Рядом на обочине дороги стояло больше десятка потрепанных «мерседесов» и БМВ, в которых сидели угрюмые бородатые парни в черных кожаных куртках. Тут же стояло несколько автобусов, рядом с которыми репетировали мальчики и девочки в национальных грузинских костюмах. Ко всем машинам были прикреплены национальные грузинские флаги и флаги Организации, из всех колонок звучала национальная музыка.

Сам блокпост был закрыт мощным шлагбаумом и светился огнями, как новогодняя елка. Возле него виднелось несколько бронетранспортеров и бронированных джипов, из которых, как грибы, торчали головы солдат в кевларовых шлемах. По три штуки на машину. Все они были настороженно-молчаливы.

Пол под пристальным взглядом горячих кавказских парней подкатил к шлагбауму блокпоста и вышел из машины. Навстречу ему с большой неохотой вылез из броневика сержант в бронежилете и с автоматом наперевес.

Пол достал из кармана и повесил на грудь бейджик с аккредитацией прессы.

– Хелло! – закричал он, указывая на него пальцем. – Мы – аккредитованные журналисты и будем освещать завтрашнее открытие блокпоста.

Сержант, хмуря брови, подошел к Полу и уперся взглядом ему в грудь. Прочитал, что написано на бейджике. Кивнул:

– О'кей.

Потом посмотрел Полу в глаза.

– Не рановато ли приехали?

Пол пожал плечами.

– Нашей свободной прессе нужны свежие новости.

Сержант отвернулся и сделал напарникам знак рукой, что все нормально. Потом снова повернулся к Полу.

– Ты откуда, парень?

– Из Оклахомы.

– А я – из Юты. У тебя нет ничего покурить?

Пол кивнул в сторону машины:

– Есть, в машине.

Он просунул голову в открытое окно и подмигнул Анне.

– Все нормально, беби, – шепнул он. – До утра мы будем под защитой американских войск.

Анна сердито посмотрела на него:

– Нам надо двигаться дальше в город.

Пол удивился:

– Зачем? Сейчас в городе небезопасно.

Анна показала головой в сторону машин, в которых сидели грузины.

– Здесь тоже небезопасно. В этих машинах сидят вооруженные бандиты. Когда мы проезжали мимо, я видела, что у них в руках автоматы и даже, кажется, гранатомет.

Пол достал из бардачка пачку «Мальборо».

– Тебе показалось, детка, этого не может быть. Они ведь сюда приехали так же, как и мы, по трассе, а наверху тоже есть блокпост. И не один. Их бы не пропустили сюда с оружием. Это, скорее всего, удочки.

Анна вспыхнула.

– Я могу отличить ствол гранатомета или автомата от удочки.

Пол посмотрел на нее серьезно:

– Ну, хорошо. Я сообщу об этом парням с блокпоста, посмотрим, что они скажут.

Уже отходя от машины, Пол краем глаза уловил за своей спиной какое-то движение. Он увидел, как из ближайшего к ним «мерседеса» вылез щуплый горец в белой майке, черных очках и черных штанах и направился в их сторону. Он явно хотел что-то спросить.

Пол оказался между двух огней. Что делать? Повернуться спиной к грузину и демонстративно идти угощать сигаретами сержанта или сначала дождаться его? Лучше дождаться. Пол повернулся лицом к грузину и улыбнулся:

– Гамарджоба, генацвале!

– Гамарджоба, дорогой!

Грузин подошел к Полу и потерся своей щекой о его щеку. Пол ощутил запах дорогого одеколона. Грузин достал из кармана связку ключей и покрутил ее на пальце.

– Хотите купить квартиру в городе? – задал он вопрос в лоб. – У меня есть несколько хороших вариантов с видом на море и центральную аллею. Пока недорого. Утром будет в десятки раз дороже.

Пол удивленно раскрыл глаза. Он ожидал любого вопроса, но не такого. Однако быстро пришел в себя.

– Квартиру? И почем?

– Пятьсот евро.

Пол присвистнул.

– Почему так дешево?

– В этих квартирах жили осетины, – нисколько не стесняясь, разъяснил продавец. – Уходя из города, они продавали их и за сто рублей, а то и просто даром отдавали за оплату дороги и еду. Сейчас цены начнут расти. Организация обеспечит порядок.

Пол кивнул:

– Понятно.

Он увидел, что сержант переминается с ноги на ногу от нетерпения.

– Слушай, дорогой, подожди немного. Сейчас угощу земляка сигаретой, и мы вернемся к нашему разговору.

Пол отошел от машины в сторону сержанта, а грузин наклонился и заглянул в салон.

– Здравствуйте, дэвушка!

– Здравствуйте, – стуча зубами от страха, ответила Анна.

– Меня Гоги зовут. А вас? – Он, не стесняясь, зацокал языком, демонстрируя, что девушка ему понравилась.

– Аня.

– Вам не нужна квартира в городе, Аня?

Грузин стрельнул глазами по салону и заглянул на заднее сиденье. Потом посмотрел в сторону машины, из которой вышел, и покачал головой. Мол, в машине больше никого. Машина мигнула ему фарами.

– Нет, не нужна, – резко ответила Анна.

– Ну, если передумаете, подходите к нам, поторгуемся.

Грузин зло сплюнул на асфальт перед машиной и, не дожидаясь Пола, направился назад к машине. В этот момент Пол уже возвращался от сержанта. Сержант повел себя странно. Схватив пачку сигарет, коротко поблагодарил Пола и не стал продолжать разговор, а быстро отступил, не поворачиваясь спиной к грузинам, под прикрытие своей бронемашины. Полу стало понятно, что в словах Анны есть доля правды. Предложение о покупке квартиры было всего лишь предлогом, чтобы выяснить, сколько на самом деле человек сидит в машине и есть ли у них деньги.

* * *

С моря подул ветер, и Полу стало неуютно. Он почувствовал, как по телу пробежал озноб и заставил кожу покрыться мурашками. В голову полезли мысли о зыбкости бытия.

С одной стороны, вот он, блокпост – оплот всемирной демократии, рядом с которым стоят вооруженные до зубов парни, призванные защищать его жизнь и ценности цивилизованного мира. Но, с другой стороны, они были здесь чужие, и парни в мерседесах тоже были здесь чужими. Их было гораздо больше, и вооружены они были лучше, чем парни с блокпоста.

Так зачем им играть во всю эту демократию, если все, что им захочется, они могут взять по праву сильного, после того как нажмут на курок автомата? А ведь им ничто не мешает это сделать.

Пола снова пробрал озноб. Он осмотрелся в поисках более надежного укрытия. Дорога, по которой они приехали, упиралась в вырубленный в скале туннель. Собственно говоря, блокпост охранял именно вход в туннель, за которым дорога продолжалась и становилась улицей города. При этом блокпост находился в таком месте, что странного света из города здесь не было видно. Здесь по-прежнему было очень темно.