства.

Беннасио вздохнул:

– Я подумаю об этом.

Мне стало интересно: кого именно он ненавидит?

– Кто такие аутсайдеры? – спросил я. – АМПНА?

– АМПНА! – фыркнул Кабири и изобразил, будто презрительно сплевывает.

– А что вообще это означает? Единственное, что мне пришло в голову, это «Агентура мощных противников нормальных явлений».

– Ха-ха! – воскликнул Кабири. – А вы нашли смышленого малого, лорд Беннасио!

Остаток пути – он занял минут тридцать – все молчали. Приехали мы в небольшой городок с узкими извилистыми улочками и домами в стиле кейп-код. Это мог быть Галифакс, а мог и какой-нибудь другой городок. Я ведь не знал, насколько велик Галифакс и далеко ли он от аэродрома.

Мы остановились возле синего дома с белыми ставнями. Как я понял, это и было жилище Кабири. На столах были расставлены керосиновые лампы, а в камине потрескивал огонь. Я удивился, что они не пользуются электричеством, и подумал, что у этих служителей меча, наверно, весьма ограниченный бюджет. С другой стороны, Беннасио дал тому парню на трассе незаполненный чек «Сэмсон индастриз». Возможно, рыцарям выделяют представительские средства, а Друзьям Меча – нет. Или они сами выбрали такой стиль жизни, как реконструкторы, которых показывают по телевизору.

– Здесь мы в безопасности, лорд Беннасио, – объявил Кабири. – По крайней мере, на несколько часов. Жюль, найди лорду Беннасио чего-нибудь поесть. – Он не сказал Жюлю, чтобы тот нашел чего-нибудь и мне. – Майло, доложи ей, что лорд Беннасио здесь. – Кабири улыбнулся старику. – Она очень волновалась.

Беннасио ничего не ответил. Он опустился в глубокое кресло у камина, закрыл глаза и кончиками пальцев надавил на веки. Я не знал, куда себя девать, сел рядом на табурет и принялся мечтать о сухих носках – пятки уже зудели, но я не знал, можно ли в таком обществе снять ботинки.

Кабири скинул коричневый плащ, под которыми оказались фланелевая рубашка и джинсы «ранглер». А еще у него были короткие и сильно курчавые, как у пуделя, волосы, и вообще он смахивал на парня из рекламы бумажных полотенец фирмы «Брауни».

Жюль принес поднос с копченым лососем, толсто нарезанным сыром и гроздьями крупного винограда. Еще там были крекеры с маленькими кучками черных, грязноватого вида шариков. Я догадался, что это икра. Икру я раньше не пробовал, а есть что-то незнакомое на голодный желудок мне не хотелось, поэтому я остановил свой выбор на лососе и сыре. Виноград был хорош, с тонкой кожицей – только раскусишь, и рот наполняется соком. Жюль вышел и снова вернулся с бутылкой вина и бокалами. Вино я не пью, поэтому воздержался и усиленно «запивал» еду виноградом. Я подумал, что если бы они не тратились на икру и дорогое французское вино, им хватило бы денег на электричество. Кабири был крупным парнем, почти как я, и аппетит у него был соответствующий, так что стоявший между нами поднос опустел очень быстро.

– Вы должны им позвонить, – сказал Кабири Беннасио.

– Даже думать об этом тошно, – ответил тот.

И тут в комнату вошла девушка. Кабири встал, Жюль тоже, поэтому и я поднялся, и с моих колен посыпались на ковер крошки. Девушка была высокой, почти шесть футов ростом, босая, и на ней было длинное – даже подол волочился по полу – зеленое платье без рукавов. Темно-рыжие волосы она убрала за уши, а кожа у нее была бледной почти до прозрачности. Это была самая красивая девушка из всех, кого я видел в жизни.

Она сразу направилась к Беннасио, и он встал ей навстречу. Она поцеловала ему руку, а после прижала его ладонь к своей щеке.

– Милорд, – тихо произнесла девушка.

Беннасио прикоснулся к ее щеке свободной рукой и сказал:

– Наталия, тебе нельзя здесь находиться.

– И тебе тоже.

– У меня нет выбора.

Беннасио на три четверти отвернулся от камина, и я не видел лица, но голос у него был такой убитый, как в тот момент, когда он сказал мне в Ноксвилле о роке, который настиг нас.

Он повернулся ко мне:

– Это Альфред Кропп.

– Я знаю, кто такой Кропп, – ответила Наталия.

Она даже не посмотрела на меня. Голос у нее был очень мелодичный, как колокольчик, который звенит где-то вдалеке, и хотя она говорила тихо, он был слышен во всех углах комнаты.

– Он спас мне жизнь, – добавил Беннасио.

Не знаю, зачем он это сказал. Может быть, хотел, чтобы Наталия хорошо ко мне отнеслась, но я видел, что этот рекламный трюк вряд ли выгорит.

– Чтобы ты ею пожертвовал, – подхватила Наталия.

– Чтобы я сдержал клятву.

Я посмотрел на Кабири. Тот разглядывал блики огня на своем бокале, а Майло стоял у двери, как часовой. Куда делся Жюль, я не знал. Беннасио и Наталия разговаривали так, будто в комнате, кроме них, никого не было, и я чувствовал себя не в своей тарелке.

– Твоя клятва! – вспылила она. – Нет, милорд, это не твоя, а мифическая клятва, которую тысячу лет назад дал тот, чьи кости давно превратились в прах. Ты доверяешь слову мертвых больше, чем обетам живых.

– Для меня превыше всего чистота моего Ордена.

– Твоего драгоценного Ордена больше не существует, милорд. Все его рыцари погибли.

– Все, кроме одного.

– Очень скоро погибнешь и ты, и я останусь одна.

– Поэтому ты здесь? – спросил Беннасио. – Чтобы терзать так меня? Я не могу отказаться от клятвы ради одного человека, кем бы он ни был. Я не могу пожертвовать всем миром во имя одной души.

– Если жизнь одного человека ничего не стоит, то этот мир не заслуживает спасения, – возразила Наталия.

Беннасио прикоснулся к ее щеке:

– Я люблю тебя больше всего на свете. Видеть, как ты страдаешь, для меня мука страшнее смерти. Но ты сама не понимаешь, о чем просишь, Наталия. Я не могу повернуться спиной к Небесам и даже ради любви не обреку себя проклятию.

– Это ты ничего не понимаешь, – запальчиво ответила Наталия, но тут же сникла.

Она склонилась к Беннасио, он принял ее в свои объятия, и она тихо заплакала у него на плече. Беннасио нашептывал ее имя ей в затылок, а потом посмотрел в мою сторону. Наши взгляды встретились, я не выдержал и отвел глаза.

– Время на исходе, Беннасио, – сообщил Кабири. – Вы должны принять решение. Мы потеряли и самолет, и пилота. Вас не терзали сомнения, когда вы использовали аутсайдеров, чтобы пересечь границу. Вызовите их и сейчас.