«Ну и дикарь», — подумала она. Он не создан для этого рукотворного оазиса, несмотря на то, что разоделся в богатые одежды и украсил руки выше локтей золотыми браслетами.

Ему больше подойдут дикие степи. Она вздрогнула от того, как он посмотрел на нее.

— Вы безумец, что так рискуете жизнью! — сказала она.

Его тонкие губы сжались. Тогда, в опочивальне, он ласково говорил с ней, но сейчас на его лице не было нежности. Ее сердце сильно билось в груди. Она знала, что ей следует бежать от него, как от хищного степного волка, но она не находила в себе сил.

— Ты не зовешь охрану…

Его тон был бесцеремонным, почти издевательским. Сейчас, при свете дня, он показался ей еще более свирепым. У него не было с собой оружия, кроме маленького ножа, но от него веяло опасностью.

— Я позову их, — ответила она, — если вы немедленно не уйдете отсюда.

Он посмотрел на нее с удивлением.

— У тебя манеры как у торговки рыбой. — Он широко расставил ноги, с бессознательной дерзостью положив покрытые шрамами кулаки на бедра. — Я гость Птолемея. Он хочет подписать мирный договор с Двумя Царствами. Мои сыновья устали от пространных речей визиря, и твой повелитель предложил им подождать в саду.

— Как вы смеете являться мне на глаза после того, как вторглись в мою…

— Так ты не услышала ни слова из того, что я говорил? — Его лицо потемнело, орлиные черты словно окаменели. — Ты верховная принцесса моего государства. Твой народ ждет тебя. А ты, вместо того чтобы исполнять свой долг перед семьей и народом, разгуливаешь здесь, как ручная газель, и ешь из рук того, кто предал тебя.

Она поднялась вне себя от гнева.

— Докажите! — потребовала она. — Не можете? Я не верю вам, потому что…

— Потому что веришь Птолемею?

Она покачала головой.

— Потому что я ничего не помню. Понимаете? Я не знаю, кто я.

— Вижу, — сказал он. — Может быть, ты поверишь мне, если я скажу, что у тебя на бедре знак прыгающего тигра.

Ее глаза сверкнули, и она зажала рукой рот, чтобы не закричать от негодования.

— Это ничего не доказывает! Вы пробрались в мою опочивальню и посмели прикоснуться ко мне!

— Я не первый, не так ли? Я знаю по крайней мере двоих, кто тоже имел это удовольствие. Без сомнения, Птолемей уже…

Она бросилась к нему, но он перехватил ее занесенную для удара руку.

— Нет! Я не греческий евнух. Только посмей поднять на меня руку, и ты поплатишься за это.

Она закричала, но Кайан обнял ее и прижался к ее рту губами. Первым побуждением Майет было сопротивляться, пока хватит сил, но внезапно ее тело стало податливым, колени подогнулись. Сладостные, неизведанные чувства проснулись в ней, а сердце забилось как мотылек.

Она обняла его за шею и отдавалась поцелую, пока не почувствовала, что задыхается. Когда он отпустил ее, она покачнулась. Земля плыла у нее под ногами.

— Я… я не знала…

Резко повернувшись, он ушел, не сказав ни слова. Ей страстно захотелось, чтобы он не оставлял ее наедине с отчаянием.

— Кто это, Вал? Кто та красивая госпожа, которую мы встретили в саду? — спросил Юрий, когда они вместе с Тизом и Янделем шли из дворца.

— Я видел ее рядом с царем Птолемеем. Она или его жена, или наложница.

— Или сестра, — предположил Юрий. — Может быть, это его сестра.

— У Птолемея нет сестер, — вмешался Тиз. — Или, если есть, он все равно женился на них.

Они прошли мимо сушившегося прямо на улице белья. Камни мостовой были влажными в тех местах, где прачки выливали грязную воду. В одном из дворов женщина собирала льняную ткань в складки, чтобы получить замысловатую тунику.

Торговцы расхваливали дыни и сладости. На дальней стороне улицы у вращающегося круга, поджав ноги, сидел горшечник, превращая сырую глину в высокий кувшин. Мимо прошел торговец со связкой уток на плече. За ним следовала бойкая женщина с ребенком, а за ней семенила голенькая маленькая девчушка.

Юноша лет четырнадцати, стоя перед входом в небольшую лавку, ловко подбрасывал и ловил ярко раскрашенные глиняные шарики.

— Игрушки! Покупайте игрушки! Господин, купите своим сыновьям игрушку! Доски для игры в сенет! Свистки и дудочки. Игрушки из Индии! Шарики!

Вал и Яндель остановились, рассматривая круглую игровую доску, прислоненную к двери.

— Что это такое?

— Игра в змею, — ответил торговец. — Хорошая игра. Не проходите мимо, купите.

— Пойдемте, — поторопил их Тиз. — Нам это не нужно.

— А как в нее играть? — спросил Юрий.

— Юрий, идем, я сказал. Нам некогда…

— Но я хочу посмотреть! — настаивал мальчик.

— Я первый ее увидел, — сказал Вал. — Сколько? Трудно в нее играть?

— Правила простые, но научиться нелегко, — ответил торговец. — Первый игрок ходит сюда. Играть могут двое и больше. Первый, кто дойдет до змеиного глаза, выигрывает.

— Купи, Вал, — попросил Юрий и посмотрел на шарики, которые юноша бросил в корзину, чтобы показать игру в змею. — Возьми себе этот. А я хочу такие.

Тучный жрец, на котором было лишь одеяние из шкуры леопарда и сандалии, тяжело проследовал мимо них. Взгляд его подведенных сурьмой глаз остановился на Юрии, и Тиз почувствовал неладное. Бактриец положил руку на рукоятку меча и встал между жрецом и мальчиками.

— Тиз!

Тиз обернулся на зов и увидел Кайана, огибающего груженного тяжелой кладью верблюда и направляющегося к ним.

— Разве я не велел тебе отвести их домой?

— Я пытаюсь, — проворчал Тиз. — Проходи! Иди отсюда! — закричал он жрецу. — Ты не получишь ничего, кроме удара мечом в спину.

— Кайан! — сказал Вал. — Посмотри, какую игру я купил. Она называется «Змея». Сыграешь со мной?

Юрии тоже расстался со своими монетами, купив шарики.

— Чем быстрее мы получим то, за чем приехали, и выберемся из этого проклятого города, тем лучше, — сказал Тиз. — Здесь столько испорченных людей!

— Согласен, — вмешался Яндель. — Еще месяц здесь, и мальчики станут так же глупы, как египтяне.

— Ты прав, — согласился Кайан, знаком повелевая сыновьям следовать за собой. — Я не верю Птолемею, и чем дольше мы здесь, тем больше рискуем.

— Я видел ее, — сказал Тиз так тихо, что его услышал только Кайан. — И они тоже.

— Этого я и опасался. Они догадываются, кто она?

— Нет, не думаю. Кайан рассердился.

— Мне не следовало брать их с собой во дворец. Я это сделал потому, что в приглашении было имя Вала.