– Нет! Останься со мной, мы будем играть! – умоляла она, обильно смачивая мою рубашку слезами.

В этот момент мы уже подошли к Энн, которая протянула руки, чтобы забрать у меня малышку.

– Если ты перестанешь плакать, в следующий раз я привезу тебе особенный подарок. Как тебе? – предложил я, но она продолжала громко рыдать, обнимая меня за шею.

Я попытался разжать ее руки, но она крепко держалась.

– Давай ее мне, – с нетерпением сказала Энн.

Господи, как же я ненавидел эту женщину.

– Мэдди, тебе нужно уходить, – пытался я успокоить ее.

Лицо ее было красным, светлые локоны прилили ко лбу.

Энн взяла ее на руки, малышка тянулась ко мне, выкрикивая мое имя.

– Уходи, Николас, – приказала Энн, крепко держа Мэдди.

Мне так хотелось забрать ее с собой и заботиться о ней, одаривая любовью, которой она была лишена.

– Я люблю тебя, Принцесса, мы скоро увидимся, – сказал я, поцеловав ее в темечко, быстро развернулся и ушел, не оглядываясь.

Рыдания моей сестры – вот все, о чем я мог думать в дороге, возвращаясь домой.

Было уже больше половины одиннадцатого вечера, когда я поняла, что не смогу заснуть. С прошлой ночи, после всего, что произошло между мной и Николасом, воспоминания о поцелуях и его ласковых руках не покидали меня. Я могла думать только о прикосновениях его губ. В таком большом доме я чувствовала себя особенно одинокой. Николаса нигде не было. Я проснулась сегодня в восемь утра. Он уже уехал. Наверное, развлекается со знакомыми девушками и даже не вспоминает о вчерашнем вечере. Почему меня это волнует? Полное безумие! Мы же сводные брат и сестра, или как там это называется.

Я была совсем одна. Мама уехала на другой конец страны. Дженна не отлипала от Леона.

Мне так хотелось с кем-то поговорить.

Зато мне удалось приручить собаку Ника, Тора. Пачка собачьего печенья – и он сразу расположился ко мне. Мы лежали с ним на диване, и я чесала его за ухом. Свою мохнатую голову он положил мне на колени. Тор вовсе не был таким свирепым, каким хотел показать его Ник.

Вот так пес стал моим самым большим другом в этом доме.

Я смотрела телевизор и вдруг услышала, как открылась входная дверь. Тор крепко спал, лишь еле заметно дернул ушами, когда в холле появилась высокая фигура. Гостиная была прямо напротив входа.

У меня часто забилось сердце.

– Ник! – крикнула я, когда увидела, что он собирается подняться наверх. Либо он меня не заметил, либо решил даже не здороваться. Я тут же пожалела, что позвала его.

Он повернулся и подошел к двери.

При тусклом свете лампы я рассмотрела, что у него очень уставшее лицо.

– Почему ты не спишь? – спросил он.

Я несколько секунд молчала, загипнотизированная его взглядом. До чего же он хорош! И сосредоточившись на вопросе, ответила:

– Не могла уснуть.

С тех пор, как мы познакомились, мы впервые разговаривали спокойно.

Он кивнул и перевел взгляд на Тора:

– Я вижу, тебе удалось завоевать его, – сказал он, нахмурившись. – Мой пес – предатель.

Я невольно улыбнулась, увидев, что его это задело.

– Нелегко сопротивляться моим чарам, – сострила я.

После нескольких секунд неловкого молчания он повернулся к телевизору:

– Ты смотришь мультфильмы?

Я обрадовалась, что он сменил тему.

– «Мулан» – один из моих самых любимых, – призналась я.

– Понятно, Рыжая. Когда мне было четыре года, это был и мой любимый мультфильм, – пошутил он, подошел к дивану и сел рядом.

Он вытянул ноги на столе рядом с моими, и на мгновение мы застыли, глядя на экран.

Мы сидели близко друг к другу, и я боялась пошевелиться. Ник повернулся и пристально посмотрел на меня. Он был не такой, как всегда. Расслабленный, без тени презрения или превосходства. У него были печальные глаза.

– Где ты был? – спросила я шепотом.

Не знаю, почему я понизила голос. Мне тут же стало неловко, я не хотела показывать, что мне интересно, где он был и чем занимался. Его взгляд блуждал по моему лицу, пока не остановился на глазах.

– С тем, кто нуждается во мне, – ответил он, и я поняла, что речь шла не о девушках. – А что? Ты скучала по мне? – спросил он секундой позже.

Каким-то чудесным образом моя грусть рядом с Ником исчезла, снова хотелось улыбаться.

– Мне неуютно одной в таком большом доме, – призналась я шепотом.

Его рука лежала на спинке дивана. У меня перехватило дыхание, когда я почувствовала, как он осторожно коснулся сначала моих волос, а затем уха.

Мы смотрели друг на друга, и время для нас как будто остановилось. Я не слышала телевизора – ничего, кроме его дыхания и биения своего сердца.

– Ну вот, хорошо, что я уже здесь, – сказал он, наклонился и прижал свои мягкие губы к моим. Это был теплый и нежный поцелуй.

Я закрыла глаза. Погладила его лицо и запустила руки в его волосы. Губы его становились все настойчивее, пока я не разжала губы и не позволила ему слиться со мной в глубоком поцелуе. У меня побежали мурашки по коже, когда его руки опустились на мои плечи, затем спустились по бокам и остановились на талии.

Он вел себя совсем не так, как накануне вечером. Мягко и нежно прикасался ко мне, как будто боялся сломать. Я издала почти неслышный стон, когда его пальцы поднялись вверх по талии и коснулись кожи на спине. Невольно изогнувшись, мое тело оказалось еще ближе к нему, и с этого момента я уже не понимала, что делаю.

Я пересела к нему на колени, обхватив его ногами. Ник смотрел на меня, как загипнотизированный, и, отстранившись от спинки дивана, обнял меня. Поцелуй становился все жарче, его руки, казалось, хотели быть всюду. Я таяла в его объятиях. И вдруг он резко остановился, оторвав свои губы от моих.

Я с удивлением открыла глаза. Голова моя была пуста. Он заставил меня забыть все, и это то, что мне было нужно. Он смотрел на мои губы, и я почувствовала желание поцеловать его снова.

Он отстранился.

– Это неправильно, – внезапно сказал он очень серьезно. – Не позволяй мне больше этого делать. Ты моя сводная сестра, и тебе семнадцать лет, – добавил он, как будто это было очень важно. – Этого больше не повторится, – сказал он твердо и усадил меня на диван.

Я метнула на него гневный взгляд, мне стало очень неприятно.

Только что он целовал меня, а теперь говорит такие вещи. Мне хотелось, чтобы он целовал меня снова, чтобы я опять забыла себя, свое одиночество и все горести. Я пристально посмотрела на него.